– Такое впечатление, что вы попали в летний лагерь, – улыбнулся Флетч.

– Нет, – покачала головой Джоан. – В летнем лагере посуду мыли другие. И потом там были только девочки.

Флетч подождал у машины, пока она принесла ему ключ. Зал ресторана постепенно наполнялся. Дело шло к обеду.

– Могу я попросить вас еще об одном одолжении?

– Конечно, – кивнул Флетч. Ранее он угадал: Джоан действительно хотела заключить с ним сделку.

– Когда вы вернетесь в Штаты, в Калифорнию, в привычный вам мир, никому не говорите о моем безумстве. О том, что я мыла посуду в рыбном ресторане в каком-то безымянном городке на юге Бразилии.

– У города есть название.

Джоан рассмеялась.

– Поверите ли, я его не знаю.

– Ботелью.

– Вы мне это обещаете?

– Естественно.

– Я хочу сказать, всем нужен отдых от жизни. Вы согласны?

– Отдых от реальности.

Джоан протянула ему ключ.

– Я плачу за номер в отеле «Жангада», а сплю на берегу в Ботелью.

– Перевернутый мир, – кивнул Флетч.

– Вы остались довольны обедом в Ботелью? – спросил Теудомиру да Коста.

– Превосходная еда, – ответил Флетч.

– Да, ресторан неплохой. Не уверен, правда, стоило ли ради этого ехать так далеко.

В Рио Флетч вернулся поздним вечером, но все-таки поехал на авениду Эпитасиу Пассуа, где жил Теу.

Лакей свел Флетча вниз, в семейную гостиную. Теудомиру да Коста дремал в удобном кресле над книгой «1887 год – конец рабства в Бразилии». Его взгляд прошелся по многочисленным ссадинам и синякам Флетча, но он ничего не сказал.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Нет, благодарю. Я ненадолго.

Флетч с удовольствием уселся на мягкий диван. Маленькую гостиную украшала новая картина кисти Мизабель Педрозы.

– Лауре понравился Ботелью?

– Лаура уехала в Байа. Вчера я наконец заснул. Она не смогла разбудить меня. Ей пора готовиться к гастролям.

– Да, – кивнул Теу, – я предполагал, что вы, возможно, нашли того, кто убил Жаниу Баррету сорок семь лет назад. В «У Глобу» сегодня была очень странная заметка. Буквально в несколько строчек. О том, что Габриэль Кампус, в прошлом знаменитый капоэйра школы самбы Сантус Лима, найден на берегу с перерезанной шеей. Женщина из фавелы, некая Идалина Баррету, помогает полиции в расследовании.

– Мне жаль полицию.

– Ее также нашли на берегу. Она зажигала спички, пытаясь сжечь тело Габриэля Кампуса.

– Ей это удалось?

– В этом-то изюминка заметки. Как сообщил репортер «У Глобу», в этом месте почти пятьдесят лет никто не мог разжечь костер.

– Теу, я бы хотел, чтобы часть денег, вложенных вами для меня в различные предприятия, пошла на образование юных потомков Жаниу Баррету.

– Нет проблем.

– Особенно маленького Жаниу. У него деревянная нога. Без образования ему будет трудно занять достойное место в обществе.

– Да, разумеется.

Флетч пощупал шрам на шее.

– Он спас мне жизнь. – Флетч хохотнул. – Может, он захочет стать бухгалтером.

Теу положил историческую книгу на столик.

– И вы нашли эту даму из Калифорнии? Как ее фамилия, Стэнуик?

– Да, с ней все в порядке.

– А что случилось?

– Она выпала из люльки. А сейчас наслаждается ползаньем по полу.

Длинный день утомил Теу. Глаза почти скрылись под тяжелыми веками.

– Бразилия – это будущее, – изрек Флетч. – И кто может предсказать будущее?

Теу уселся поудобнее.

– Вам понравился Карнавал?

– Благодаря ему я кое-что уяснил для себя.

– Позвольте узнать, что именно?

– Что прошлое отстаивает свои права. Что мертвые могут ходить. – Флетч подумал о каменной лягушке под кроватью. – Что отсутствие символов так же красноречиво, как и их наличие.

Теу покивал, переваривая сказанное Флетчем. Но воздержался от комментариев.

– Теу, сегодня днем, когда я ехал вдоль берега, наслаждаясь великолепной природой Бразилии, я, кажется, решил, что делать дальше.

– Нет нужды вдаваться в подробности, – остановил его Теу. – Я думаю, и ваш отец не стал бы вникать в них. Главное, что вы определились.

– Я решил написать биографию североамериканского художника Эдгара Артура Тарпа-младшего. Тем самым у меня появится возможность сказать что-нибудь в видении мира североамериканским художником, о североамериканской душе.

– Главное, что вы определились, – повторил Теу.

– Душа – это самое важное, не так ли?

– Завтра похороны Норивала Пасаринью, – переменил Теу тему разговора. – Вы придете?

Флетч ответил не сразу.

– Да, – он встал. – Почему нет?

Поднялся и Теу.

– И вы посетите Байа перед отъездом.

У двери Флетч обернулся.

– Чтобы попрощаться.

Флетч посидел немного за рулем маленького желтого «МР», прежде чем завести мотор.

В нескольких домах от Теу шумела последняя карнавальная вечеринка. Подходил к концу вторник на масленой неделе, завершающий день Карнавала.

Из такси вылезли мужчина и женщина, одетые королем червей и дамой пик, и исчезли в подъезде.

Из дома доносился смех. Пение. И, громче всего, мелодия самбы. Ритмы накладывались на ритмы на фоне ритмов. Со всех сторон, каждую минуту, днем и ночью накатывал бой барабанов.