— Чувствую, — не обмануло моих ожиданий умертвие. — Как не чувствовать, если ждешь, а она все не приходит.

— А сегодня ночью? Она приходила?

— Сюда? Нет! Что ей тут делать?

— Слушай, — как всегда, осенило меня внезапно, — а ты помочь можешь?

Умертвие некоторое время тупо смотрело в мою сторону — алые огоньки мигали в глазницах, — потом молча кивнуло.

И тогда я сделал то, чего не должен был делать ни один нормальный некромант в этой ситуации: вышел из защитного круга и протянул руку для приветствия.

Казалось, сегодня уже ничего произойти не может, но жизнь внесла свои коррективы. Я только-только переступил порог своей комнаты, как в нее постучали:

— Мэтр Белла?

— Не туда попали! — машинально откликнулся в ответ.

— Но мэтр, я вас видел…

Вот бес! Чуть было все не испортил!

— Это я так шучу, — пришлось торопливо распахивать двери и вставать на пороге. — Знаете, наш специфический некромантский юмор — ходячие мертвецы, как правило, людей друг от друга не отличают. Их проще простого обмануть, и поэтому многие из нас иногда настолько привыкают скрывать свое истинное имя от потусторонних сущностей, что становятся жутко рассеянными.

— Мэтр, — слуга невозмутимо выслушал этот монолог, — вас желает видеть сэр герцог Беркана!

Пояснений не последовало. И так понятно, что глава рода вознамерился сказать приезжему некроманту пару ласковых слов.

Сэр Герцог ждал в своем кабинете. И на сей раз кроме леди Руны там была и ее мать, вдовствующая герцогиня леди Илона Беркана. Ей было почти пятьдесят лет, она довольно хорошо сохранилась, а недавняя потеря сына, на мой взгляд, состарила ее не так сильно.

— Итак, мэтр Белла, — начал герцог, стоило мне переступить порог, — погиб член нашей семьи. Что вы можете сообщить по этому делу?

— Ничего особенного, — пожал я плечами. — Я провел кое-какое дознание, допрашивая трупы, но все равно сведений пока мало. Известно, что покойный сэр Робин пришел в ту комнату сам. Наверняка это было не случайно — его заманил на место преступления кто-то, хорошо ему знакомый. Я уверен, что сэр Робин узнал нападавшего — или думал, что узнал. Убийца — человек. Он действовал обычным стилетом, нанося жертве удар за ударом. По отдельности ни одна рана не была смертельной, так что смерть наступила от потери крови. Уже после смерти убийца позаботился о том, чтобы все это выглядело как жертвоприношение неизвестному богу или демону.

— То есть как?

— Очень просто. Все дело в крови и знаках, начертанных на полу и стенах. Вернее, в их числе! Семерка в теории жертвоприношений не используется. С нею имеют дело только целители — многие лекарства следует принимать семь раз подряд, семикратно стоит повторять определенные процедуры или упражнения. Но и только! И либо еще несколько символов оказались залиты кровью, либо неизвестный просто очень хотел, чтобы мы так подумали, что сэра Робина принесли в жертву. А на самом деле причина убийства совсем другая.

— Какая? — подалась вперед леди Руна.

— Ревность, — выдал я самую ходовую версию. — Или обида. Или ненависть… У сэра Робина были враги?

Леди Илона сделала движение, словно хотела что-то произнести, но вовремя прикусила губу, покосившись на родственников. Наверняка хотела спросить про кровь…

В коридоре послышался шум: быстро приближающиеся шаги, торопливые голоса, чьи-то взволнованные восклицания, рыдания, суета. Потом дверь распахнулась — на пороге возникла Линда. Ее лицо было белее мела, губы прыгали, глаза испуганно блуждали.

— Что случилось? — осведомилась леди Руна.

Девушка всхлипнула и бросилась к молочной сестре, пряча лицо у нее на плече.

— Там… там… — пролепетала она сквозь сдерживаемые рыдания, — это так ужасно…

— Что еще произошло? — Герцог быстро встал.

— У… у меня в комнате, — всхлипнула Линда. — Я вошла… все было как обычно… а потом — смотрю, он… В крови!

Лорды и леди переглянулись. «Новое убийство! Кто на этот раз?» — отчетливо было написано на их лицах.

На Линде не было лица. Она всхлипывала и повисала на сестре, и леди Руна, поддерживающая ее под руку, в конце концов стряхнула ее с себя, велев идти вперед и показывать, что приключилось. Мне это показалось довольно жестоким, и я предложил девушке свою помощь. С такой усталой доверчивостью к моему плечу еще никто не прижимался!

Возле знакомой мне комнаты, где пару ночей назад я познакомился с Линдой и ее подопечными, столпились слуги — шум и суета поневоле привлекли ненужное внимание. Я прислушался к своему внутреннему голосу — тишина. Если тут что-то и произошло, то к смерти и потустороннему миру оно имеет весьма отдаленное отношение. Кроме того, присутствие пса-нежити существенно влияло на восприятие. Буян, кстати, был тут, рядом с Яго, и приветствовал меня широкими взмахами хвоста. Выглядел он настолько довольным жизнью, насколько это вообще возможно для ожившего трупа. Я невольно залюбовался своей работой — ну хоть садись и научную работу пиши о воскрешении домашних любимцев!

Но отвлекаться не стоило. Мы остановились у двери.

— Он… он там. — Линда крепко вцепилась мне в локоть.

— Хорошо. Внутрь никто не заходил? — грозно поинтересовался я у детей.

Мальчик и девочка отчаянно замотали головами. Какие послушные! Динка бы не утерпела ни минутки!

— Я вхожу.

Вокруг мигом все стихло. Сделав несколько глубоких вдохов и еще раз прислушавшись к себе — уведите кто-нибудь Буяна, не учуешь же ничего! — я толкнул дверь, ожидая увидеть окровавленный труп посреди комнаты…

Ничего! Пусто!

— И где?

— Т-там. — Рука Линды высунулась из-за плеча. — На постели. Я случайно…

На вид широкое ложе выглядело как обычно. Я подошел, откинул полог.

На подушке лежал стилет, лезвие которого было выпачкано в чем-то буром. Ну это для обывателя «что-то бурое». А для некроманта — засохшая кровь. И даже нечего гадать, кому она принадлежит.

— Этим стилетом и убивали Робина Беркану, — сообщил я, двумя пальцами поднимая нож и показывая всем. — На лезвии осталась его кровь. Я чувствую это. И более того, поскольку стилет соприкасался с телом жертвы не раз, на нем даже можно заметить обрывки его ауры…

— Хорошо, — прозвучал от дверей голос старого герцога, — и чей это стилет?

— Понятия не имею! Судя по дорогой рукояти, он принадлежит знатному человеку…

Герцог подошел и бестрепетно взял в руки орудие убийства, повертел так и эдак.

— Здесь личное клеймо моего брата, — промолвил он, демонстрируя знак, — вот. «Э» — первая буква имени «Эймил». — Он выразительно посмотрел на леди Руну и ее мать, которые скромно держались в отдалении.

— Отец сэра Робера? — догадался я.

— После его смерти личное оружие моего мужа некоторое время находилось в его комнате, — вздохнула леди Илона. — Потом часть я отдала детям — Роберу, Ратмиру и Руне. В этом нет ничего предосудительного — это наследство от отца… Но зачем им убивать Робина?

— Стилет выкрал убийца, — с ходу предположила леди Руна. — Но зачем?

— Ты, — старый герцог внезапно обратился к Линде, которая испуганно съежилась под его взглядом, — знала, кто заходил к тебе в комнату?

— Только слуги, — пролепетала девушка, — Мезмира… Яго… я… а больше никто!

— Отлично! — сделал глава семейства свои выводы. — Значит, ты и убила Робина.

— Но это не я! — вскрикнула Линда. — Зачем мне…

Наши взгляды встретились, и по спине пополз холодок.

Линда… Это ее имя назвал Робин во время обряда. Это к ней он приставал, когда я вмешался. Раны, которыми было покрыто тело, могла нанести слабая женская рука. Другой вопрос, что Линда вряд ли могла раздобыть стилет. Но…

— А у кого в комнате он был? Леди Илона, кому вы отдавали его?

— Роберу, — пожала плечами та. — Но, отправляясь в столицу, он не взял его с собой, оставил дома. Оружие в комнате… было в комнате.

— И туда мог зайти кто угодно?