Вчера водовоз появился в полдень, успеваю, думаю, на воду хватит.

– Вода отменяется, – сообщаю огорчившимся бродяжкам. – А дров раздобыть сможете?

– Да!!

– Тогда ждите тут.

Поднявшись в квартиру, отношу корзину в кухню, достаю вчерашний хлеб и отрезаю четверть. Марфа смотрит неодобрительно, но молчит, хлеб ведь я купил. Прихватил еще луковицу и спускаюсь вниз.

– Погрызите вот, потом за дровами. Но смотрите, если придут с претензиями, то я вас покрывать не буду. Ищите бесхозные доски, ящики.

Сильно сомневаюсь, что можно найти хоть щепку неучтенную. С другой стороны они везде лазят, могли и видеть незамеченное другими добро.

Отправив банду на добычу, возвращаюсь. Артур выглядит значительно лучше, настаивает на прогулке на рынок со мною.

– Нет, тебе другое задание. Бродяжки дров раздобудут, ты принимай и складывай, если нужно поколешь, топор я видел в кладовке. Я вернусь – будем мыться, потом постираться нужно. К полудню печь растопите, заодно и уху сварить можно, чтобы керосин не тратить.

– Сварри пельмешки! – проскрипел Гектор. Я вздрогнул от неожиданности.

– Жаль ты не петух, а то бы неплохие пельмени получились!

– Нет, мы его должны вернуть! – снова за свое Артур.

– Вот как почта заработает, отправим бандеролью, – обещаю я. – Все, я пошел, не скучай!

Извозчиков на улицах прибавилось, но на такси у меня нет средств. Приходится ускорить шаг, а то не доберусь обратно к обеду. Центральный рынок в том же месте, что и в мое время, часа полтора ходу.

– Эй, малец! – окликает меня, стоящий на углу дома, заросший мужик бомжацкого вида. – Подь сюды!

– Поди ты сам на юг, дядя! – ускоряю шаг. Мужик выражается вслед мне непечатными выражениями, некоторые слышу впервые, нужно запомнить.

Увидел еще одну открытую лавку «Скобяныя​ издѣлія». Город быстро оживает, думаю, через неделю коммерция полным ходом расцветет. Но сейчас меня интересуют кондитерские товары, а конкретно конфеты и шоколад. Сказал бы кто мне месяц назад, что буду через полгорода пешком топать в поисках шоколадки по цене айфона. Слышу сзади непонятный звук, оборачиваюсь. Мама дорогая! Трамвай! Несколько необычного вида, абсолютно без стекол, впереди и сзади открытые площадки, только с крышей. Набит людьми под завязку, некоторые висят в проемах окон. Открыв рот, провожаю взглядом, потом опомнившись, бегу следом (не я один кстати). Остановка недалеко, метров четыреста всего. Плевать сколько там стоит проезд, зато проедусь в таком трамвае, будет что вспоминать! Втиснуться на заднюю площадку удается с трудом, зато ни о какой оплате можно не беспокоиться. Кондуктор где-то впереди верещит, чтобы передавали за проезд, всего сто рублей с человека. Ага, найди таких идиотов! Хотя стоящий рядом мужчина передает пятьсот донских рублей. Сейчас еще и наберется наглости, потребует сдачу советскими. Трамвай тронулся, меня придавило колыхнувшейся толпой. Только сейчас сообразил, что трамвай идеальное место для карманников. А у меня с собой пятьдесят тысяч рублей и часы. Все во внутренних карманах, но тут такие спецы могут работать – трусы снимут и не заметишь. Справа пожилая женщина, впереди толстяк в шляпе, кто сзади не вижу. А ведь я легко могу забраться толстяку в карман! Такая давка, он и не почувствует. Преодолеваю искушение, вдруг попадусь, так и не удерешь, на месте придушат. На следующей остановке людей прибавляется, хотя казалось больше некуда. Начинаю жалеть, что не пошел пешком, есть вариант доехать со сломанными ребрами. Несмотря на давку, ведутся разговоры: о войне, ценах, продуктах, воде. Обладатель хриплого баритона рассказывает страшилку, что вчера красные расстреляли полсотни пленных офицеров. Думаю, врёт, боев за Ростов практически не было, а везти сюда пленённых в других местах, никто не станет, шлепнут на месте.

Доехали до рынка, теперь задача вылезть. К счастью большинство именно сюда и ехало, выбираюсь снова взмокший. Чертова погода: одетому жарко, раздетому холодно.

– Бабуль, почем пирожки?

– Тысяча сынок! Бери, горячие, скусные!

Я так и думал, что Марфа дешево продает. Тут конечно народу больше, но и конкуренция выше. И пирожки тебе и картошка с маслом и жаренная требуха. Даже водка на разлив. Сразу замечаю шастающих мальчишек и подростков постарше. Тут, как и в трамвае: нужно держать деньги в кулаке. Ух ты, моченые яблоки! Цену боюсь спрашивать, вдруг не выдержу, куплю. Или угостить Машу яблоками мочеными? Было бы оригинально, но не факт что они не могут себе такое позволить и сами.

– Купи котейку! – дернул меня за рукав верзила с фингалом под глазом. Из-за пазухи выглядывает рыжая головка маленького котенка.

– Нет денег! Купи вот лучше пальто у меня!

Верзила сразу утратил ко мне интерес, а я боялся, пристанет. Где же шоколад, а то столько соблазнов вокруг. Семечки жареные, холодец кусками, изюм, сушеные сливы, грибы соленые. В основном идет меновая торговля, денег на руках мало. А вон и меняла, к нему целая очередь выстроилась. Заинтересованный, подхожу ближе.

– Вчера донской рубль еще брал, а сегодня только царские рубли и то по грабительскому курсу, – шепчутся в очереди.

И чего возмущаются, сами бы отправились в Новороссийск со своими деньгами. Но курс действительно зашкаливает: один к ста! То есть за тысячу царских всего десять рублей советских. Я на свои сто тысяч могу столько бумаги наменять, что и дров не нужно. Отправляюсь бродить дальше. Вот целый ряд с живностью: куры, свиньи, утки, и собаки. За небольшого поросенка просят миллион рублей, и не царских, а советских. Вот это инфляция!

Устав искать, начинаю спрашивать. Третья опрошенная женщина подсказала, в каком направлении двигаться. Сначала попался на глаза кусковой шоколад, почему-то черного цвета. И просят триста рублей за золотник. Пришлось уточнять, а сколько собственно золотников в фунте. Моей неграмотности не удивились, обычное дело. Разъяснили: в одном фунте девяносто шесть золотников. Идиотская система, почему не сто? Вычисляю в уме, получается за фунт почти двадцать девять тысяч, то есть стограммовая шоколадка примерно семь тысяч. Не так уж дорого, как пугала Марфа. Пройдя дальше, обнаружил самый настоящий немецкий шоколад «Halloren» в плитках. И стоит это чудо десять тысяч. Понимая, что без него не уйду, пытаюсь торговаться. Но так как сильно привлекать к себе внимание не хочется, быстро сторговал за девятнадцать тысяч две плитки. Быстро рассчитываюсь, прячу сокровище в карман и исчезаю в толпе, пока никто не заинтересовался богатеньким Буратино. Больше ничего покупать не буду, хотя столько соблазнов! Уже у самого выхода приобрел за сто рублей шкалик бензина, в аптечном флаконе. Зажигалки оказались в основном не заправленные, а как их предлагать без демонстрации работоспособности? Как раз хватит во все понемногу залить.

Обратно трамвай не попался, всю дорогу на своих двоих. Добрался без приключений, как раз к полудню, как и хотел. Во дворе Артур рубит дрова, злой почему-то.

– Достали эти малявки, таскают и таскают доски! – пожаловался он.

– Так это замечательно! Сейчас я тебе помогу!

Марфа уже растопила печь, возле нее гора дров, и кладовка завалена колотыми досками. Только, сняв верхнюю одежду, собрался помогать Артуру носить дрова наверх, как услышал зычное: «Вода, кому вода!» Хватаю ведра, деньги и вниз. У бочки уже небольшая очередь, в основном с трехлитровыми бидончиками, с ведром только Коленька в сопровождении Анфисы. Выясняем стоимость – за литр требует сто рублей, но готов брать и продуктами. Ведро получается тысячу, подсчитываю потребность. Если ведро на человека, Марфа себе пусть сама покупает… Да на умывание оставить. Эх, прощаюсь с шестью тысячами. Как крупнооптового покупателя возница обслуживает меня вне очереди. Три ходки, в ходе которых заполняю большой чугун на плите и деревянную бадейку. Два последних ведра тоже устанавливаю на печь. Встреча с Машей в четыре, у меня не так много времени остается. А теперь самое сложное… Убедить Марфу в моей задумке. Подхожу к ней, не зная с чего начать.