– Добрый день, красавица! Вот не поверите, но я ваш давний тайный поклонник! Не сочтите за дерзость, можно вас пригласить на романтическое свидание?

А какой макияж, таким Алексия не баловала меня дома! А это декольте, обещающее… много чего обещающее! А высокомерный взгляд зеленых глаз!

– Молодой человек, – голос певицы отдавал холодком, – настоящие поклонники, особенно тайные, сначала кидают красавицам под ноги роскошные букеты и только потом смеют заговаривать! Где вы воспитывались, молодой человек?

– Смоленские мы… – услышал я сзади сдавленный смешок Петрова. – Столичным манерам не обученные. Зато выросли на свежем воздухе и на парном молочке.

– Оно и видно, – припечатала Алексия. – Но мне импонирует ваша… провинциальная наглость, так что в вашем распоряжении полчаса на задобрить меня букетом.

– Будет исполнено, красавица! – кивнул я, повернулся к вовсю ухмылявшимся Шурке с Андреем и повел их обратно в бильярдную. – Вот же я деревенщина! На ровном месте не подумал! – и достал телефон. – Прохор, выручай, я про цветы Алексии забыл. Надо два роскошных букета – на сейчас и в конце выступления.

– Четыре, – влез Шурка.

– Четыре, Прохор. Петров тоже участвует.

– Пять, – добавил Андрей. – На конец выступления дед с отцом о цветах позаботились. Кстати, предупреди братьев, пусть по дороге тоже купят.

– Прохор, пять роскошных букетов, – скинул вызов и принялся набирать Николая.

Через пятнадцать минут, которые мы с Долгоруким посвятили разминке, в бильярдной начали собираться выбывшие участники турнира и приглашенные лица. Все они подходили к нам сами, желали удачи и удалялись в сторону бара, не желая мешать готовиться к финалу. Таким же образом хотели поступить и мой родитель с одетыми в красивые платья сестрами, но с ними случилась заминка. Начало положила Мария:

– Лешка, Андрюша, я буду болеть сразу за вас двоих! – улыбалась она. – Желаю удачи, и пусть победит сильнейший!

Тут ножкой топнула Елизавета:

– Братик победит! Леша самый сильный! Они вчера с папкой долго тренировались!

Попытки сестер ее успокоить прервались появлением процессии дворцовых, несших перед собой в плетеных корзинах действительно красивые букеты.

– Это нам? – чуть ли не взвизгнули от радости Мария с Варварой.

Мы с Андреем и Шуркой обреченно переглянулись и дружно кивнули, а я добавил:

– Вам и Алексии, она же сегодня здесь выступает.

Смотревший на нас с подозрением отец решил с улыбкой поинтересоваться:

– А государыне вы, надеюсь, букет тоже приготовили?

– Конечно, – кивнул я и с надеждой уставился на Долгорукого.

Андрей понял меня правильно и тоже кивнул:

– Самый красивый, Александр Николаевич!

Отец же хмыкнул и обратился к младшей дочери, смотревшей в сторону цветов достаточно равнодушным взглядом:

– Лиза, тебе этот букет будет большой. Давай мы тебе сейчас быстренько еще один маленький организуем?

– Хорошо, – подпрыгнула она на месте. – А где Алексия? Давайте и ей уже цветы подарим!

Через десять минут мы с Андреем все же вернулись к столу. Все «заботы» о цветах взял на себя мой родитель, которого я успел об этом попросить.

– Будем надеяться, – Долгорукий принялся протирать кий куском сукна, – что на нашу с тобой игру собравшиеся глянут хоть краем глаза, а не посвятят это время решению очередных деловых вопросов и обсуждению светских сплетен.

– Дюша, будут ставки, так что дела и сплетни наши аристо отложат на фуршет. – Я загнал очередного «свояка». – А вот на фуршете… Хорошо, что у нас тут друзья собрались, спокойно посидим в сторонке своей компанией.

– Согласен.

А приглашенные все прибывали…

– Физкульт-привет! – именно так нас поприветствовали Николай с Александром Романовы, одетые в гражданские костюмы. – Готовы нам показать всю красоту «шахмат в движении»?

Вместе с ними подошли Джузеппе и Стефания с Кристиной. Наше общение было недолгим, а пожелание друзей так и вообще кратким:

– Ждем от вас зрелища! – заявили они дружно на французском.

Внимание братьев и Джузеппе уже привлек официант с подносом, на котором стояли запотевшие бокалы с шампанским. Александр указал брату правильное направление, а нам подмигнул:

– Ну, не будем вас отвлекать…

Следующими подошли Воронцовы с братьями-генералами Орловыми, за ними Пожарские, опять с удовольствием отметившие мою жилетку их цветов, следом были Шереметьевы, которые, как оказалось, привезли с собой и Ингу Юсупову, дед с отцом которой «очень извинялись, что не смогли присутствовать», а потом в бильярдной наметилось некое движение – пожаловала императорская чета в сопровождении великих князей Владимира и Николая Николаевичей, а также Виталия Борисовича Пафнутьева.

«Протокольные» мероприятия долго не продлились, после них состоялась обязательная фотосессия, и князь Долгорукий толкнул краткую торжественную речугу, после чего со всеобщего одобрения назначил судьей Глеба Алексеевича Голицына, который тут же занялся чисткой сукна и шаров.

– Господа и дамы! – Долгорукий обвел собравшихся взглядом. – Прошу делать ваши ставки!

Не знаю, хотели ли другие роды угодить Романовым, но на мою победу поставили в общей сложности сорок четыре миллиона рублей, на Долгорукого только девятнадцать. Улыбающийся Андрей это прокомментировал так:

– После того, что вы в прошлый раз с Александром Николаевичем тут показали, я вообще удивлен, что на меня поставили так много! Учти, Лешка, биться буду до последнего!

И Андрей сдержал свое слово, выбрав своей основной тактикой игру от обороны. Я же, в очередной раз доверившись чуйке, играл легко и свободно, используя все более или менее реальные возможности для атаки, да и складывалось у меня все «в елочку» – позиции доставались решаемые, после промахов ничего «не вставало», а вот моему визави везло не так. И уже во время второй партии после моей серии с «подставки» и «автоотыгрыша» Андрей поплыл, а когда я уложил восьмого шара, он попросил у Голицына перерыв и ушел в уборную.

Тут же в шаровне поднялся гул бурных обсуждений этих двух партий среди любопытствующей публики, я же спокойно расположился на стуле и, не обращая ни на кого внимания, приступил к вдумчивой дегустации апельсинового сока.

Вернулся раскрасневшийся Андрей минут через десять, со следами воды на белоснежной рубашке и взъерошенными волосами, нервно схватил кий и принялся его яростно протирать куском сукна. В мою сторону Долгорукий старался не смотреть и, попив минералки, сделал знак Голицыну, что готов.

Третья партия сложилась по сценарию первых двух, Андрей плыл все сильнее, а во время моих двух серий сидел на своем стульчике с отсутствующим видом, нервно болтал ногой и в сторону стола даже не смотрел, полностью доверившись судье.

В четвертой партии обозначился некий «переворот» – я обнаглел, перестал отыгрываться вообще и «лупил» все подряд. И игра меня чуть не «наказала» – Андрей сначала забил пару элементарных «чужих», фактически «застрявших» в лузах, а потом сделал серию из двух же «своих», ошибившись на простеньком «в середину», выкатив мне другого шара «в угол» – у Долгорукого начал сказываться продолжительный «отдых на стульчике» и длительные отыгрыши, после которых у большинства частенько пропадает «кладка». Среди зрителей пронесся ропоток…

Если бы мы с Долгоруким сейчас находились в бильярдной одни, я бы точно услышал от молодого человека матерный комментарий по поводу его собственных навыков владением кием вообще и физических свойств конкретного шара в частности, но мы были в большой компании, и Андрей сдержался, опустил голову и понурой походкой направился на свое место. А я, сжалившись над университетским другом, которого, ко всему прочему, мог и потерять после подобного «соревнования», помелил кий, упал в стойку и «дал мимо», заведомо целясь тоньше, чем требовалось, и вывел «биток» под другие шары.

Воспрянувший Андрей выиграл у меня еще одну партию, добавив тем самым адреналина не только себе, но и зрителям, но встречу в конце концов проиграл со счетом 2:5, показав в последних двух партиях уже нормальный бильярд, а не его дедовский аналог «укатайки» со всеми этими бесконечными «отыгрышами» и «жизнью на борту». Руку он мне жал и поздравлял с победой вполне искренне: