Когда я посетовала на свои горести, Бьянка настояла на консультации тет-а-тет. Поджав губки, она приготовилась ставить галочки в клетках анкеты.

— Как вы предпочитаете: чтобы свет был выключен или включен? — начала она свой допрос.

— Мне нравится, когда включен.

Глаза Бьянки вспыхнули, но тут я добавила:

— Чтобы можно было почитать.

— Вас привлекает садо-мазо? — упорно продолжала она, рьяно работая ручкой.

— Разумеется, нет! Не люблю чувствовать себя побитой. Даже в «Монополию».

Бьянка начала раздражаться:

— А как насчет нецензурных выражений?

— Самое нецензурное выражение для меня — это «Джеймс, поросенок, немедленно умойся. Дженни, твоя комната — настоящий свинарник!»

— Вы разговариваете в постели?

Она явно впадала в отчаяние.

— О да! Как правило, о том, кому завтра везти детей в школу и когда наконец явится этот чертов сантехник, чтобы починить унитаз.

Терапевтша обиженно хлопнула блокнотом по столу.

— Ну а ко мне у вас есть вопросы?

— Да, мой самый животрепещущий вопрос…

— Слушаю? — Бьянка с надеждой подалась вперед.

— Можно ли использовать йогурт с наполнителями при молочнице? А то у меня в холодильнике ничего другого нет.

Бьянка не удивилась.

— Вам нужно набрать «эротический портфель», — категорично объявила она. — Насколько я понимаю, вы стесняетесь и неопытны в оральном сексе. Советую для начала попрактиковаться в минете на овощах фаллической формы.

Меня аж затрясло.

— Это вам Рори сказал?

— Ну… по крайней мере, намекнул.

— Правда? Что ж, тогда я тоже хочу кое на что намекнуть. На то, что меня, в частности, жутко стесняет его преждевременная эякуляция.

— Да что вы говорите? — Глаза Бьянки сверкнули, она пометила что-то в блокноте. — Я сейчас.

И пулей вылетела из комнаты.

— Это не преждевременная эякуляция! — Оскорбленный Рори вкатился в кабинет на волне самооправданий. — Это то, что в просторечии называют «по-быстрому».

— Ха! Ты такой «быстрый», Рори, что вчера вечером я даже не успела войти в спальню! Кстати, о ком ты там фантазировал?

На сей раз пришла его очередь нанести удар.

— О Пердите Пендал, раз уж тебе непременно хочется знать.

— О Пердите?

— Да. В ее целомудренном бикини в горошек.

— Брр! — Меня передернуло. — Не могу поверить, что ты позволил этой сучке заниматься сексом в моей спальне!

Бьянка попыталась взять ситуацию под контроль:

— Есть лишь один способ избавиться от преждевременной эякуляции.

— Кончить первой? — гневно предложила я. — И вообще, не слишком ли рано для подобных разговоров?

Мне хотелось разозлить ее по-настоящему.

Бьянка укоризненно покачала головой в ответ на грубость капризной ученицы, а затем настойчиво посоветовала мне помочь Рори в отработке искусства задержки оргазма. Как выяснилось довольно скоро, это означало зарегистрироваться на сайте Лондонской школы стриптиза. «Расширение возможностей женщины». Я пала духом. Забавно, не правда ли? То, что расширяет возможности одних, приводит к нравственному падению у других.

Нельзя сказать, что сексуальные эксперименты — мой любимый досуг. Хотя бы из-за кошмарных морщин, что образуются, когда ты недоверчиво щуришься и переспрашиваешь:

— Ты хочешь, чтоб я сделала ЧТО?

Ощущение усилилось еще больше, когда Бьянка продемонстрировала «Ку-ку!» — домашний набор для танцев у шеста, который она рекомендовала нам приобрести вкупе с руководством по хореографии, фальшивыми купюрами и подвязкой, за которую их принято затыкать.

— Шест «Ку-ку!» собирается и разбирается за шестьдесят секунд, — заверила она нас.

История моей жизни, тягостно вздохнула я.

«Я собственными руками затащила Рори на эту терапию — и что взамен?» — думала я, наблюдая за извивающимися на компьютерном экране тетками. Я не чувствовала ничего, кроме полной душевной опустошенности. Бьянка была категорична: в тихом омуте черти водятся, так что нам лишь надо постараться и быть терпимее к желаниям друг друга. И она оказалась права. Начиная с этого момента, стоило мне испытать даже самое малейшее раздражение, как оно тут же гасилось: я просто прятала голову в подушку и ревела, ревела, ревела.

Постепенно я стала приходить к выводу, что от семейного консультанта нам был нужен всего один совет: НЕ ХОДИТЬ НА ЭТИ ГРЕБАНЫЕ КОНСУЛЬТАЦИИ — НИ ПРИ КАКИХ, МАТЬ ЕГО, ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.

Одна из обязанностей старшего преподавателя шестых классов — создание «здорового климата» в коллективе. К несчастью, в большинстве учительских климат, как правило, влажный, с порывами ветра. И от непременной утренней переклички погода нисколько не проясняется. Моя задача — пройтись по списку и, в случае отсутствия того или иного преподавателя, перераспределить его часы среди остального недовольного персонала. Учителя делятся на две категории — «фырчуны» и «окейеры». Приверженцы «Слова и Мела» почти всегда попадают в первую: вздыхают, ворчат и фыркают «так я и знала».

Но у Пердиты, улыбку которой словно заштукатурили, теперь появилось законное оправдание.

— Я бы с удовольствием, Кассандра, но ты же знаешь, я та-а-ак занята проверкой твоей работы, — ответила она сегодня, когда я попросила ее взять на себя дежурство во время перемен. — Я понимаю, это ужасно неловко, когда твои уроки контролирует твоя же коллега, но Клод — мистер Скрип — настаивает, чтобы мы все сделали так, что инспекторы не могли бы придраться. Так что давай порадуем старика.

Пердита многострадально вздохнула.

Наша учительская, с ее вечной суетой, ржавой мойкой и ветхими креслами, располагается прямо за школьной столовой. Именно благодаря своему местоположению учительская получила прозвище «Бактерия». Сейчас «Бактерия» бурлила вовсю: учителя сновали туда-сюда, торопливо заваривая чай или кофе и пытаясь успеть до звонка. Ответ Пердиты оказался достаточно громким, чтобы его слышали все. Кладбище яблочных огрызков в переполненных пепельницах, скелеты объеденных виноградных кистей, перчатка банановой кожуры на полу и унижение в присутствии коллег — должно быть, поэтому я и стала учительницей. Кто ж откажется от подобной романтики?

Я втянула воздух, полный истомы от мокроты детской обуви и бутербродов с белковой пастой, изобразила пожатие плечами и постаралась перевести любопытство остального персонала в другое русло, делясь последними перлами из домашних заданий по биологии.

— «К служебным собакам относятся доберманы и рокфеллеры», — зачитала я вслух под тихие смешки коллег.

Но внутри я вся кипела. Я разве что не на коленях умоляла Скрипа пересмотреть свое решение, но тот буквально свихнулся на надвигающейся инспекции и все время долдонил точно робот:

— Проверка. Пердита должна контролировать ваши уроки. Проверка.

Короче, все свободное время после занятий я теперь проводила в классе Пердиты, который та буквально завалила игрушками, космическими дроидами, искусственными цветами и «прикольными» табличками из тех, что продают в магазинах с названиями типа «Битц» или «Ник-Нэкс». С красной ручкой в руке и дурацкой привычкой рисовать «смайлики» вместо точек над каждым «і» она изгоняла фривольности из моих методических заготовок, заменяя веселые фразы туманной тарабарщиной насчет «воспитания коллективной приверженности делу» и «разъяснения индивидуальной роли и ответственности каждого в общеобразовательном процессе». С каким проворством эта академическая поденщица превратила выраженную простыми словами цель «решать вчерашние задачи завтра» в бессмысленную чушь о «совершенствовании навыков безотлагательного решения возникающих проблем» и «категоризации барьеров». Ее конспекты были столь витиеваты, что я едва успевала ухватить один конец предложения, как другой уже выворачивался у меня из рук, точно скользкое щупальце осьминога. Все равно что застрять в лифте с адвентистом Седьмого дня.