Удовлетворенно жуя печенюшку, оставленную себе на сон грядущий, Нэрис подобрала свободной рукой подол платья и поднялась по лестнице, намереваясь сию же минуту улечься в постель и таки дождаться законного супруга со всеми вытекающими из этого последствиями. Но, не дойдя до спальни пару десятков локтей, приостановилась у закрытых дверей библиотеки. Оттуда раздавались знакомые голоса. Один – Ивара, второй, как это ни печально, – леди Кэвендиш. Но замереть у дверей Нэрис заставило даже не это… А то, что, судя по тону разговора, обсуждали они определенно не положение родной Шотландии на мировой политической арене!
– …вот, твое любимое. – Голос Ивара и звук откупориваемой бутылки.
– Ну надо же, ты еще помнишь. – Легкое «звяк» бокала. – Хватит, хватит! Захмелею…
– А может, я на это и рассчитываю? Так сказать, коварно воспользоваться беспомощностью пьяной женщины…
– Ивар, фу на тебя! – Звонкий смех. – Какой ты все-таки похабник.
– И не говори. – Снова звяканье. – До сих пор не понимаю, что ты во мне нашла?
– На комплименты набиваешься? – Смешок. – За столько лет не наслушался?
– От тебя, Грейси, я могу слушать все что угодно круглые сутки, ты же знаешь!
– Подхалим… Ну, скажешь тост или будем тут пить, как две пьянчужки?
– За тебя.
– О, за это грех не выпить… – звон бокалов, секундное затишье, предательский скрип софы. – Эй, ваше сиятельство! Не так быстро…
– Раньше тебе нравилось…
– Мне, может, и сейчас нравится… Но, Ивар, если узнает Дэвид, то нам обоим сильно не… Ах ты, бессовестный!
Снова скрип, звон разбитого бокала, полувскрик-полувздох, шорох платья… Нэрис, вся пунцовая, – не столько от стыда, сколько от возмущения, отпрянула от двери. Она не собиралась больше это слушать. Да и зачем? Что сейчас происходило там, в библиотеке, и так было понятно! Оскорбленная до глубины души, девушка круто развернулась и, стараясь не шуметь, бросилась в сторону своей спальни.
Леди Грейс расправила пышный бархатный подол и сердито всплеснула руками:
– Ну вот! Молодец! Предупреждала же!
– Грейси, извини… – покаянно забормотал Ивар, подбирающий осколки бокала с пола и сконфуженно поглядывая на багровое пятно, благоухающее старым хересом. Пятно расплывалось непосредственно на бледно-зеленом бархате платья леди Кэвендиш. – Может, быстренько замоем?
– Ага! – ядовито усмехнулась она. – Где и как? Слуг звать? Чтобы они завтра по всему замку разнесли, как мы с тобой тут по ночам тет-а-тет вина распиваем?
– Ну да… не лучшее предложение… – вынужден был признать Ивар. – Черт. Грейси, ну прости! На тебя загляделся.
– Хватит увиливать, – воинственно фыркнула она, поднимаясь с софы и сокрушенно обозревая размеры ущерба. – Все, платье ты мне загубил. Между прочим, новое и, чтоб ты знал, дорогое!
– Я возмещу!
– Угу… Хотела бы я на это посмотреть. – Нахмуренная леди покачала головой. – От тебя, Мак-Лайон, одна головная боль. Ну зачем ты полез по второй наливать, едва первый бокал не допили? Говорила же – не так быстро! Нет, ему же выпить не с кем…
– Ну при чем тут это? – мягко улыбнулся он. – В кои-то веки встретились, года четыре тебя не видел! Вот, разволновался.
– Не смеши меня, милый, ты и в первый раз не волновался, а тогда, помнится, мы не вино пили. – Она хмыкнула и махнула рукой. – А, черт с ним, с платьем, все равно уже не исправишь… Наливай. Только брысь с дивана, что-то руки у тебя и правда сегодня кривые! Стареешь, дружище…
– Ну, не всем же оставаться всегда в одном возрасте! – галантно ответил он, осторожно наполняя новый бокал взамен разбитого. – Ты совсем не изменилась, Грейси. У меня, признаться, такое ощущение, что нам опять по двадцать лет…
– Не напоминай. – Леди Кэвендиш взяла из его рук бокал. – Страшно подумать – десять лет прошло. Нет, ты посмотри – он же мне опять до краев налил! Ивар, я серьезно, – Дэвид человек строгих правил, истинный джентльмен, и если он завтра от меня что-то унюхает…
– Я больше не буду, – покаялся лорд Мак-Лайон. – Прости, не рассчитал. И не тяжело тебе с таким поборником нравственности?
– Нет, – улыбнулась она. – Он идеальный муж.
– Да ну? И что, так-таки ни единого недостатка?
– Хм… Ну, разве что один. Дэвид ужасно храпит. А в остальном, как я уже сказала, муж у меня идеальный. В отличие от некоторых!
– А что такое? – ухмыльнулся Ивар. – Моя жена на меня вроде бы не жалуется.
– Это тебе с женой повезло, – заявила леди Грейс, с удовольствием делая глоток хереса. – Если бы мой супруг в библиотеках черт-те с кем по ночам запирался…
– Ты не черт-те кто.
– Для тебя, – поправила она. – Но не для нее. Я бы на ее месте прибила бы обоих!
Они расхохотались. Ивар налил себе еще и посмотрел на Грейс долгим взглядом. Она подняла бровь:
– Что?
– Так… Я скучал по тебе, Грейси.
– Я по тебе тоже. – Она улыбнулась краешком губ. – Казалось, что уже и думать забыла, а вот увидела – и поняла, что скучаю…
– До сих пор?
– Семь лет так просто из головы не выбросишь, – ответила леди Кэвендиш и одним глотком опустошила свой бокал. – Впрочем, уже неважно. Час поздний, лорд Мак-Лайон. – Она улыбнулась и встала. – Порядочной замужней женщине давно пора спать.
– А порядочная замужняя женщина не может задержаться еще на минутку? – Ивар тоже поднялся и взял ее за руку. – Грейс…
– Ивар, – она посмотрела ему в глаза, – тебе вино в голову ударило. Будь добр, открой дверь, и я пойду. Если ты забыл, то ты женат, а я – замужем.
– Когда-то тебе это не помешало. – Он отпустил ее руку и снял с двери засов.
Леди Кэвендиш, уже стоя на пороге библиотеки, обернулась:
– Когда-то все было по-другому, Ивар. Доброй ночи.
Зашуршали складки платья, дверь скрипнула и мягко захлопнулась. Лорд Мак-Лайон постоял еще с минуту, потом медленно подошел к столу и вылил себе в чашу остатки хереса. Задумчиво отхлебнул и, бросив взгляд на свое отражение в полированной стенке книжного шкафа, вздохнул:
– Язык мой – враг мой… М-да. – Он, совсем как недавно леди Кэвендиш, одним глотком опорожнил бокал и со звоном поставил его на стол.
Бесс вынула из-под одеяла бутылки с горячей водой и, поставив их на пол, взбила подушки. Что за хозяева? Ночь-полночь, замок спит давно, а их носит где-то! Служанка сняла с плеча шелковую ночную рубашку Нэрис, аккуратно разложила ее поверх одеяла и отошла к камину – подбросить дровишек. Ночи становились все холоднее, нельзя дать огню погаснуть…
Дверь позади распахнулась, и мимо Бесс пронесся шелестящий вихрь. Вихрь с разбегу рухнул на кровать, не снимая туфелек, и разразился душераздирающими рыданиями.
– Госпожа?.. – обернулась служанка. – Что это вы так позд… Госпожа! Да что с вами?!
– У-у-у… – проревели из пуховых подушек.
Бесс ахнула, споро прикрыла дверь и бросилась к кровати, заполошно причитая:
– Госпожа, да что ж стряслось-то?.. Ну-ну, не надо плакать… Ну посмотрите на свою Бесси, будьте лапонькой… Ну не прячьте личико! Ну?..
– У-у-уйди-и-и…
– Вот еще! – всплеснула пухлыми ручками девушка, присаживаясь подле хозяйки. – Куда ж я уйду-то от вас, когда вы в таком-то виде?.. И кто я буду-то опосля этого?! Ну нет уж, госпожа, вы как хотите, а я здесь останусь, покуда вы не успокоитесь. Ну же, скажите Бесс, отчего так расстроились? Али напугал кто?
– Не-э-эт… – прорыдали в ответ.
– А что ж тогда? – Бесс погладила хозяйку по волосам, как младшую сестренку, и заворковала: – Негоже так расстраиваться, госпожа… Давайте-ка разденемся, туфельки вот снимем, чаю горячего выпьем и расскажем своей Бесси, что стряслось.
– Н-не хочу я твоего ча-а-а-ю… – всхлипывая, ответила плакса, однако не воспротивилась, когда ловкие пальцы горничной принялись быстро расшнуровывать платье.
– Ну, не желаете чаю, дак я молочка погрею, – успокаивающе ворковала Бесс, снимая с госпожи туфельки и укладывая ее в постель. – Ну вот, вот и славненько, укутайтесь-ка по самое горлышко… Дайте-ка я подушку переверну, ишь, насквозь слезами промочили! И бутылку горячую в ноги положим, совсем вы захолодали… Не брыкайтесь, госпожа, не брыкайтесь!
