Когда-то давным-давно леди Мас, выйдя замуж за некоего Байта и оформив опекунство над прадедом Анджелина, отняла у него все, кроме жизни и имени. А теперь все возвращалось на круги своя. Правда, открытым оставался вопрос о Дарине Байте, младшем сыне недавно скончавшегося старого графа. Но этот человек почти четверть века не подавал о себе вестей, и начатые прошлой осенью розыски пока не дали результатов. У моего названого брата, таким образом, оказались развязаны руки. Дочь леди Геммы может рассчитывать лишь на приданое своей матери, а все остальное отойдет ее опекуну. Еще год назад Анджелин Мас был никем — просто градоправителем, просто одним из слуг графини Байт. Теперь он получал все. Это не могло не отразиться на его характере и было дополнительным поводом сбежать.

Моей кобылке тоже не нравилось тащиться куда-то среди ночи, тем более ночи весенней, слякотной и довольно ветреной. Неудивительно, что она выбрала кратчайшую дорогу между двумя конюшнями, которая пролегала… правильно, куда еще может забрести некромант в растрепанных чувствах? Именно на кладбище!

До полнолуния еще была почти седмица, звезды в небе светили не все, и, если бы не вечный огонь возле храма Смерти за деревьями и далекие огни на городской стене, тут вовсе царил бы непроглядный мрак. Но где вы видели некроманта, который заблудился на своем «рабочем месте»?

Я продолжал править кобылкой, посматривая по сторонам. Самочувствие улучшилось — тошнить перестало, — но настроение не изменилось ни капли. Когда-то, прошлой осенью, если быть точным, именно здесь, на кладбище, я назначал свидания моей жене. Смерть тогда охотно соглашалась прогуляться с супругом рука об руку или присесть где-нибудь на пожухлой траве. Какие это были золотые деньки! Можно сказать, тогда я был счастлив… И какой контраст с днем сегодняшним!

Возле одной из могил на голой земле расположились три симпатичные девчушки, кутающиеся в темные накидки, из-под которых виднелись лишь подолы белых простых рубах и бледные мордашки. Все трое аж подпрыгнули, едва одинокий всадник оказался в зоне их внимания. Самая младшая — и наивная — даже привстала и кокетливо захлопала глазками:

— Мужчина, а мужчина, что вы делаете сегодня вечером?

— Пошла вон, — процедил мужчина, бросив на троицу косой взгляд.

— Фи, как невежливо! Такой красивый и такой невоспитанный! Неужели вам совсем не о чем поговорить с одинокой девушкой? Мы бы с вами нашли общий язык. — Намекая, ее язычок весьма соблазнительно коснулся приоткрытых губок.

— Сказано же — пошла вон, пока я добрый! — Ужасно хотелось на ком-нибудь сорваться, и эта нахалка подвернулась как нельзя кстати.

— Ты за это заплатиш-шь…

Она рванулась вскочить и броситься наперерез, но две ее товарки кинулись к подруге, силой вынуждая ее остановиться.

— Дура! — хором зашипели они. — Глаза разуй! Это же некромант!

— Что, правда? — Она захлопала веками.

— Кривда! — огрызнулся мрачный я. — Только вылупилась, что ли?

— А а-а-а… — Красотка часто-часто закивала. — А вы нас того… ну… не будете…

Злобного некроманта затрясло.

— Чего «не буду»?

— Ну… всякое нехорошее с нами делать, а?

Некроманта прорвало, и в течение следующих пяти минут окрестности узнали много нового о себе, жизни, смерти, покойниках, привидениях, женщинах вообще и ламиях[5] в частности. Три представительницы этого вида нежити втянули головы в плечи и хлопали веками, не решаясь даже пискнуть.

— Так что валите-ка отсюда, девочки, подобру-поздорову, — завершил выдохшийся я страстный монолог.

Две старшие девицы живенько поползли подальше, спеша притвориться чем-нибудь незаметным и безобидным вроде коряг и куч мусора, но младшая, недавно вылупившаяся — а ламии, как их родичи змеи, откладывают яйца, — только склонила головку набок:

— Проблемы?

Мы с кобылкой фыркнули хором:

— А у кого их нет? Вы вот, например, какого беса выползли так рано?

Собственно, в появлении на кладбище ламий нет ничего странного. Эта нелюдь селится в таких вот уединенных местах, где чувствуется смерть. Недалеко, за деревьями, находился храм Смерти и небольшой монастырь, где жили ухаживавшие за храмом и кладбищем монахи, именовавшие себя смертниками — за то, что хранили верность Смерти. Каждый из них в глубине души лелеял надежду, что после кончины именно он удостоится чести быть принятым своей сверхъестественной «невестой» с особыми почестями и займет место ее супруга. Увы, иногда реальность сводит на нет самые смелые мечты. Супруги Смерти — реально существующие люди. И для того чтобы стать одним из них, вовсе не обязательно умирать. Нынешний супруг, как уже было сказано, — я, стою тут собственной персоной. Но монахи-то в это не верят! Более того, лишь раз или два нам с благоверной удавалось встречаться в храме — меня как самозванца и конкурента оттуда чуть ли не поганой метлой гоняли. Вообще-то в крупных городах возле каждого храма живет свой некромант, но Большие Звездуны невелики, у города просто в казне нет денег содержать еще одну штатную единицу. Лично я, хоть и считался полноправным некромантом, получал вполовину меньше своего напарника, всего три злотых, а не пять, как мэтр Куббик.

Кстати, о монахах и некромантах! Ламии обычно выползали и начинали охотиться за мужчинами намного позже, когда окончательно исчезал снег, и все вокруг зеленело, а ночи становились достаточно теплыми, чтобы можно было переночевать на травке. Нам с мэтром не вменялось в обязанности охотиться на них — на это существует гильдия ведьмаков. Но убивать в целях самозащиты никто не мешал. Так что пусть только сделают шаг… Трое против одного — нормальный расклад.

Перемахнув ногой через переднюю луку седла, спрыгнул наземь. Меч с тихим шелестом покинул ножны.

— Ну?

— Э-э… мы пойдем. — Старшая ламия попятилась, за локти оттаскивая товарок. — Погода хорошая… птички поют… все тихо… мирно… мы просто гуляем…

— Стоять!

— А может, не надо? — Теперь испуг был написан на мордочках всех троих.

— Надо, ой как надо…

— А мы что? Мы ничего! — заканючили ламии, перебивая друг друга. — Мы ж не виноваты, что нас разбудили…

— Кто?

— Не поняли мы…

Ну конечно! Как и любая нежить, питающаяся энергией, ламии не могли не почувствовать сквозь сон ее резкие колебания. Сразу после пробуждения они, как правило, жутко голодны и кидаются на первого встречного и тогда действительно могут убивать людей, выпивая их силу и жизнь до капли. Лишь потом, насытившись, становятся более разборчивыми и часто оставляют жертву в живых. Они ощутили подле своей лежки мощный всплеск энергии и выбрались в надежде попробовать на вкус лакомый кусочек. Но он оказался не по зубам — или просто успел убраться куда подальше, оставив нежить ни с чем. Кто бы это мог быть? Ответ очевиден — тот самый тип, который уже обокрал ведуна на хуторе Веселом.

— Где он?

— Э-э… кто?

— Тот, кто вас разбудил!

— Мы не знаем! — Ламии пятились, не сводя глаз с моего мрачного лица. Чего они так трясутся, ума не приложу? Я же безобидный некромант! Ну убью сгоряча, подумаешь… Так потом сам и оживлю. Несколько раз.

— Девочки, вы куда? — воззвал я, когда троица резко прибавила ходу. — А поговорить?

«Дома поговорим!»

А? Что? Где?

Возле ближайшего могильного камня возникла знакомая фигура. Светлое платье, плащ-саван на плечах, ветер треплет волосы.

«Д-дорогая? А ты что тут…»

«Встречаю кое-кого… — В голосе Смерти столько холода, что только скалки в руке не хватает. — Беспокоюсь тут о нем… А он, видите ли…»

«А ничего не было! Не было ничего! Мы с девочками просто разговаривали… О погоде и природе… Правда ведь, девочки?»

Но ламий и след простыл. Все верно: нежить-то они нежитью, а умереть боятся.

«Ну почему все так получается? — воззвал в пустоту. — Чего такого я им сделал? Ведь я же не ведьмак, в конце-то концов!»