Эрика возмущаться не стала, из чего делаю вывод, что ЗАГС она сочинила только что. Меня не покидает ощущение розыгрыша, все время жду, что вот-вот появится Вадик и скажет: – «Разыграли лошару!» Последняя надежда на Татьяну Михайловну, если она не узнает Эрику… Увы, увидев нас старушка засияла, Эрику обозвала Рикуся. А я еще ломал голову как ее называть.
– Татьяна Михайловна, а в Луганске есть сейчас церковь Петра и Павла?
– Есть такой собор, сама я в нем не была, но слышала.
– Отлично! Интернет работает?
Пока хозяйка с Эрикой накрывают на стол, подключаю смартфон к интернету. Меня волнует судьба икон этого храма. Полученная информация не радует.
«В 1929 году атеисты попросили у ВУЦИК: закрыть храм, и вместо неё построить школу.
20 декабря 1929 года собор закрыли, и здание отдали Союзу воинствующих безбожников.
Весь иконостас попал в городской совет, а все колокола отдали в «Рудметалторг».
В церкви устроили киноклуб «Безбожник». В августе 1942 года в храм вернули богослужения.
С 6 марта 1950 года Петропавловская церковь – кафедральный собор»
Вот и догадывайся, вернули иконы или растащили, а не дай бог вообще сожгли. Это я узнаю завтра. А сейчас меня волнует Артур, пусть только попробует не выжить! Мемуаров я не обнаружил, но не сильно этому факту расстроился. Если он не попал во Францию, то прожил другую жизнь. Запросы по фамилии тоже ничего не дали, никого с похожими инициалами. Стоп! А если он остался Семен Семенычем? Как там его фамилия, Королев, нет Кораблев! Слишком распространенная, так я никого не найду. Если только он стал известным. Ввожу в поиске, увы, известным Артур не стал, ни одного Семен Семеновича. А вот с отчеством Семенович Кораблевых много, могут оказаться теоретически его детьми, можно попробовать поискать.
– Ром, давай за стол, с утра ведь ничего не ел, – зовет Эрика.
– Иду Рикуся. Или как я тебя звал?
– Эри. Или Эрика-Америка, когда достану. Что, до сих пор память не вернулась?
– Потом, пойдем есть. Что-то мы не догадались ничего купить, неудобно.
– Мы вчера много принесли, колбасу, сыр, вино.
Только сев за стол понимаю, как я голоден. Семь суток не жрамши! Эх, нам бы с Артуром такие деликатесы, а то приходится супом с червями давиться. А кстати…
– Татьяна Михайловна, а вам фамилия Кораблев ни о чем не говорит? Кораблев Семен Семенович?
– Как это не говорит, крестный моего отца был Кораблев Семен, отчество только не знаю. Мы в Москву как приезжали, так у него останавливались несколько раз.
– Он жив? – я перестаю дышать.
– Ну что ты! Дай бог памяти, кажется, году так в 1965 мы последний раз у него были, а на следующий год у него инфаркт случился.
– Что вы о нем знаете? Кем был, семья, дети? Фото есть?
– Так я вчера показывала, на групповом фото…
Всё, обед забыт, требую немедленно фотографию. Если она была и вчера, то получается, мне можно было ничего не делать, события и без моего участия произошли бы.
– Вот, отец, я и дядя Сема, а слева его сын Денис, – протягивает пожелтевшее фото Татьяна Михайловна. Нет, вчера я его не видел.
Он, несомненно! Те же большие глаза, упрямый взгляд. Волос конечно поменьшало и морщины, но ни капли не сомневаюсь. Сын на него не похож, взрослый мужик лет тридцати с гаком.
– У него еще дочь есть, но ее я никогда не видела, она с матерью жила в другом городе. А работал дядя Сема в музее, сначала реставратором, потом директором. В каком именно, не скажу, не была там, – повествует тем временем Татьяна Михайловна.
Что же, придется и в Москву съездить, найти родню, зайти в музей. Или нет? Всё ведь хорошо, все живы. Раз я жив тут, то и Вяземский благополучно выживет тоже, и родит мою прабабушку. В смысле не родит, а сделает! А если я опять сунусь в прошлое, то снова что-то натворю, вернусь, а меня уже зовут Акакий Писсуарович! Решено, завтра наведаемся в собор, а по поводу дальнейших путешествий в прошлое подумаю позже, когда вернусь в Ростов. Мне теперь вот расхлебывать с учебой придется, какой из меня дипломат нахрен!
После ужина женщины потребовали от меня рассказа о моих приключениях. Только Эрика знает, что они настоящие, а Татьяна Михайловна считает игрой. Рассказываю все как есть, только псевдоним Артура умолчал.
– Гектор? – прерывает меня на середине повествования Татьяна Михайловна. – У дяди Сёмы был говорящий ворон и звали его, кажется, тоже Гектор. Он у него с детства был и когда ворон умер, то у дяди и случился инфаркт.
– Бывают же совпадения! А что еще дядя Сёма рассказывал? – хорошо, что до людоедов не дошел, старушка вполне могла слышать эту историю.
– Я мало помню, глупая была, не особо слушала. Кажется, они с Ростиславом Аркадиевичем вместе бродяжничали после революции, были и в Луганске. Неужели всё это в вашей виртуальной реальности отражено?
– Частично да, вот мне и интересно. А не помните, куда они после Луганска отправились? – Что цирк не нашли и так понятно, раз Гектор остался у Артура.
– Куда именно из Луганска не скажу, помню, как Ростислав Аркадиевич рассказывал, что пытались перейти границу где-то в Бессарабии. Но до Луганска это было или позже…
Понятно, что позже, могу даже предположить, зачем нас туда понесло. И понятно, что это мог сделать только тот Вяземский, я точно не полез бы через Румынию, предпочел бы Кавказ. Выходит, что сознание кадета Вяземского сохранилось, и после моего ухода он вполне нормально себя чувствовал? Иначе как это объяснить?
Больше ничего интересного у бабки мы не выведали. Застолье затянулось до полуночи с нашими рассказами, отправляемся спать почти в час ночи. Постель в комнате одна и не похоже чтобы я спал на полу! Приняв первым душ, лежу, ожидаю новых ощущений. Никогда у меня не было мулатки! Хотя я еще не выбрал момент спросить о происхождении Эрики, но несомненно, что африканская кровь в ней есть. А вот и она, прикрытая банным полотенцем. Выключив свет, проскальзывает под одеяло. Голенькая! Ой, что сейчас будет!
Спустя всего лишь полчаса лежим, остываем. На большее меня не хватило с таким ураганом. Не зря Вадик мулаток любит, теперь и я прочувствовал! Но жениться, боже сохрани, да и рано мне еще!
– Слушай, я вот подумала, а вдруг это сын того Артура работает в «Хронографе» и всю эту историю внес в базу данных? – озарило Эрику.
– Точно. И для достоверности он спрятал на чердаке монеты, – иронизирую я. – А еще подменил мне паспорт, пока я лежал в капусуле.
– В смысле подменил? – приподнялась Эрика на локте.
– Да в том смысле, что до этого я был Игорь! И учился на историка! А тебя видел пару раз и то не уверен. И это еще не последние изменения, стоит еще сюрпризов ожидать!
– Нет, больше я тебя не отпущу туда! А то и я исчезну! – в подтверждение намерений, Эрика прижалась ко мне, обхватив руками и ногами.
– Не бойся, изменения касаются только меня. Даже Артур, скорее всего, и без меня остался бы жив. Не стали бы, в самом деле, подростка убивать. Расскажи лучше мне о себе, потому что вспомнить не смогу, то чего не знал. Внешность у тебя интересная, ты откуда-то приехала?
– Такой соблазн понапридумывать всего! Ну да ладно, мне нечего скрывать. Мой дедушка кубинец, он учился еще при СССР в Ростове и сделал моей бабушке подарок в виде моей мамы. Папа у меня русский, а я внешностью в маму пошла. В детстве дразнили, как я только выжила и никого не убила!
– Зато сейчас! – подхватил я. – А как мы с тобой познакомились? Почему именно я? Насколько помню на вашем курсе, то есть теперь на нашем, столько мажоров учится.
– Вот именно что мажоров, – скривила личико Эри. – Строят из себя. Русакова помнишь? Ну высокий брюнет такой, сын главы администрации области? Я с ним сначала, хм, дружила, а потом поссорилась из-за пустяка и назло ему с тобой пошла на концерт Басты. На следующий день у вас была драка, тебя чуть не исключили. Но твой отец тоже не последний человек в городе и ректор за тебя. Вот с тех пор я с тобой, целый месяц!
