— Гармаш Дворфич!

С круглыми глазами я вытащил и показал ректору обломки ключа. Даже в лунном свете было видно, как он проржавел, прогнил насквозь, на глазах осыпаясь рыжим крошевом. Совсем как тот, что я выкинул в греческом оливковом саду.

Взгляд Дворфича коснулся остатков ключа, и он взволнованно спросил:

— Откуда это у тебя?

Гномьи пальцы взяли обломки, и они окончательно рассыпались. Я слегка испугался такой реакции:

— Не знаю, это уже второй такой.

— Это артефакты, созданные ремесленником десятого уровня, — Дворфич лизнул ржавый палец, — Одноразовые. Говоришь, второй такой?

— Ну да, ещё один я нашёл у себя дома. Но он тоже рассыпался потом…

Гном задумчиво погладил бороду, оставляя на ней ржавые следы. Но он будто этого не замечал, а всё кивал своим мыслям.

— А внутри статуи определения ты был с тем ключом?

Мой взгляд говорил сам за себя. Получается, я сам же и пронёс ключ, устроивший столько проблем, но Дворфич, к счастью, не разозлился:

— Ну, теперь хотя бы ясно, что взломало статую.

— А когда сработал этот? — я показал рыжее пятно на ладони.

На это Дворфич ответа не знал, но строго произнёс:

— Георгий, всё то, что произошло там, в холле Ньюплэя, большой секрет. Ты понимаешь?

— Да, — я кивнул, — Вся академия, естественно, знает?

Гном усмехнулся:

— По большей части.

О, личный холл группы Гончара, ставший мне родным за один день. Как же я был счастлив снова оказаться тут.

— Герыч, братуха! — Бобр был сама радость.

Он стиснул меня так, что мне пришлось вырываться.

— Отпусти, Боря, я ж лидер.

— Эх, жаль, что ты на ужине не был. Там у всех челюсти поотваливались, — здоровяк хлопнул по столу.

Мы сидели в нашем холле, впятером расположившись за столом. Часы показывали пол восьмого, и осталось всего полчаса до первого занятия.

«18 июня 8:00 — инициация скиллов».

Так нам говорила столешница. Там же рядом лежал мой дневник, где появилась запись:

Активные умения:

Взлом — второй уровень.

Да уж, краткость была главной проблемой этого журнала. Хоть бы описание какое добавили.

Но самое обидное, что система так и рекомендовала мне «ремесленника». Что за нафиг?

«Сбор семян» ещё не выучен даже, а «взлом» уже второго уровня! Да я должен быть, по сути, каким-нибудь разбойником или плутом. Или как у них тут это называется?

С трудом мне удавалось не коситься в сторону сейфа, где лежал тот заветный сундучок. Теперь я мог его открыть.

Все с белой завистью смотрели на мой дневник, и даже взгляд Блонди был довольным, ведь их лидер теперь отличился во всей академии.

Лана, кстати, слишком часто посматривала в мою сторону, её будто подмывало что-то спросить у меня. Обычно свой маникюр рассматривает, а тут стучит ногтями по лакированной поверхности, и смотрит.

Биби, как всегда, скромно опустила взгляд в стол. Толя скучал, ждал, когда начнутся занятия. Боря улыбался.

Я появился в холле за полчаса до занятий, и мы подводили итог наших злоключений.

Блонди тогда в коридоре смогла набрать в бутылочку только двести единиц экспы. Объём тары оказался ограничен, и ректор не позволил сбегать ещё. И так, сказал, позволил лишнего.

— Я вам говорила, ступидс? — рыкнула она, указав на большую бутыль, — Всегда надо таскать их с собой, — и она хлопнула по поясу. Там красовалась скляночка, — Сейчас было бы всё кул, пипл.

Она со злостью глянула на красные цифры в стекле большой бутыли.

Наш экспометр показывал:

— 15

— Да грабёж это, братва, — буркнул Бобр, — Двадцать пять процентов отдай, а потом ещё за косяки накатили.

Я вопросительно глянул.

— За то, что вылезли во время тревоги, минус пятьдесят отгрызли, — тряхнул головой Бобр.

— И сломанная швабра, — недовольно протянул Лекарь, — Минус двадцать.

Я вздохнул. Жестоко, ничего не скажешь.

— Этот крэйзи гоблин вопил, как недорезанный, — зло бросила Блонди, — Что вы ему сделали?

Я усмехнулся:

— Срубили голову.

— Да, уважаемый гоблин был очень недоволен, — улыбнулся Толя, — Требовал минус пять тысяч опыта, штраф тысяча золотых, и полное обнуление.

— И в рабство форевер, — добавила Лана.

— Ну, Гномозека типа ляпнул, что и так скостил немного, — сказал Боря, — Мы же побежали спасать наших, а это… как он там сказал?

— Поощряется, деревня.

— Спасибо вам, — Биби съёжилась за столом, бегая глазами по нам.

— Подруга, ноу проблем, — отрезала Блонди, — Ты ни в чём не виновата!

— Кстати, ты как, Биби? — спросил я.

Тиммейты даже не дали ей ответить, а наперебой рассказали, что рыжая провела в больничке на соседней со мной кровати целую ночь.

Отключив того бугая, она опустошила свою ману. Как сказал ректор, надорвалась, а с регенерацией магической энергии у новичков проблемы. В общем, потребовался больничный покой.

— Ну, ночь, это не сутки с лишним, — усмехнулся я.

— А тебя траванул тот моб, — с горящими глазами сказал Бобр.

И потом они начали рассказывать, что было после того, как я отключился. Про то, что с нашей группы взяли слово ничего не рассказывать.

В раздолбанный холл потом прилетели из министерства, из разных отделов. Тот же Надзор…

— И Забвенцы, — недовольно произнесла Блонди.

Она почти не участвовала в драке с ними, но ребята много ей поведали.

— Ага, требовали доказательств, Герыч. Хотели тебя забрать.

Но к этому моменту меня уже перенесли в больничный корпус, и Дворфич не позволил. Да ещё закатил скандал по поводу вторжения, потому что тот исчезнувший желтоглазый использовал «адские порталы».

— Дело в том, что так просто на территорию школы не телепортируешься, — пояснил Толя, — Использование этих порталов строго регулируется. Так мне отец говорил.

— А почему монстр назвал тебя сыном, Гончар? — вдруг спросила Блонди.

Я замер, округлив глаза. Сразу было видно, что Лана наконец задала тот самый вопрос, который её тревожил.

— Так вы тоже слышали?

— Оф корс.

— Предельно чётко, — кивнул Толя, который тоже в тот момент был в сознании.

— Значит, мне не показалось? — я закрутил головой, оглядывая всех.

Бобр с Биби пожали плечами, они-то в этот момент были в отключке. А вот Толя с Ланой были серьёзны.

Со вздохом я ответил:

— Я не знаю, народ.

Блонди закусила губу, оглянулась на выход из нашего холла, потом прошептала:

— Знаешь, твой отец, он… — она поморщилась, — Мы не любим об этом говорить, не всем игрокам это нравится.

— А что случилось?

— Он спас жизнь моим родителям, ещё до того, как стал Тёмным…

Я усмехнулся.

— Да уж.

— И я тут немного синк эбаут…

— Чего ты эбаут? — вырвалось у Бобра.

— Подумала она, деревня, о чём-то.

Лана не обратила на них внимания, и продолжила:

— Я подслушала разговоры. У меня слух, вэлл… ну-у-у… вэри-вэри острый.

— Прямо как у кошек? — спросила Биби.

Блонди кивнула.

— Там ректор с одним говорил, ай донт ноу, из какого отдела.

Я наклонился чуть ближе.

— Они считают, — она перешла на совсем тихий шёпот, — Что Тёмный Чекан элайв… то есть, жив.

У меня ёкнуло сердце, дыхание сбилось. Видимо, у меня на лице было много чего написано, раз Бобр спросил:

— Эй, братуха, ты чего?

Я только отмахнулся.

— Это ошеломительная новость, — удивлённо протянул Толя, — Я ошарашен.

Более точно состояние моё состояние нельзя было передать. А Блонди, снова оглянувшись на выход, продолжила:

— Так что, Гончар, ду ю антестенд, вот из ит значит?

— Что? — только и просипел я.

— Твой отец хотел тебя… килл!

Я замотал головой, стиснув зубы. Нет, только не убить, я не верю! Не может такого быть!

Вот он, тот самый момент, когда рушится последний фундамент. Где-то в глубине души я считал, что всё не так. Что несмотря на то, что мои родители перешли на сторону зла, меня-то они всё равно любили.