А между тем возле дома нас поджидали. Какой-то мальчишка лет десяти боязливо переминался с ноги на ногу у штакетника, озираясь по сторонам с таким видом, словно собирался обокрасть дом, но не знал, с чего начать. Обычный деревенский мальчишка, в простых линялых штанах и перетянутой пояском рубашке, босой, белобрысый, лохматый. Он сперва шарахнулся от двух мрачных всадников, но, когда мэтр Куббик спешился у калитки и повел своего жеребца в сторону конюшни, решился и забежал сбоку.

— Дяденька, а вы и есть этот, нек… нек… некромансер?

— Ну я. Дальше что? — не глядя на него, буркнул Куббик.

— А меня это… ну, к вам послали!

— Хм… Кто ж так тебя любит?

— Да это… — Мальчишка прикусил губу. — Батя велел…

— Хороший он у тебя… Повезло!

По лицу паренька было видно, что он тоже немного сомневается в силе отцовской любви, но спорить постреленок не стал.

— Нам бы… ну… неладное что-то у нас творится! Батя и сказал — мол, пущай Минька и сбегает, некромансера приведет. Минькой меня звать, — запоздало представился он.

— Угу.

За разговором дошли до конюшни, где мэтр Куббик спокойно стал расседлывать своего жеребца. Тот, не нагулявшись за день, пробовал баловать, но хозяин спокойно врезал ему кулаком под ребро, и конь встал как вкопанный. Мой меринок вел себя куда тише.

— Дядь, — мявшийся в дверях конюшни мальчишка подал голос, — а вас когда ждать? Чего мне дома-то сказать?

— Никогда.

— Чего? — От возмущения Минька забыл весь свой страх. — Но… но… как же…

— А вот как-то так. Пусть мой помощник съездит, разомнется!

Признаться, не ожидал, что после того случая с воскрешением мне вообще доверят хотя бы что-то. От неожиданности выронил седло:

— Я?

— Вы, Згаш. Вы! — Заперев денник, мэтр подхватил седельную суму с вещами и направился к выходу. — Вам же нужна самостоятельность! Весь век в моих помощниках вам не проходить! Расспросите, что да как, разберитесь, в чем дело. Если что — приезжайте, спросите совета.

— А вы?

— А я кое-что полистаю. Посижу. Подумаю.

Вот так! Я прислонился к теплому конскому боку. Мерин повернул голову, вопросительно кивнул головой — мол, если едем, то давай седлай. А если нет, то хватит меня использовать как подпорку. Жеребец в соседнем деннике завистливо фыркнул — энергии у него было хоть отбавляй.

Белобрысый Минька смотрел на меня без страха — еще бы, если у мэтра Куббика все-таки имелась репутация, то у меня нет. Кто я? Помощник сельского некроманта? Ну ладно-ладно, городского. Но по сравнению со столицей тут такая глушь и тишь… А что? И не такая уж тишь? Ну по словам мэтра, столь насыщенные событиями дни случались крайне редко.

— Ладно, Минька. Веди.

Дом их стоял на соседней улице. Добротный бревенчатый дом с пристроенным к нему хлевом и сараем для кур и гусей. Двор был выложен плашками, огорожен со всех сторон. Между двумя хозяйственными клетями виднелся проход к огородику. На дворе обычный жилой беспорядок, но…

Я остановился в двух шагах от калитки и начал озираться по сторонам. Нет, я здесь никогда не был и не знал точно, как должны выглядеть дворы в поселке, но уж точно не так! Как-то тут оказалось тихо. Куры не бродили по двору, а словно крались. Зелень в палисаднике была вялая. Пес забился в конуру и отказался даже нос высунуть, чтобы гавкнуть на чужака. Даже сам Минька как-то сжался и присмирел.

Из забранного слюдой окошечка нас заметили — высокий худой мужик показался на крыльце:

— Вы кто такой будете?

— Некромансер, — подал голос Минька. — Этот заместо себя его послал.

— А. — Мужик явно разочаровался. — Ну проходите, коль уж зашли.

Хорошенькое начало! Впрочем, что тут говорить — они-то ждали специалиста, а прибыл вчерашний студент, не имеющий никакого опыта.

Стремясь произвести впечатление, вошел в дом чеканным шагом, решительно отодвинув с пути хозяина. Скривился, оглядывая жилище:

— Та-ак. И в чем ваша проблема?

— Да вот. — Сидевшая на лавке женщина, такая же худая, как и ее муж (только живот выпирал из-под передника), с трудом приподнялась. — Завелось у нас чего-то. А чего — сами не знаем. Нежить какая-то. Соседки бают — сглазили нас!

— И я даже знаю кто, — брякнул за моей спиной ее муж. — Прежние владельцы! Слишком уж они спешили отсюда убраться — даже не торговались!

— Понятно. А как это проявляется… Ну с чего вы взяли, что это нежить?

— Да вот. — Супруги переглянулись с таким видом, словно пытались мысленно договориться, что соврать. — Шумит чего-то…

— А еще плачет! — пискнул Минька. — То-оненько так! Ну чисто младенчик!

Я посмотрел на живот хозяйки дома. Совсем скоро в этой избе на свет появится новый житель. А тут такое соседство! Младенец рядом с нежитью! Опаснее ничего не придумаешь! М-да, выходит, мое второе самостоятельное «дело» будет не таким уж простым и легким. Но так даже интереснее!

— А как часто это происходит?

— Да почитай каждую ночь!

— Хорошо. — Я с умным видом проплелся по избе из угла в угол, заглядывая во все щели. Как и следовало ожидать, явных следов чуждого людям присутствия на видном месте не нашлось. — Кошка в доме есть?

— Сбежала… А какая кошка была… как в старом доме крыс гоняла…

— А чего вы оттуда уехали?

— Так отец-то мой помер, — промолвил мужик, — вот брательник старшой и велел отделяться, чтоб своим домом жили. Мол, пока родитель был жив, сыновья с ним под одной крышей селились. А как отца не стало, так и разделили добро-то. Избу меньшому, он на ноги встать не успел. Старшой себе новый дом построил, а я взял свое добро, да тут дом и прикупил. Деньгу-то братья выделили…

— И началось это сразу, как приехали? — Я встал на четвереньки, пытаясь заглянуть под лавку.

— Ага. То есть… не совсем сразу. Раньше-то оно не каждую ночь так скулило и плакало, а вот в последнее время иной раз и днем его слыхать.

— Оно ребенка чувствует. — Кивнул на живот хозяйки. — Нежить всегда перед родами на свет выползает… Так, говорите, и днем иногда слышно?

Хозяин и хозяйка кивнули.

— Что ж. — Я уселся на лавку. — Будем ждать.

Они переглянулись:

— А-а… нам что делать?

— Не мешать мне думать!

Хозяева восприняли мой ответ весьма странно. Они тоже сели и уставились на меня. Даже мальчишка пристроился в уголочке, бросая исподтишка вопросительные взгляды.

Уж не знаю, как обыватели представляют себе работу некроманта, но время подумать у меня образовалось. Сосредоточившись и прислушиваясь к малейшим шорохам, я быстро перебирал в уме все виды вредоносной нежити. Скорее всего, в доме плачет игоша. [10]Хоть бы это было так! Тогда исчезла бы добрая половина проблем. Всего-то дать хозяевам рекомендацию, как с ним «договориться» — и дело с концом.

Некоторое время ничего не происходило, а потом…

Какой-то странный шорох в подполье…

Скрежет то ли маленьких лапок, то ли острых зубок…

Слабый запах мертвой плоти…

Довольно неприятный звук, который можно сравнить только со смехом…

Нет, это определенно не игоша!

Хозяева все еще ничего не чувствовали и даже вздрогнули, когда я рухнул на пол, выхватил нож и быстро начертил на досках пола круг в том месте, где мне померещились эти звуки.

— Ы-у-уа-а-ао!

Злобный вой перекрыл отчаянный женский визг, когда круг вспыхнул мертвенно-бледным сиянием, на фоне которого появилась огромная когтистая лапа. То есть не совсем лапа, а вполне себе человеческая рука со скрюченными пальцами и длинными, как у зверя, ногтями. Призрачное видение висело в воздухе несколько долгих секунд, а потом растаяло. Напряженную тишину расколол новый вопль.

Ничего не соображая от страха, толкаясь и едва не сбивая друг друга с ног, хозяева бросились вон из избы. Я не мешал им, быстро дорисовывал пентаграмму и спешил замкнуть все контуры, чтобы дух не попытался вырваться на свободу.

— Готово!

—  Что ж ты делаешь-то, гад? — пробилась сквозь вой вполне разумная речь.