Пуговица была тут же забыта. Так… Ивару сегодня и правда доставили какое-то письмо. Его еще утром Творимир принес. Ивар хотел его прогнать – совсем рано было, но потом тот так многозначительно эхнул, что с его сонного сиятельства лень сразу слетела. И он следом с кровати слетел. Нэрис, конечно, тоже проснулась, но виду не подала. Мало ли что важное, а то ведь уйдет читать в библиотеку – и все… А так, глядишь, почитает, может, Творимиру в двух словах расскажет. Не рассказал. Сломал печать, пробежал глазами строчки, удовлетворенно сказал: «Ага!» и, спрятав письмо в карман камзола, спокойненько вернулся под бок к «сладко спящей» супруге. Только разбудил зазря.

Девушка нерешительно потянулась руками к карману. Остановилась. Оглянулась на занавешенное окно. Да вроде тихо все. До чего же любопытно, от кого это послание и что там? Вот только одним глазком глянуть… «Видела бы меня мама! – в который раз подумалось ей. – Выпорола бы, не посмотрела, что взрослая да замужняя. Подслушиваю, подглядываю, еще и на письма, не мне адресованные, зарюсь. Совсем стыд потеряла и совесть. Но… Ах, как прочесть-то охота!»

– Прости меня, Господи, – с минуту помучившись, покаянно пробормотала она и, оглянувшись на дверь, быстро выудила свиток из кармана камзола. Увидела на разломанном застывшем сургуче оттиск королевского герба, округлила глаза. Так это от его величества. Секретное небось. Упаси бог, Ивар узнает! Но не бросать же на полдороге? Она развернула лист и внимательно пробежала его глазами. Улыбнулась. Перечитала еще раз и, аккуратно свернув заново, осторожно вернула на прежнее место. А его величество, однако, не промах! Жив, здоров, справляется о ходе дела, вежливо интересуется здоровьем молодой супруги и сообщает, что пригласил в Стерлинг – ну чисто по-дружески, погостить! – сэконунга Асгейра с дружиной. В полном составе. – Да, ваше величество, вас голыми руками и без лорда Мак-Лайона так просто не возьмешь, – одобрительно проронила она, поднимаясь с колен и возвращаясь к кровати. Сэконунг Асгейр и его люди – это такая охрана, что лучше и не надо. Мудр король Шотландский. На то он и король.

Нэрис, с отвращением глянув на непослушные пуговки, махнула рукой и прилегла на покрывало прямо в платье. Где же Ивар? Уже так поздно.

Убийца вихрем взлетел на спину испуганно всхрапнувшей лошади и изо всех сил вонзил кованые шпоры ей в бока. Лошадь сорвалась с места. Успел! Силы небесные, думал уж все, конец, порвет на клочки проклятая зверюга… Он обернулся и скрипнул зубами: «зверюга» неслась след в след, свирепо скалясь, и даже не думала отставать.

– Да когда ж ты устанешь, сволочь? – жалобно взвыл наемник, подгоняя коня. Впереди показалась знакомая роща. Обогнуть бы! Дорога там, конечно, есть, и даже почти не заросшая, напрямик сквозь лес, но… Он снова обернулся и привстал в седле – вдогонку за медведем по холму бежал человек. Зрение убийцу еще ни разу не подводило: так это же его «посылка», собственной персоной! Следом увязался, совсем головы на плечах нет! Или есть? Оборотень-то из его отряда, его охранял, будь оно неладно… С таким зверем на поводке и оружия не надо. Хотя… В голову Ножу пришла интересная мысль. А что, если рискнуть, да по дороге все-таки?.. Если через развалины быстро проскочить – глядишь, его и пропустят, а уж на этих двоих ловушка точно сработает! И сразу двух зайцев… Он снова оглянулся назад, отметил, что расстояние между лошадью и рыкающим медведем неумолимо сокращается, и решительно рванул повод в сторону рощи.

Хрипящая лошадь влетела под темные кроны вековых деревьев, увязая копытами в буреломе, отчаянно рванулась, повинуясь руке хозяина, дернувшего повод в сторону, и выпрыгнула на заросшую сорной травой неширокую тропу, которую дорогой называли уже просто по привычке. Впереди, едва заметные из-за непролазных зарослей, виднелись развалины старого замка. Как и всегда, убийцу при взгляде на них взяла нервная дрожь. Ох, если б не дело – нипочем бы он сюда по доброй воле не сунулся. Гиблое место…

Свирепый рык совсем рядом мгновенно изгнал из головы Ножа все сомнения. К черту! Через замок живым пройти хоть один к ста шанс имеется, а коли оборотню лютому в зубы попадешься – точно пиши пропало. Он пришпорил и без того во весь опор несущуюся лошадь. Развалины постепенно выплывали навстречу. Темно-серые, покрытые влажным мхом, заросшие травой и репейником, они с первого взгляда не внушали никаких опасений. Но внутреннее чутье, присущее каждому опытному человеку в таком деле, как заказное смертоубийство, уже начало поднимать голову. Нехорошее место, бежать отсюда надо! Да только некуда – вокруг замка деревья стеной, придется сбавить темп, лошади там пройти трудно, а вот медведю – раз плюнуть!

– Эх, была не была! – сквозь стиснутые зубы выдохнул убийца, направив коня прямо к полуразрушенной арке ворот. Чуткое животное, оглушительно заржав, взвилось на дыбы. Кажется, оно предпочло бы даже зубы оборотня тому, что обманчиво тихо возвышалось каменной грудой прямо перед ними. – Ну, пошла, пошла! – бессильно замолотил пятками по бокам лошади наемник, едва ли не затылком чувствуя горячее дыхание зверя. Конь дернул гибкой шеей и, как бешеный заплясав под седоком, попятился назад. Наткнулся на скалящегося медведя, грозно подымающегося на задние лапы, истерично всхрапнул и, сбросив хозяина, молнией исчез среди черных стволов. Убийца мигом вскочил на ноги: мохнатое порождение дьявола шло прямо на него, раскрыв громадную черную пасть, по бокам которой ножами блестели острые желтоватые клыки. Человек попятился, отчетливо понимая, что еще мгновение – и заказчику, пожалуй, снова придется выплатить главе их клана внушительную контрибуцию за очередного бойца, погибшего на задании. – Да чтоб тебя! – ругнулся он, развернулся и что было сил припустил, спотыкаясь, в глубь спящих развалин.

Камни крошились под руками, раздавленный мох, источая затхлый, сырой запах, заставлял оскальзываться на поворотах. Бежать! Бежать не останавливаясь! Сердце в груди убийцы скакало как сумасшедшее. В спину дышал настырный зверь. «Только бы до задней стены успеть, – мелькнуло в голове наемника. – Там пролом основательный, проскочу…»

Серая, в пятнах плесени, каменная кладка слабо замерцала в свете луны. Воздух вокруг начал едва заметно густеть… Началось! Убийца, не помня себя от страха и даже позабыв на долю секунды о своем ужасном преследователе, придушенно взвыл, птицей взлетел на полуобрушившийся обломок стены и, не раздумывая, сиганул оттуда одним прыжком – прямо через развалины какой-то былой пристройки, через двор, через остатки высокой каменной ограды… Он в жизни своей так не бегал и уж тем более не прыгал. Но хорошая подготовка и животный страх свое дело сделали. Приземлившись лицом в прохладный мох, локтях в десяти от старого замка, Нож тяжело перевел дыхание и прислушался. Тихо. Сработало! Одного его ловушка пропустила, но уж остальных… Можно пока пойти поискать лошадь. А поутру вернуться в клан и доложить главе, что дело сделано. Ну и хлопотный же в этот раз заказ попался. Он, устало вздохнув, перевернулся на спину. И обмер, в одночасье онемев от ужаса, – прямо над ним, с разверстой пастью, горой возвышался матерый бурый медведь. Когда подкрасться-то успел, гад?! И как?! Не мог его старый замок пропустить, ну не мог же!

Оборотень вперил взгляд в белое как мел лицо жертвы и плотоядно оскалился, нацелившись ей на горло. Убийца понял, что его песенка спета. Метнуть нож успеть можно, но на такую тушу и сталь и яд не скоро подействуют, только разъяришь еще больше, умирать от клыков раненого зверя больнее будет. А когда раны свое возьмут, ему лично это все уже будет без разницы. Одна надежда, что заказ он все-таки выполнил. Неугомонная «посылка», что бежала по холму следом за оборотнем и все так же следом вбежавшая под чудом сохранившуюся арку ворот проклятого замка, выйти оттуда не успела.

– И уже не успеет, – криво улыбнулся Нож, глядя, как за спиной медведя мерцающие развалины стремительно принимают свои прежние очертания. Исчезают наросты на стенах, вырастают давно разрушенные временем башни, из узких окон, становясь все теплей и ярче, льется свет… Ловушка захлопнулась.