Вдохновленная зданием времен Великой депрессии, София задумала шикарную свадьбу в стиле «Великого Гэтсби». Кремовый, желто-коричневый и золотой; мужчины в смокингах и подружки невесты в платьях с заниженной талией и нитками жемчуга; покрытые расшитой бисером тканью столы и оформление из орхидей и перьев. От отеля в Далласе до озера Уайт-Рок гостей доставит целый ряд едущих друг за другом винтажных «Роллс-Ройсов» и «Пирс-Эрроу».

— Пусть свадьба будет оригинальной и неожиданной, — сказала София. — Причудливой, но современной. Вдохновленной «веком джаза» [16], но не подражанием слово в слово и не обычной костюмированной вечеринкой.

Всем сотрудникам понравилась идея свадьбы в стиле Гэтсби.

Всем, но не Стивену.

— Вы знаете, что «Великий Гэтсби» — трагедия? — спросил он. — Лично я не хотел бы свадьбу по произведению, где главное — стремление к власти, жадность и предательство.

— Очень жаль! — ответила София. — Потому что тема абсолютно точно тебе подходит.

Вэл прервала начинающуюся ссору:

— «Великий Гэтсби» — одна из тех книг, о которых все слышали, но никто не читал.

— Я читал, — возразил Стивен.

— Обязательное чтение для старших классов? — презрительно спросила София.

— Нет, для собственного удовольствия. Такие книги называются литературой. Тебе стоит попробовать. Если только сумеешь оторваться от испанских мыльных опер.

София нахмурилась.

— Не тебе, смотрящему эти глупые спортивные игры, осуждать меня.

— Достаточно, — вмешалась я, сердито посмотрев на Стивена.

Не обращая на меня внимания, он взял в руку телефон:

— Мне нужно сделать парочку звонков, буду на улице. Из-за вашей трескотни ничего не слышно.

— Помягче с ним сегодня, — попросил нас Тэнк, как только Стивен вышел. — В эти выходные он разошелся со своей девушкой.

У Софии округлились глаза:

— У него есть девушка?

— Они начали встречаться всего пару недель назад. А в воскресенье смотрели футбольный матч у него дома, и вдруг она выключила звук и сказала Стивену, что им не стоит больше видеться, потому что он пока эмоционально к этому не готов.

— А он что?

— Спросил, не могут ли они подождать с разговором до перерыва между периодами. — Под нашими полными отвращения взглядами Тэнк, защищаясь, добавил: — Мы играли с «Ковбоями».

Прозвенел дверной звонок.

— О, вот и мама, — пробормотала София.

— Все по местам, — скомандовала я, и то была шутка лишь отчасти.

Поскольку наши сотрудники уже успели столкнуться с Аламедой во время одного из ее предыдущих приездов, сейчас никто не стал терять времени даром, и все собрали свои пожитки максимально быстро. Перекинуться даже парой слов с женщиной, у которой совершенно нет чувства юмора, — то еще удовольствие. Любой разговор с ней был повторением предыдущего — жалоба на жалобе, замаскированная под еще одну жалобу. Словно набор ядовитых матрешек.

София встала, одернула край бирюзового топа и неохотно двинулась ко входу приветствовать мать. Расправила плечи, перед тем как открыть дверь, и оживленно начала:

— Mamá! Как поездка? Как…

Внезапно замолчав, сестра попятилась, словно очутилась лицом к лицу с поднявшейся в стойку коброй. Сама того не замечая, я вскочила с дивана и подлетела к ней. С лица Софии пропали все краски, лишь ярко-розовые полосы сигнальными флагами тревоги пересекали скулы.

Стоящая на пороге Аламеда Кантера выглядела как всегда: холодные глаза и горько поджатые губы обманутого жизнью человека. Привлекательная женщина невысокого роста, с подтянутой фигурой, она была одета в ярко-розовую блузку, пиджак и широкие джинсы. Пышные черные как смоль волосы убраны назад и туго стянуты в узел на затылке — не самый подходящий вариант для человека с резкими чертами, которые хорошо бы вместо этого смягчить. Но в молодости, до того, как ее озлобил Эли, Аламеда, должно быть, была прекрасна.

А еще она привела с собой молодого человека двадцати с чем-то лет в отглаженных брюках цвета хаки и накрахмаленной рубашке. Черноволосый, коренастый, мускулистый, он был по-мужски красив. Но самодовольным, снисходительным выражением на лице не понравился мне сразу же.

— Эйвери, — сказала София. — Это Луис Оризага.

«Ах ты, черт!», — подумала я.

Даже зная Аламеду, я не могла поверить, что она вот так взяла и привела с собой бывшего парня дочери. Гостя незваного и очень нежеланного. И хотя Луис никогда Софию не бил, он стремился подавить сестру всеми возможными способами, решительно гася каждую искру ее независимости.

Очевидно, ему никогда не приходило в голову, что София может быть несчастна в их отношениях. То, что она разорвала помолвку и уехала в Хьюстон начинать вместе со мной новое дело, стало для него большим ударом. В месячном припадке ярости Луис пил по-черному, не раз дрался в барах и крушил мебель. А меньше чем через год женился на семнадцатилетней девчонке. У них родился ребенок, о чем Аламеда, конечно же, сообщила Софии, желчно добавив, что этот ребенок должен был стать ее внуком, и вообще, сестре тоже, мол, пора родить своего.

— Зачем ты здесь? — спросила София у Луиса. Сейчас она казалась такой юной, такой уязвимой, что мне захотелось спрятать ее за спину и рявкнуть на стоящую на пороге парочку, чтобы они оставили ее в покое.

— Я пригласила Луиса, — бегая глазами, радостно пропела Аламеда. — Каждый раз так скучно ехать сюда одной, но приходится, потому что ты, София, никогда меня не навещаешь. И я рассказала Луису, что он так и остался в твоем сердце — вот почему ты до сих пор одна.

— Но ты женат, — заметила София, растерянно глядя на бывшего жениха.

— Мы развелись, — ответил он. — Слишком многое я дал своей жене. Был чересчур для нее хорош. Это ее испортило, и она захотела уйти.

— Конечно, именно поэтому и захотела, — не смогла я удержаться от едкого замечания.

Внимания на мой комментарий никто не обратил.

— У меня сын, Бернардо, — сказал Луис Софии.

— Такой расчудесный малыш, — вторила ему Аламеда.

— Ему уже почти два, — продолжил Луис. — Я забираю его каждые вторые выходные. И мне нужна помощь в его воспитании.

— Ты счастливейшая девушка в мире, mija, — добавила Аламеда. — Ведь Луис решил дать тебе еще один шанс.

Я повернулась к сестре и сухо резюмировала:

— Вот повезло!

София была так потрясена, что даже не улыбнулась на мою шутку.

— Луис, нужно было сначала спросить меня. Я ведь сказала перед отъездом из Хьюстона, что не хочу тебя больше видеть.

— Аламеда все объяснила, — отмахнулся он. — Тебя уговорила сестра, пока ты горевала по отцу. Ты не понимала, что делаешь.

Набрав воздуха, я приготовилась возразить, но София жестом попросила тишины.

— Луис, ты ведь знаешь, почему я уехала. И почему никогда к тебе не вернусь.

— Времена меняются. И я изменился, София. Теперь я знаю, как сделать тебя счастливой.

— Она уже счастлива! — воскликнула я.

— Эйвери, тебя это не касается, — пренебрежительно посмотрела на меня Аламеда. — Это семейное дело.

— Не груби Эйвери, — сердито вспыхнула сестра. — Она — моя семья.

И тут они заговорили одновременно — настоящий поток испанского, из которого я понимала не более пары слов подряд. А сзади пережидали момент Ри-Энн, Вэл и Тэнк в обнимку со своими сумками и ноутбуками.

— Помощь нужна? — многозначительно спросил Тэнк.

— Еще точно не знаю, — благодарно шепнула я в ответ.

София защищалась, но выглядела все более и более страдающей. Я пододвинулась к ней ближе, страстно желая за нее вступиться.

— Говорите, пожалуйста, по-английски, — твердо попросила я.

Казалось, никто меня не услышал.

— Дело в том, — вновь начала я, — что здесь у Софии прекрасная жизнь и успешная карьера. Она независимая женщина. — Когда и это не оказало видимого эффекта, я продолжила: — А еще у нее новый парень.

Неожиданно наступившая тишина меня вполне удовлетворила.