– Я думаю, вы хотите сказать мне, что жизнь будет продолжаться и после Карнавала, – сказал Флетч.

Он и Теу стояли у бара. Теу рассмеялся и протянул ему сандвич.

Остальные гости тоже потянулись к бару, чтобы выпить и перекусить.

– Неужели мы вернемся в реальность? – не унимался Флетч.

– Реальность забилась куда-то вовнутрь, – заметил Адриан Фоусетт, – сжалась в комочек и дает о себе знать легким попискиванием.

Шум на трассе парада чуть поутих. На другой стороне, за деревянной изгородью, настраивался оркестр школы Сантус Лима.

Жетта положила руку на плечо Флетчу.

– Вы – чей-то подарок?

Флетч расправил красный кушак.

– Подарок, – кивнул он. – То ли из прошлого, то ли из будущего.

– Вас доставили на самолете?

– Вы с Лаурой приехали на метро? – спросил Теу с полным ртом.

– Да, – честно ответил Флетч. – Никогда еще мне не доводилось видеть такой современной, чистой, удобной подземной транспортной системы.

В нарядах рождественского подарка и музыканта восемнадцатого столетия Флетч и Лаура приехали на Карнавальный парад на метро, как и советовал Теу. Ни машина, ни такси не пробились бы ближе, чем на пять-шесть километров к авениде Маркиза ди Сапукай.

Десятилетний Жаниу Баррету проследовал за Флетчем и Лаурой от отеля «Желтый попугай» до трассы парада.

На станции метро он нырнул под турникет, чтобы попасть на платформу. Флетчу показалось, что контролер заметил мальчика, но не подал и виду. Да и у кого поднимется рука остановить маленького инвалида, если у него нет денег для проезда? В вагоне Жаниу стоял поодаль, не смотря на них, не заговаривая с ними.

Флетч указал на него Лауре, коротко рассказал о нем.

Она, похоже, разволновалась из-за того, что их сопровождает маленький мальчик на деревянной ноге.

Жаниу хромал следом за ними по узким улочкам, ведущим к трассе парада. У входа в ложи его остановили. Тут охрана никому не давала спуску. Даже с билетами Флетч и Лаура с трудом пробились сквозь кордон. В ложи без билета не пустили бы никого, во всяком случае, не маленького оборвыша с деревянной ногой.

– Великолепная подземка, – добавил Флетч, чувствуя на себе взгляд Теу.

К бару подошел итальянский автогонщик.

– Там вас зовут какие-то индейцы.

– Меня? – удивился Флетч.

Автогонщик махнул рукой в сторону авениды.

Лаура танцевала в центре ложи с Алойзью да Силва. Жара заставила ее скинуть кожаные полусапожки.

Под ложей, на тротуаре стояли Тонинью Брага, Орланду Велью и Титу Гранья. Вновь одетые и разукрашенные индейцами. Их боевые узоры на плечах и животе блестели от пота.

– Прыгай вниз! – крикнул Тонинью. Флетч изобразил на лице замешательство.

– Нам надо поговорить с тобой! – прокричал Орланду, приложив ладонь ко рту.

– Позже! – ответил Флетч.

– Насчет Норивала! – пояснил Тонинью. Титу замахал рукой, поощряя Флетча к прыжку. Флетч оглянулся.

Танцуя с Алойзью, Лаура смотрела на него. Ее лицо напоминало застывшую маску.

Снизу кто-то прокричал: «Жаниу!» Он выпрыгнул из ложи на тротуар.

Тонинью хлопнул Флетча по плечу.

– С этим красным кушаком ты выглядишь настоящим бразильцем. Должно быть, таким ты и был пятьдесят лет назад.

– Лаура привезла мне его из Байа. Четверка молодых людей шагала между ложами и Трассой парада.

– Утром я ездил в фавелу, – заметил Флетч. – И просто не могу себе представить, как живущие там люди могут оплатить такое грандиозное шествие, со всеми этими барабанами, костюмами, платформами.

– На подготовку парада уходит каждый лишний крузейро, но и их не хватает, – ответил Тонинью. – Между прочим, у меня в квартире полно твоих денег. Они там в полной безопасности. И уже высохли.

– Тысячи прекрасных костюмов, – качал головой Флетч. – И каждый сшит точно по фигуре.

– Каждый житель фавелы вносит еженедельный взнос в кассу школы самбы, – пояснил Титу. – Кроме того, школа получает какую-то субсидию от правительства на проведение парада. Карнавал привлекает множество туристов.

– Жогу ду бишу, – добавил Орланду. – Жогу ду бишу платят немалые деньги.

– Организаторы подпольных лотерей и тотализаторов, – перевел Орланду. – Они дают деньги школам самбы. Так они возмещают нанесенный ущерб.

– Потому что они обкрадывают людей круглый год! – воскликнул Титу. – Вселяют в них ложные надежды.

– Тем самым жогу ду бишу формируют общественное мнение, – сухо отметил Тонинью. – В свою, разумеется, пользу. Эти деньги окупаются сторицей.

Они прошли мимо двух или трех судейских вышек. Титу повернулся и зашагал спиной вперед.

– Вон идет школа Сантус Лима, Жаниу. В параде участвуют и твои потомки.

Тонинью положил руку на плечо Флетча.

– Слушай. Норивал так и не объявился.

– Значит, ты ошибся, Тонинью. Ошибся с течением. Тело Норивала вынесло в море.

– Невозможно. Вспомни прошлую ночь, когда мы плыли к берегу. Я столкнулся с телом Норивала. Следовательно, его несло в нужном направлении.

Чтобы слышать друг друга в шуме парада, четырем мужчинам приходилось идти плотной кучкой.

– А вдруг Норивала сожрала акула? – предположил Титу.

– Не хочется даже думать об этом, – ответил Флетч.

– Если он исчезнет бесследно, как мы скажем его семье, что он умер? – спросил Орланду.

– Они никогда не простят нам того, что мы сами похоронили Норивала в море, – подвел итог Титу.

– Да и поверят ли они нам? – вопрос Тонинью имел под собой веское основание.

– Вы попали в передрягу, – согласился Флетч.

– Прилив уже сменялся отливом, а скоро должен начаться вновь, – если в голосе Тонинью и слышалась надежда, то очень и очень слабая.

– Что же нам делать? – забеспокоился Орланду.

– Понятия не имею, – пробурчал Флетч,

– Ты – наш друг, Флетч, – рука Тонинью все еще лежала на плече Флетча. – Ты помог нам с Норивалом.

– А теперь должен помочь нам что-то придумать, – добавил Титу.

– Едва ли мне это удастся, – ответил Флетч. – Одна женщина, которую я знал живой, исчезла. Другие люди говорят мне, что я умер сорок семь лет назад и теперь должен назвать имя убийцы. Я не могу уснуть. Я пьян от барабанного боя. Норивал умер и исчез. Я уже не отличаю реальность от фантазии. Как я могу вам помочь, если я ничего не понимаю?

Они уже прошли половину трассы парада.

Флетч остановился.

– Мне пора возвращаться.

– Да, – кивнул Титу. – Ты должен увидеть парад Сантус Лима.

– Ты скажешь нам, если что-то придумаешь? – спросил Тонинью.

– Обязательно.

– Не можем же мы протралить весь океан в поискав тела Норивала, – вздохнул Орланду.

– Мы тебе позвоним, – пообещал Тонинью. – Завтра, после завершения парада.

Если бы не раны, Флетч скорее бы поверил, что-таки заснул и ему приснился ужаснейший сон.

Во всяком случае, потом он не мог сказать наверняка, когда был в сознании, а когда – без оного.

С кружащейся от недосыпания головой, одурманенный непрерывным барабанным боем, возможно, слегка пошатываясь, он в одиночку двинулся в обратный путь, к ложе Теудомиру да Косты. Веки отяжелели, яркий солнечный свет слепил глаза. Мимо прошла Абрэ-алас школы самбы Сантус Лима. Проплыла первая платформа. Расстояние до ложи да Коста казалось бесконечным. У Флетча сложилось впечатление, что легче пересечь Бразилию пешком. С ним поравнялся Комисан ди Френте. Флетч остановился, качаясь, чтобы посмотреть на мастерство Порта Бадейра и Местрэ Сала. Но их танцевальный шаг оказался слишком сложным для восприятия. Он пошел дальше, мимо первой ала, боковым зрением отмечая многокрасочность костюмов десятков танцующих и поющих людей.

Вернувшись в ложу Теу, он мог свернуться калачиком в углу и поспать. Всего час. Другие гости изумились бы или обиделись, увидев, что он спит во время парада, но он ничего не мог с собой поделать. Он намеревался попросить Лауру разбудить его через час, чтобы не слишком оскорблять национальное чувство бразильцев. Ему требовался час сна, даже в таком невообразимом шуме.