– С Нового года у нас появилась новая функция, – сообщает менеджер. – Вы можете выбирать ускорение времени. Раньше было только один час к трем, а теперь добавилось один к десяти и один к двадцати четырем. Отличается только стоимость, никакой разницы в игре вы не заметите.

– То есть если я возьму два часа, то там пройдут двое суток за это время?

– Если один к двадцати четырем то да, – подтверждает менеджер.

Это очень хорошее введение, но есть одно но! Если и у меня как у Вадима не получится, то я зря переплачу за ускорение. Разница в цене ощутимая. С другой стороны, кто знает, будет у меня ли еще возможность следующего перемещения? Если меня спалят на этом или опять в кому впаду, то всех клиентов станут проверять не только по паспорту, но и по сетчатке глаза!

Беру семь часов, заплатив почти все деньги что были. Правилами разрешается только пять, пришлось пять тысяч положить сверху. За деньги можно все. Передаю Вадику заранее подготовленную записку для родителей.

– Если вдруг не вернусь, то отдашь. И еще…, в таком случае заглянешь еще раз на чердак того дома. Я попробую прислать тебе весточку.

– Я тебе не вернусь! – хмурится Вадим. – Мне тогда в Ростов тоже лучше не возвращаться, твои старики меня прибьют!

– Да все путем будет! Это я так, мало ли. Вдруг авианалет и офис взорвут вместе со мной! Давай, погуляй пока, семь часов долго тут торчать. Сходи в музей, например.

Тех денег, что остались только на музей и хватит.

Устраиваюсь в капсуле, волнение нарастает. Время опять указал за день до ареста, двадцатое марта. Но меня честно предупредили, что возможно отклонение на сутки в любую сторону. Также не гарантируют попадания в заказанный мною персонаж – чекиста или любого военачальника. А неплохо было бы попасть в Троцкого, все вопросы бы быстро решил!

Знакомый запах, мысли начинают путаться. Последняя мысль – «Только бы получилось!»

АНОНС ИЗ СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЫ

Поднимаю тяжелую, словно налитую свинцом голову, озираюсь. Снова больница? Как же так? Впал в кому при этом не побывав в прошлом? Или я просто ничего не помню, заработал настоящую амнезию. А больница, какое-то убожество, я предполагал что в Луганске плохо с этим, но настолько! Где же Вадик, мне срочно нужна информация!

Сознание возвращается медленно, как бывает во сне, когда постепенно начинаешь понимать, что происходящее не наяву. Смутные образы отдаляются на задворки, быстро забываясь. Потом как током простреливает самое важное, на данный момент. А для меня самое важное – оказаться в нужном времени. Боюсь открывать глаза, опасаясь разочарования. Поскольку не слышу больше сладкого запаха, которым пропитана капсула «Хронографа» то я где-то в прошлом. Но в настоящем или виртуальном предстоит выяснить. Лежу на чем-то жестком, но это не холодный пол камеры, больше похоже на доски, накрытые тонким одеялом. Например, в гробу! Содрогнувшись от такой мысли, мигом открываю глаза. Сразу успокаиваюсь, несмотря на плохое освещение можно различить объем и наполненность помещения. И судя по ним – я в больнице. Где еще могут лежать люди с подвешенной загипсованной ногой? Это я не о себе, а о соседе справа на койке. И таких коек больше десятка. Раннее утро или начинающийся вечер, непонятно. Сквозь грязное окно из разбитого, склеенного пластырем стекла, проникает больше холода, чем света. Получается, я попал снова в кому и теперь в больнице в Луганске? Не в Ростове точно, такой убогости я не ожидал. Стены и то в осыпавшейся штукатурке. А голова почему болит? Щупаю рукой ноющий затылок, замираю. Начинаю осознавать свои габариты и ощущения тела – это не Игорь Красников. Боюсь сглазить, но очень похоже на Ростислава. Только что он делает в больнице? Или я пропустил какой-то период? Ощупываю себя, обнаружив родинку на шее в нужном месте, выдыхаю с облегчением – получилось! Теперь узнать где я и какое сегодня число. Интересно получится если я и тут в кому впал, после ухода сознания в будущее. А что, очень даже не исключено. Поскольку я не чувствовал никакого присутствия сознания прежнего владельца тела, то не исключено что оно покинуло его навсегда. Именно поэтому я не мог возвратиться в свое время. И что теперь? Слоняться между двумя эпохами, попеременно приходя в сознание? Не очень радостная перспектива. Не особо радует и другая – выбрать кого-то одного. Особенно если учесть, что выбрать я могу только Вяземского, без которого просто не рожусь в будущем.

Уселся на койке, кроме ноющей тупой боли в затылке никаких неприятных ощущений. Проблема другая: я в кальсонах и нательной рубахе, больше ничего. Босиком по холодному полу далеко не уйдешь. И возле соседей тапочек не видно, только возле одного сапоги громадного размера. А все-таки утро, постепенно становится светлее. Решил подождать, должен кто-то из медперсонала появиться. Дрожа от холода, забираюсь с головой обратно под одеяло. Кстати оно не похоже на больничное, довольно толстое и в пододеяльнике, а у других больных – серые, тонкие, соответствующие месту и времени. Пока только одни вопросы, сгораю от нетерпения услышать ответы.

Первым зашевелился владелец огромных сапог. Сам он оказался невысоким, но габаритным. Трудно сказать толстый или мускулистый, спал он прямо в одежде и под ней не разберешь. Поднялся, потопал на выход, скорее всего, в туалет приспичило. Мне кстати тоже хочется, пока терплю. Потом начал стонать мужик через кровать от меня. Никто не реагирует, я тоже не стал. Следующим проснулся военный с подвешенной ногой, военный потому что в гимнастерке. Начал кричать, звать нянечку. Долго, минут семь-восемь, прежде чем она появилась. К моему удивлению это оказалась монашка! Иначе квалифицировать ее одеяние я не смог. Куда же меня занесло? Монашка подставив утку, подождала, пока он сделает дело, забрав, направилась к выходу. Окликаю ее, когда проходит мимо меня.

– Простите, вы не скажете где моя обувь и одежда?

– Ох, ты напугал! – монашка чуть не выронила утку. – Думали, утром в мертвецкую снести доведется, а ему ажно одёжку подавай!

– Я давно лежу? Какое число сегодня? – напрягся я.

– Да почитай трое суток как привезли. Двадцать четвертое марта с утра было. Почекай, Галя скоро подойдет. Али тебе до ветру надобно?

– Я потерплю, – поспешно говорю, пока не предложила воспользоваться уткой. Как предполагаю, мыть ее перед этим она не собирается.

Итак: трое суток соответствуют пятнадцати, которые я был дома. Один к пяти. Как это согласуется с тем, что сейчас у меня один час к двадцати четырем, не представляю. Но факт почти установленный: Ростислав будет снова в коме, если я вернусь в свое время. Что с этим делать решу позже, у меня есть неделя на размышление. Пока главный вопрос – где Артур и что с ним.

Галя оказалась медсестрой и появилась когда я начал жалеть, что не воспользовался уткой. Еще немного и отправлюсь босиком искать место, где облегчиться. Большинство больных проснулось, палата наполнилась звуками и запахами. Точнее запахи были и раньше, но у меня что-то с обонянием, не сразу включилось. И вот появляется Галя – высокая и внушительная, словно из произведения Некрасова, насчет коня не знаю, но избу по бревнышку раскатает. Ее я стесняться не стал, да и не вытерпел бы, пока найдется обувь и одежда. Самое обидное – утка оказалась у меня под койкой, чистая и пустая! Ожив, после слива жидкости, непонятно откуда взявшейся в организме, собираюсь приступить к расспросам, но Галя, проигнорировав меня, отправляется к другим больным. К счастью вскоре появляется доктор, в котором узнаю знакомого мне Алексея Павловича.

– Ну дружок, как замечательно что ты пришел в себя! Как себя чувствуешь?

– Хорошо, Алексей Палыч!

– Ты меня знаешь? – удивился врач.

Напоминаю обстоятельства нашего знакомства, тот задумчиво почесал подбородок. Явно не помнит ни меня, ни самого случая. Не удивительно, столько больных.

– Я могу пойти домой? Где моя одежда? – какое-то дежавю, я так уже говорил недавно.