— Это вы трубили? Что здесь…

Оставалось быстро передернуть затвор. Но Дуан не успел.

С чавкающим хрустом челюсть стражника разошлась; из распахнувшегося рта потянулось вперед красно-розовое, покрытое жесткими волосками щупальце. Начало его, уходившее в воду, в тот же миг изменило свою расцветку, перестав сливаться с камнями набережной. Руки человека, поднявшись, потянулись к горлу о’Конооарра. Неспящий распахнул глаза.

Принц среагировал быстрее, чем можно было рассчитывать: выпалил в упор и сдал назад, тут же начиная готовить оружие к новому выстрелу. Все его лицо и рубашку забрызгало кровью; тело стражника завалилось на мостовую. Щупальце быстро поволокло наживку назад, но Дуан, подскочив, перерубил его мечом, и оно бешено задергалось обеими своими частями — целой и отсеченной. Вода закипела, краснея еще гуще. Дуан сжал плечо нирского принца и оттащил юношу подальше. Арро не сопротивлялся; глаза его были расширены, как у ребенка, впервые увидевшего кошмар. Вряд ли он, житель холодных краев, в воды которых никогда не заплывают морские твари, мог хотя бы представить себе подобное.

— Беги назад! — велел Дуан, пытаясь по застывшему взгляду понять, насколько хорошо его слышат и слышат ли вообще. — К моим!

— Что за…

— Скажи страже, что я здесь, пусть шлют часть людей на склады, нужно больше пороха и зарядов. Ее потребуется отвлечь, пока я…

Принц неожиданно снова вскинул пистолет и выстрелил ему через плечо. Полуоглушенный Дуан обернулся; на набережную упал еще один стражник в синем. Щупальце, рванувшееся сквозь вспоротый живот, упрямо продолжило ползти к сапогу короля. На волосках остались длинные серо-розовые жгуты и шматки внутренностей.

— Молодец, — одобрительно произнес Дуан, давя щупальце носком и отскакивая в сторону.

Арро не улыбнулся. Его все еще поднятая рука совсем не дрожала.

Ворота распахнулись, впуская сразу несколько десятков солдат. Увидев впереди короля и принца, они принялись осаживать лошадей. Остолбенев, перешептываясь, они силились удержаться на месте и, скорее всего, не совсем понимали, почему животные под ними постепенно приходят в ужас. Замешательство было крайне несвоевременным. Привлекая всеобщее внимание, Дуан махнул солдатам.

— Осторожно! Будьте начеку! Сейчас они…

Пока он, напрягая связки, орал эти слова, из воды вышвыривало новых и новых неспящих. Качаясь и едва передвигаясь, исторгая из себя красные щупальца, они шли живым навстречу. Лошади стали шарахаться, налетая друг на друга, истошно заржали. Солдаты же легко узнавали тех, с кем, возможно, еще недавно пили в портовом трактире, и, спешиваясь, тоже в ужасе пятились.

— О Лува Всесветлая… — доносилось то и дело со всех сторон.

Некоторые гости со дна, судя по отслаивающейся коже, остаткам заморских доспехов, а кое-где — выпиравшим костям и наросшим моллюскам, были менее свежими. От одного их вида юнцов, равно как и некоторых взрослых мужчин, выворачивало наизнанку. Другие стражники беспомощно молились, третьи падали, попадая под копыта собственным коням. Сухопутные, подумалось Дуану, впрочем, скорее с досадой, чем с презрением. Чего еще можно было от них ждать?

— Наизготовку! — скомандовал знакомый голос. — Что вы таращитесь, быстрее, всех вздерну!

Это появился в толпе Габо ле Вьор. Он спокойными отточенными движениями приводил в готовность винтовку. Золоченая кольчуга блестела на узкой груди, несобранные волосы стояли дыбом. Вполне возможно, он заявился прямиком из чьей-нибудь спальни, но стоило ему рявкнуть — и почти все, кто готов был обмочиться и обратиться в бегство, очнулись и повернулись к неспящим лицом. Человека они боялись больше, чем чудовище. И Дуану это о многом говорило.

Смрад смерти чуть разбавило запахом дыма; хрипение и чавканье — хлопками стрельбы. Солдаты группировались или просто сбивались в кучи, другие отбегали подальше, чтобы залечь, третьи прогоняли перепугавшихся, бесполезных коней. Дуан, больше не глядя на советника по Безопасности, стрелял уже из двух пистолетов; принц Арро стоял с ним спина к спине. Он полностью пришел в себя и не промахивался. Вспомнив и подсчитав примерное количество прозвучавших выстрелов, король Альра’Иллы быстро передал ему свой третий пистолет.

— Так ты скоро останешься без пуль. Когда это произойдет, возьми меч. Не подпускай их вплотную ни в коем случае.

Говоря, Дуан озирался. Неспящих было много, очень. Но, кажется, в последние полшвэ они вылезали уже не с такой частотой, это значило, что…

— А что ты собираешься…

…Это значило, что она иссякала. Пора.

— Ино!!!

Дуан бросил клинок к ногам принца.

— Ты куда? — Пальцы попытались схватить его за запястье, но не успели.

— Прикрывай меня! И постарайся остаться в живых!

Больше не оборачиваясь, Дуан бросился к воде. На бегу он ударил попавшуюся по пути тварь рукоятью разряженного пистолета и всадил в кого-то последнюю пулю из второго. После этого капитан «Ласарры» отшвырнул оружие, проверил наличие на поясе ножа и прыгнул с края набережной в алую ледяную муть.

Вода была не только холодной, но и вязкой, почти как студень. Такое всегда происходило с теми участками моря, где появлялись существа с красивейшим названием шан’ааца — «проклятые жемчужницы». Еще на набережной Дуан сбросил плащ и камзол, но остальная одежда, промокнув, тут же поволокла его ко дну. Впрочем, сейчас это было только на руку: до дна стоило добраться как можно скорее, а уже потом все лишнее можно было бы попытаться скинуть. И Дуан плавными сильными гребками устремился вниз.

Попав на «Ласарру», Ино ле Спада уже почти умел ставить паруса и даже — совсем немного — разбирался в навигации, спасибо Ноллаку. Зато плавал принц прескверно, а под водой не мог пробыть и половины швэ. Конечно же, Багэрон Тайрэ счел это досадным упущением и поспешил нагнать. Методы его обучения разнились по степени мягкости: начинались от простых упражнений с задерживанием дыхания, а заканчивались неожиданными сбрасываниями за борт или — во время общих тренировок — резким хватанием за волосы, запретом выныривать и бодрым напутствием: «Не дергайся, экономь воздух. Пока досчитаю до десяти, ты еще не умрешь».

Так или иначе, благодаря всему этому к шестнадцатому Приливу Дуан отлично плавал. И теперь он пробирался вниз сквозь густую толщу без особого труда, проворнее рыбы. Оставалось только сделать над собой последнее усилие…

…И поскорее открыть глаза.

Он открыл, — чтобы увидеть размытые силуэты тянущихся к поверхности щупалец. На некоторые были нанизаны, как насекомые на нити нушиадских бус, бездвижные мертвые тела, свежие и почти разложившиеся.

Дуан был спокоен: знал, что эти неспящие не нападут. Жизнь возвращается к ним только при попадании на поверхность, сейчас же они — в подобии околдованного сна: тихо покачиваются, а малейшее движение воды развевает их волосы и лохмотья одежды. Море баюкает их. Держит. Кутает и что-то поет на языке, неслышном другим.

Проплывая мимо какой-то девушки, Дуан ощутил смрадный запах взметнувшихся черных прядей. Невольно помедлив, он всмотрелся в то, что осталось от лица: в раздутую опухшую маску с приоткрытым синюшным ртом. Платье было дорогое, пестрое, многоцветное и все еще не сгнило. На шее — ожерелье из красных бусин и кораллов, лодыжки — голые. Девушка могла бы быть очень похожа на…

«Нет. Ничего подобного с ней случиться не могло. Это не она. Не она».

Дуан сказал это себе, ощутив, как тревога отняла запас воздуха на лишнюю швэ. Как можно скорее он поплыл вниз, более не оборачивался. Увиденное могло быть и иллюзией: иногда жемчужницы, чуя врага, создавали их. Дуан на такое уже попадался, когда столкнулся с шан’ааца впервые, у дагирских берегов. Именно там, а также в Другом море, близ агадэровых сагибских пустынь, где, в основном, водились эти твари. Они редко заплывали в более холодные воды Морского Края; вряд ли кто-то в Альра’Илле вообще знал о существовании подобных, тем более — о том, как с ними справиться. В других странах обязанность знать лежала на…