В больной голове только одна мысль: нельзя оставаться в той самой квартире, где этот актер смотрел на меня с нежностью, которую я не оценила.

Парализованное сознание отключилось, и ноги сами несли меня по Второй авеню. Одному богу известно, как я попала в кафе «На луне», впервые после памятного завтрака с Коулом. По иронии судьбы, очевидно, решившей добить меня окончательно, над кафе возвышался огромный постер фильма «Прощай навсегда». Попивая кофе без кофеина, я ждала, когда принесут яичницу и картофельные оладьи с сыром, а десятиметровый парень строго следил за мной с высоты.

– Хорош, правда? – спросила официантка, совсем седая, с добрым морщинистым лицом; судя по бэджу, ее звали Мардж. Кивнув на гигантский постер, она подлила мне кофе.

– Да уж, – потерянно вздохнула я. Кажется, прошла целая вечность, с тех пор как мы вместе здесь сидели.

– А еще он очень милый, – заявила официантка, и я резко подняла глаза. – Знаешь, он часто сюда заходит. В это самое кафе, представляешь?

– Правда? – чуть не задохнулась от волнения я.

– Угу, хотя вот уже три недели его что-то не видно.

– Коул Браннон заходит в это кафе?

Я по-прежнему не отваживалась поверить своим ушам.

Седая официантка улыбнулась, очевидно приняв меня за фанатку Браннона. Знала бы она…

– Клянусь небесами! – воскликнула та, и я уловила чуть заметный бостонский акцент: убегающие вверх концы фраз, проглоченные гласные, но в целом впечатление очень приятное. – Когда бывает в Нью-Йорке, всегда заходит и каждый раз спрашивает меня! – похвасталась официантка.

– А он что-нибудь рассказывал… ну… – заикалась я, не уверенная, что именно хочу узнать.

Мардж игриво подмигнула.

– Понимаю, что ты хочешь услышать, милая, но увы… Коул без памяти влюблен в какую-то девушку, что живет здесь неподалеку.

Глаза мои стали совсем круглыми, горло судорожно сжалось.

– Что? – прокаркала я.

– Он влюблен в девушку с этой самой улицы, – не замечая моей реакции, продолжала Мардж. – Можешь себе представить? Звезда Голливуда сохнет по девчонке из Ист-Виллиджа!

Официантка покачала седой головой и улыбнулась.

– А где они познакомились?

– Точно не знаю. Кажется, на каком-то интервью.

Перед глазами расплывались яркие пятна. Не может быть, чтобы речь шла обо мне, просто не может быть!

– А как же Кайли Дейн? Они разве не встречаются? Об этом вроде где-то писали…

Излишнего любопытства показывать не хотелось, но эта Мардж, похоже, не против поболтать. В поздний час в кафе, кроме меня, никого, и она, наверное, рассчитывает на большие чаевые. Что же, жадничать не буду.

– Коул так из-за этого переживает. – Официантка показала на свободный стул за моим столиком. – Не возражаешь, если я присяду?

Я молча кивнула, и женщина села напротив, поставив большой кофейник на стол.

– Этот парень никогда не встречался с Кайли Дейн! Они вроде бы как дружили, а потом выяснилось, что ее продюсер продает их совместные снимки папарацци и рассказывает, что у них роман. А придумала все это сама актриса, представляешь, милая?

– Вы уверены?

– Конечно, уверена, – гордо выпятила грудь Мардж. – Коул говорит, я похожа на его маму, так что он мне все рассказывает. Кстати, с пресс-секретарем та же история: ничего не значащие снимки, обросшие сплетнями.

– Правда? Неужели он не встречался с этой женщиной? – Я откашлялась и поспешно пояснила: – Об этом ведь тоже писали, только не помню, в какой газете.

– Слушай, а ты довольно много знаешь о нем! – удивилась она. – Очень тебе нравится?

Я не сразу, но кивнула. Может, если прикинуться преданной фанаткой, еще что-нибудь расскажет?

– Нет, между ними ничего не было, а слухи Коула страшно расстраивают. Мне эта Ивана вообще подозрительна, странная какая-то. Однажды он привел ее сюда, так она весь вечер к нему липла, даже со мной не давала разговаривать. Коул чуть со стыда не умер!

– Правда? – как заведенная повторяла я. А что еще говорить? Мне-то главное, чтоб она дальше рассказывала.

– Потом Браннон пришел снова, и я сказала: эту фифу нужно уволить. От нее у меня мороз по коже! А он говорит, она сестра его приятеля по колледжу, так что выгонять неудобно. Он вообще слишком мягкий и благородный… Но эта пресс-секретарь – настоящая ведьма, на ведьм у меня глаз наметан!

– Да уж, похоже, – пробормотала я.

Сердце пустилось бешеным галопом. Неужели Мардж права и Коул все-таки не врал мне о Кайли и Иване?

– Хуже всего, что журналистка из Ист-Виллиджа тоже оказалась стервой, – печально объявила официантка, а я мертвенно побледнела, почувствовав тупую боль в груди. – Бедняга серьезно на нее запал, думал, она не такая, как все… А та девчонка возьми и напиши, что они любовники, хотя на самом деле ничего не было.

– Может, это просто недоразумение? – чуть слышно предположила я.

Меня бросало то в жар, то в холод. Щеки всего секунду назад были бледными, а сейчас покрылись густым румянцем.

Официантка язвительно засмеялась, и я поспешно опустила глаза.

– Да уж, вполне вероятно, – усмехнулась она. – Так или иначе, Коул страшно расстроился, и с тех самых пор я его не видела. Бедный мальчик! Только подумал, что наконец нашел по-настоящему близкого человека… Девушку, которая полюбит его, а не то, что он заработал. Осторожнее нужно было быть!

– Спасибо…

Чувствуя, что снова бледнею, я подняла измученные глаза.

– Посплетничать всегда пожалуйста, – подмигнула Мардж. – Пойду посмотрю, как там твой заказ. И давай выше голову! Уверена, твои проблемы решаются проще, чем у бедного мальчика!

– Ну, это еще неизвестно, – глядя ей вслед, пробормотала я.

В круглосуточном кафе заступила новая смена, а я все сидела, пила кофе и смотрела в окно на десятиметрового Коула Браннона, который никогда не станет моим.

Я пыталась понять, как жить дальше. Вспоминала об уходе Тома и благодарила небеса. Думала о работе и мечтала попробовать себя на совершенно ином поприще. И удивлялась: во что превратилась моя жизнь?!

Но больше всего я размышляла о Коуле. Это было совсем нетрудно, потому что с огромного, стоящего прямо за окном постера он молча наблюдал за ночным городом.

Сил никаких не осталось! В субботу поле бессонной ночи я стояла за ограничительной лентой у ковровой дорожки на «Пакбилдинг», стараясь просунуть диктофон как можно ближе к бесконечной веренице тех, кого еженедельно видела на подобных мероприятиях. Сегодня состоится благотворительный ужин, цель которого – сбор средств в пользу больных раком груди, так что я послушно прикола к вороту блузки розовый бантик. На мне длинные серые брюки, ноги вспотели, и я уже собралась скинуть туфли на неудобно высоком каблуке и стоять босиком. Останавливал лишь огромный ком жвачки, прилипший к асфальту сантиметрах в десяти от меня. Кто знает, что еще валяется на нью-йоркских улицах?

Благотворительный прием – мероприятие второстепенное, корреспондентов прислали далеко не все издания. Вдоль дорожки несколько папарацци со вспышками, – в Нью-Йорке они вообще на каждом шагу, – а репортеров кроме меня всего трое. Молодая женщина из «Нью-Йорк пост» – похоже, они за любыми знаменитостями охотятся, совсем юная девушка из журнала «Штучка» – наверное, из всех гостей ей нужна лишь Бриттани Мерфи, а она настоящая «штучка»! Третьей была Виктория Лим, моя старая подруга из «Космо», которая первые полчаса только и делала, что извинялась за долгое молчание. Катастрофически не хватало времени: куча дел в «Космо» плюс независимый проект для «Вэнити Фэйр».

Она искренне сочувствовала скандальной истории с Коулом Бранноном, возмущалась реакцией коллег и утверждала, что сплетням не верит. На вопрос, что болтают обо мне в ее журнале, Виктория не ответила: тут же сменила тему и перевела разговор на недавно прошедшую неделю моды, во время которой длинноногие девушки вышагивали по подиуму чуть ли не в мусорных пакетах.