– И что, других хозяев не нашлось?

– Нашлись, а как же! – хмыкнул лорд Грант. – И не один! Да вот только ни один из них опять же и двух недель не прожил. Слуги говорили, призрак, ликом чудесный, в могилу хозяев свел. Потому как каждый, кто хоть раз в объятиях его ледяных понежится, ровно через девять дней богу душу отдает!

– А челядью она что, брезгует? – проронил Ивар, чувствуя, как у него неприятно засосало под ложечкой. Интересно, что лорд имел в виду под «объятиями»? До такого вроде не дошло, но…

– Этого не знаю. Знаю только, что она женщин никогда не трогает, – покачал головой горец. – Только нашего брата. Оно и понятно. Кто ее, бедную, руки заставил на себя наложить?

– Сир Роджер, – Ивар заглянул в глаза опечаленному лорду, – да вы, как я погляжу, не просто историю мне тут пересказываете.

– Вы о чем это, лорд Мак-Лайон? – нахохлился тот.

Бывший королевский советник проницательно усмехнулся:

– Вы поняли о чем. Портрет видели? Или лично встречались?

– Вот за что я вас, гончих, не жалую… – начал было распаляться уличенный в излишнем интересе к потустороннему сир Роджер, но, посмотрев в лицо собеседника, только крякнул: – Чтоб мне пусто было! И вы уже успели?

– Об этом не будем, – проронил Ивар, коря себя за длинный язык. – Вы ничего не видели – я ничего не видел. Договорились?

– Договорились, – коротко кивнул лорд Грант. И добавил, помолчав: – Мне просто повезло тогда, Мак-Лайон. Не один был.

– С охраной?

– Да что ей охрана моя! – махнул рукой горец. – Мужик он мужик и есть. Жена спасла. Молодые были, месяца со свадьбы не пролетело. Земли я ей свои показывал, да и дернуло посмеяться, постращать милую страшными сказками. Кто ж знал, что не врет легенда-то? И если б не моя Мюриэль, не рассказывал бы я вам сейчас все это. Как у нее духу хватило чувств не лишиться, призрака неумолимого упросить мужа в живых оставить, я и сейчас не понимаю. Но с тех пор, – тут лорд доверительно понизил голос, – я на других баб, окромя законной супруги, даже глядеть не рискую. И потому, что люблю, и еще – потому что ну его, от греха подальше. Чего и вам советую.

– Я приму к сведению, – невнятно пробурчал лорд Мак-Лайон. Да уж! Налево его в общем-то и раньше не тянуло (чары призрака не в счет), а уж после таких рассказов тем более, благодарим покорно!

Вспомнив об этом разговоре, Ивар перевел взгляд с башни Тиорама на покачивающуюся в седле впереди собственную жену. Та, будто почувствовав его взгляд, обернулась. И улыбнулась нерешительно. Слегка, еле заметно, но от улыбки этой в груди бедового лорда потеплело, и все тревоги прошедшей ночи показались чем-то настолько далеким и пустячным, будто случились не с ним, а с кем-то другим. «Пожалуй, сир Роджер мог бы обойтись и без «отеческого предупреждения». Я же не Томас, в конце концов, – подумал Ивар, тронув поводья. – Что-то вид у нее понурый. Устала, наверное, да и я ночью грохотал сапогами, небось не выспалась». Он вспомнил, что все утро как подстреленный носился по деревне: то с Творимиром план уточнял, то Мак-Тавишам по ушам ездил с нравоучениями и угрозами «выкинуть из отряда на хрен!», то вот лорда Гранта обхаживал, сгорая от любопытства. А ей, получается, ни слова не сказал. А ведь Нэрис, когда он вернулся, так и спала, свернувшись калачиком на кровати, прямо в платье. Ждала, выходит, мужа сколько могла, а он мало того что едва с призраками малознакомыми лобызаться не начал, так еще и явился черт-те когда, черт-те в каком виде. Любящий супруг, называется, со стыда сгореть можно… Надо объясниться, соврать там что-нибудь приличное насчет прошлой ночи, а то ведь отсюда видно, какая расстроенная. Ивар решительно подхлестнул коня. Родовая цитадель лордов Мак-Дональдов приближалась, опять начнется суета, не дадут поговорить спокойно. «А ночью, – подумал он, догоняя жену, – как показывает печальная практика, не то что поговорить, даже поспать не всегда удается. Я уж молчу про все остальное!..»

– Что вы тут оба несете? Какие оборотни?!

– Что видел, то и говорю, ваше сиятельство. Не в моих правилах сказки заказчику рассказывать. – Чудом уцелевший убийца, с перевязанной головой, хмуро посмотрел на брызжущего слюной человека.

– Намекаешь на доплату? Я вам что – сума безразмерная? Со второго раза не справились, а три шкуры с меня дерете!

– Мы за дело дерем, – вступил в разговор глава клана Ножей. – И насчет оборотней вы нас не предупредили, уважаемый. У нас и по ним специалисты есть, но стоят они дороже. И раз дело так обернулось, извольте добавить. Не наш промах, ваш…

– Еще чего!

– Лорд, не кипятись, – отозвался из угла голос четвертого человека. – Другого выхода нет. Оборотень – гиблое дело, другой никто не возьмется.

– Да ты цену слыхал?!

– Слышал, не глухой. Я доплачу. – В спокойном голосе человека послышались угрожающие нотки. – Только если и в третий раз упустите, за такие-то деньги…

На стол перед убийцами плюхнулся туго набитый монетами кожаный мешочек.

– Мы свое дело знаем, – ровно ответил глава клана наемных убийц. – И среди наших, если вам будет угодно, тоже не одни только люди встречаются. – Он хмыкнул, заметив, как вздрогнул прижимистый лорд, и встал. – В договоре будет соответствующая пометка. Деньги ваши – заботы наши. Счастливо оставаться!

Глава взвесил в руке мешочек, спрятал его за пазуху и, кивнув соратнику, тихо вышел вместе с ним через потайную дверь в углу комнаты. Заговорщики переглянулись.

– Еще и оборотень. С кем мы связались?

– Да уж с кем связались, с тем теперь и будем мучиться. Раньше надо было думать. Хм… Оборотень! А Ивар Бескостный не дурак, однако…

– А я вот себя дураком как есть ощущаю. Денег нет, результата нет, а мы с тобой сидим и ждем непонятно чего. Хорошо, если вообще дождемся. Нет, ну это же надо – где он оборотня-то откопал?

– Пойди спроси.

– Не язви ты, и так тошно. Дурак я был, что на уговоры твои согласился. Которую ночь глаз не смыкаю.

– Ну и не гоношись, пока навсегда сомкнуть не пришлось. Сам бы с тобой не связался, коли знал бы, что ты так трястись будешь. Да только теперь отступать уже поздно. Так что расслабься, лорд. Расслабься. Пока можешь.

Нэрис с трудом проглотила последний кусочек рассыпчатого имбирного печенья и тяжело перевела дух. Господь свидетель – только воспитание и присутствие большого количества людей не позволили ей отвалиться на спинку стула и сыто икнуть. Леди Мак-Дональд полностью оправдала ожидания гостей и свою громкую славу самой знатной кулинарки на весь Хайленд. И как ее супруг умудряется при этом (да еще и в свои-то годы!) оставаться таким стройным? Девушка осоловелыми глазами обвела парадную залу Тиорама. Да-а, не одной ей тяжко приходится! Даже оголодавшие лорды больше не то что есть – и пить-то не могут. Еще бы! Одного горячего – семь видов! И хаггис[13], и картофельный суп с копченой пикшей и молоком, и холодец из оленьих рогов, и тушеный лосось, и дичь – восхитительная, нежнейшая, сочная, под тонкой хрустящей корочкой и с тремя разными соусами… А уж какое имбирное печенье – это же просто сказка! Надо непременно выпросить у леди Агнесс рецепт. Вон как Ивар сласти наворачивает! Оно и понятно – помнится, папа, воруя с кухни мамины блинчики с джемом, каждый раз приговаривал, что сладкое способствует хорошей умственной деятельности. Нэрис перевела взгляд на хозяйку замка. Леди Агнесс с кроткой улыбкой заботливо наполнила опустевшую чашу мужа и положила ему на тарелку истекающий горячим соком кусок оленины. Тот благосклонно кивнул. «Э, да она, ко всему прочему, еще и далеко не дура! – подумала Нэрис. – Вот не расскажи мне Ивар, кто в действительности управляет кланом Мак-Дональд, мне бы и в голову не пришло, что такая тихая и благонравная женщина… О боже, пирог?» Она внутренне застонала.

Не удержавшись от дегустации всех блюд, выставленных на стол хлебосольной хозяйкой, девушка объелась как никогда в жизни, едва ли не до треска швов на платье. А уж печенье и вовсе заставило ее думать, что в течение следующей недели она и кусочка проглотить будет не в состоянии! Но появившийся на столе открытый пирог с патокой своим соблазнительным видом и сладким, манящим запахом опроверг последнее утверждение. Боже, какой аромат! Нет, не попробовать (ну хоть самую малость!) это чудо – просто преступление. Нэрис, героически выдохнув, потянулась к блюду.