Каролина открыла было рот, но затем решила воздержаться от продолжения разговора. Гатри усадил ее в седло и передал ей поводья.

— Они вернутся? — спросила Каролина после продолжительного молчания, когда роскошный луг с полевыми цветами остался позади.

— Возможно, и не вернутся, — ответил Гатри, — если у них не будет неудачной охоты, конечно. Если они не подстрелят одного-двух оленей, Тоб может показаться им весьма аппетитным.

— Неужели они станут есть его?

— В жареном, тушеном или вареном виде, — ответил Гатри, осматривая прищуренными глазами окружающую местность. — Возможно, их подстерегала где-нибудь опасность.

— Ты довольно долго разговаривал с ними, — заметила Каролина. Она нуждалась в собеседнике, чтобы избавиться от страха. — Кажется, вы разговаривали обо мне.

Гатри усмехнулся.

— Мы действительно говорили о тебе, Дикая Кошка. Я сказал им, что ты выглядишь привлекательно только снаружи. Внутри же, под одеждой, ты покрыта болячками. Они ужасно боятся болезней белого человека, и не без оснований. Когда ты обняла пса, они подумали, что Тоб заразился от тебя.

— Это был умный, хотя и циничный тактический ход.

Он коснулся полей шляпы.

— Благодарю вас, мэм. Я рисковал тем, что они проткнут меня дротиком, а тебя разденут догола, чтобы убедиться, что я лгу.

Нервная дрожь вновь пробежала по стройному стану Каролины.

— Полагаю, что я должна быть признательна тебе, — сказала она задумчиво. — Можно сказать, что ты спас мне жизнь.

— Можно и так сказать, — согласился Гатри.

Тема разговора была исчерпана. Они поехали дальше, поднимаясь все выше и выше в горы. Здесь уже встречались наносы жесткого бурого снега, дул холодный пронизывающий ветер. Каролину колотило от холода, когда они остановились на ночлег в скалистой лощине. Единственным укрытием здесь была горная пещера. Одному Богу известно, какая тварь могла проснуться там после зимней спячки.

Гатри слез с лошади и передал поводья Каролине. Он вытащил из чехла за седлом свое ружье и взвел курок. Затем осторожно двинулся по направлению к пещере.

Привстав на стременах, Каролина окликнула его:

— Нет ли здесь другой почтовой станции, где мы могли бы остановиться?

Гатри метнул на нее через плечо раздраженный взгляд и продолжал путь, пока не вошел в пещеру. Через некоторое время он вышел из нее.

— Там никого нет, — сказал Гатри, прислонив ружье к стволу березы, росшей у входа в пещеру. — Собери немного дров.

Каролина слезла с лошади.

— А если это логово какого-нибудь ужасного зверя? — Она направилась к Гатри, который, сняв пиджак, заворачивал рукава рубашки. — Представь, что случится, если зверь вернется с охоты и обнаружит, что его лежбище занято?

Гатри усмехнулся и покачал головой.

— Не беспокойся, Дикая Кошка. Там никто не живет, кроме пауков и крыс.

— Ты нарочно запугиваешь меня, — упрекнула его Каролина, отправляясь на поиски дров.

Он пожал плечами и развел руками:

— Я говорил тебе, что погоня — занятие не для леди. Ты не слушала меня.

Каролина отвернулась от него и продолжала поиски дров, удивляясь, почему она так сердита. Она явно набивалась на ссору с Гатри, шумную и горячую.

Когда Каролина вернулась на стоянку с первой охапкой сучьев и сухих веток, Гатри уже расседлал лошадей и отпустил их пастись на привязи. Подобно индейцу, он сидел на пятках, прислонившись спиной к березе. Мускулы бугрились на его правой руке, когда он затачивал острый конец палки.

Каролина сбросила охапку дров чуть ли не на его колени. Она уперла руки в бедра и стояла, глядя на него сверху вниз.

— Вот, пожалуйста, — сказала молодая женщина. В ее голосе звучал вызов.

Он отложил в сторону палку и нож, затем встал. Однако вместо гнева его глаза излучали нежность и сочувствие.

— Не волнуйся, Каролина, — сказал Гатри, — ты в полной безопасности. Никто не обидит тебя.

Вот когда Каролина поняла, что сердилась от страха. Она тихонько заплакала. Гатри обнял ее и не выпускал из объятий некоторое время.

Наконец она взяла себя в руки и, успокоившись, призналась:

— Я начиталась таких ужасных вещей об этом. Да и жених мисс Фоуб был застрелен воином шошони.

Гатри взял ее за подбородок.

— Со мной тебе нечего бояться, Дикая Кошка, — сказал он. Затем он нежно поцеловал ее в губы. Этого было достаточно, чтобы возбудить в ней желание к новым ласкам. Она обхватила руками его шею.

Гатри издал глухой стон и отстранил ее от себя.

— Еще дров, — напомнил он, отводя взгляд в сторону.

Каролина была обижена, но гордость не позволяла ей показывать это. С гордым видом она продолжила поиски сухих веток и сучьев. Когда она вернулась, место их стоянки уже было обустроено, уютно горел костер. Однако не было никаких признаков присутствия Гатри и лошадей.

Сначала в голове Каролины мелькнула пугающая мысль о том, что она брошена на произвол судьбы. Затем она догадалась, что Гатри нашел где-нибудь поблизости водоем и пошел напоить лошадей. Выведенная из размышлений звуком выстрела, она бросила охапку дров и отправилась в лес за другой.

Каролина не понимала, почему именно она должна собирать дрова. Она принесла еще три охапки, прежде чем вернулся Гатри с лошадьми. Он нес в руке тушку освежеванного зверька.

Каролина все еще чувствовала себя обиженной после недавнего проявления пренебрежения ею со стороны Гатри, поэтому она воздерживалась от разговора. Тем не менее, когда Гатри смотрел на нее, в его глазах можно было прочесть теплое участие, понимание и юмор. Это выглядело как залог предстоящих ночных утех. Он вытащил из кожаного мешка сковороду, кофейник и коробку с зернами. Затем приступил к приготовлению ужина.

Каролина прогуливалась рядом, стараясь не задавать ему вопроса, который мучил ее. Но все же, не удержавшись, она спросила:

— Гатри, ты не хочешь меня?

Прежде чем взглянуть на нее, он наполнил водой из фляги кофейник и, добавив туда зерна, поставил его на огонь.

— Я всегда хочу тебя, — сказал он хриплым голосом, ловко отрезая от тушки куски мяса и кладя их на сковородку. — Ты ведь можешь быть в положении, Дикая Кошка. Если это так, ты нуждаешься в хорошей еде, защите и отдыхе. Что я буду за мужчина, если последние часы дневного света стану заниматься с тобой любовью и оставлю тебя голодной.

Каролина была взволнована его словами. Сестры Мейтлэнд были всегда великодушны к ней, но никогда она не ощущала подлинной заботы со стороны мужчины. Как она поняла сейчас, такой заботы нельзя было ожидать и от Флинна.

— Ты, должно быть, думаешь, что я ужасная нахалка?

Он рассмеялся и поднялся на ноги, оставив куски мяса дожариваться на небольшом огне.

— Это качество я ценю в женщинах, — сказал он, вытирая ладони.

Каролина ощутила невыразимый стыд за все то, чем она занималась со своим спутником. И она все время торопилась, как будто ее связь с Гатри вот-вот прервется. Встреча с отрядом краснокожих заставила ее почувствовать, как легко их можно было разлучить. В другой раз разлука может стать вечной.

— Обними меня, — сказала она, испытывая трепет.

Гатри принял ее в свои объятия. Она прижалась щекой к его груди и слушала, как четко и ровно, бьется его сердце.

«Я люблю тебя, Гатри», — подумала она со сладкой грустью.

Это было то же самое чувство, которое она испытала, когда была вынуждена оставить Эмму и Лили в поезде для сирот.

От крепкого, упоительного поцелуя Гатри Каролина почувствовала слабость в коленях. Сердце ее учащенно билось. После поцелуя он продолжал держать ее за подбородок, водя мозолистым пальцем по нижней губе.

— Мы займемся любовью, Дикая Кошка, но позже, — сказал он, — после ужина. Мы будем любить друг друга до полного изнеможения.

Плоть Каролины стала томиться в ожидании. Напрягшиеся соски грудей выпирали сквозь ткань ее рубашки. Тело молодой женщины разогрелось и увлажнилось. Она готова была отдать Гатри все, что он пожелает. Он положил свою руку на грудь Каролины и стал нежно ласкать ее. Затем с глубоким вздохом повернулся и отошел от нее.