— «Да вы что, это же слухи!» — попытался возразить её коллега. — «Такие вещи нельзя воспринимать всерьёз, пока нет официальных заявлений».

Но даже в его голосе слышались нотки сомнения и страха. Я видел, как постепенно на лицах людей отражается тревога, и чувствовал, как волна паники распространяется по зданию. Слухи о надвигающемся кризисе захватили умы тех, кто работал в компании, с невероятной скоростью, превращая офис в подобие бурлящего котла.

Когда я шел по коридору, наблюдая за людьми, то видел, как они сверялись друг с другом, переглядывались, словно пытались найти подтверждение своим страхам или успокоить себя, убеждая, что всё это временные трудности. Но напряжение росло. Каждое слово, каждая фраза добавляла масла в огонь. Ситуация разрасталась, как лесной пожар по сухой траве.

Я знал, что это только начало. Мы запустили механизм, и теперь нужно было направить его в нужное русло. Я связался с Минсу и договорился встретиться в приёмной. Нам нужно было обсудить дальнейшие шаги и убедиться, что всё будет скоординировано и исполнено с максимальной точностью. В такой сложной игре на бирже, как в шахматах, важна каждая деталь, каждый ход.

Минсу встретил меня в приёмной, его лицо оставалось невозмутимым, но я видел в его глазах ту же решимость, что и у меня.

— Всё идёт по плану, — сказал он тихо, чтобы никто не услышал. — Сотрудники нервничают, слухи о кризисе захватили офис.

— Отлично, — ответил я, кивая. — Теперь наша задача — усилить эту волну и сделать её более убедительной. Мы должны создать иллюзию, что падение акций — это контролируемый процесс, чтобы противники поверили, что у них есть шанс сбросить активы, пока ещё не поздно.

Минсу кивнул, и мы вместе направились к кабинету Хвана, чтобы утвердить дальнейшие шаги. Когда я вошёл, Хван уже сидел за своим массивным столом, окружённый папками и документами. Его взгляд был сосредоточенным, но я заметил, что он внимательно следит за каждым нашим движением. Он жестом предложил мне сесть напротив.

— Доброе утро, саджан-ним, — начал я, усаживаясь за стол. — Мы достигли успеха в первом этапе. Слухи распространяются, и люди уже начинают верить в кризис. Это начинает отражаться на акциях. Но этого недостаточно, чтобы наши противники начали действовать. Мы должны создать иллюзию того, что падение акций — это контролируемый процесс, чтобы они подумали, что у них есть шанс сбросить активы, пока ещё не поздно.

Хван ничего не сказал, но его глаза сверкнули. Он медленно повернул монитор в мою сторону, показывая новости и заголовки в интернете. Экран был усыпан статьями, которые пестрили кричащими заголовками. «Финансовый кризис: внутренние источники сообщают о серьёзных проблемах в корпорации», «Неуправляемый коллапс или стратегия выживания?», «В ожидании краха — акции корпорации на грани».

Я пробежался глазами по экранам. Всё выглядело так, как мы и планировали. Статьи, распространявшиеся по сети, аккуратно усиливали ощущение нестабильности. Они касались как внутренних источников, так и слухов о неприбыльных контрактах, добавляя каждый раз новые «подробности», которые якобы стали известны журналистам.

— Вот что я хотел тебе показать, — сказал Хван, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась напряжённость. — Минсу и его команда проделали хорошую работу. Но нам нужно действовать дальше.

— Да, саджан-ним, — кивнул я, анализируя данные. — Эти слухи уже оказывают влияние, но чтобы наши противники начали действовать, мы должны убедить их в том, что это падение будет постепенным и что у них ещё есть шанс сбросить акции по приемлемой цене. Как только они поверят в это, паника захватит остальных.

Хван продолжал смотреть на меня, и я чувствовал, как он оценивает мои слова, проверяет, насколько уверенно я держусь.

— Мы должны быть готовы к тому, что они могут предпринять неожиданные шаги, — добавил он. — Но наша цель — направить их действия в нужное русло.

Минсу, стоявший рядом, добавил:

— Мы также видим, что некоторые акционеры уже начали сомневаться. Они не показывают это открыто, но их действия говорят сами за себя. Один из них даже запросил встречу для обсуждения своих вложений.

— Отлично, — сказал я, чувствуя, как азарт захватывает меня. — Если мы сможем надавить на слабое звено и подтолкнуть его к действиям, остальные последуют за ним. Нужно использовать каждую возможность.

Хван посмотрел на меня, его глаза были сосредоточенными и цепкими.

— Джинсу, ты знаешь, что мы играем с огнём. Если план не сработает, последствия могут быть необратимыми. Но если он сработает, у нас будет полный контроль.

Я кивнул, осознавая всю серьёзность ситуации. Всё или ничего — другого пути не было.

Хван сделал приглашающий жест, чтоб я продолжил. Я знал, что каждый следующий шаг требовал ещё большей точности и стратегии. Все зависело от того, насколько мы сможем создать иллюзию, убедив всех, что корпорация действительно стоит на грани обрушения.

— Следующий этап, — начал я, выдерживая паузу, чтобы подчеркнуть важность момента, — заключается в том, чтобы организовать продажи крупных пакетов акций через подконтрольные нам брокерские конторы. Минсу должен договориться через третьих лиц, чтобы брокеры начали продавать акции в больших объёмах, но так, чтобы никто не знал, что это идет от нас. Это создаст видимость, что акции действительно обесцениваются, и процесс падения начнёт набирать обороты. Мы должны запустить цепную реакцию.

Минсу, сидевший рядом, кивнул, его глаза были внимательными и сосредоточенными. Я знал, что он уже прокручивал в голове план действий и строил цепочку контактов, которая позволит скрыть наши следы. Этот план требовал не только точности, но и полной анонимности. Если кто-то поймёт, что всё это подстроено, мы будем в опасности.

— Наши противники, видя, что акции стремительно падают, начнут паниковать, — продолжил я, стараясь, чтобы в моём голосе звучала уверенность. — В их глазах будет казаться, что рынок вот-вот рухнет, и они постараются сбросить свои пакеты акций, чтобы минимизировать потери. Это важно. Когда они начнут массово продавать, акции будут продаваться по ценам вдвое ниже текущей стоимости, что ещё больше понизит их цену.

Я сделал паузу, наблюдая за реакцией Хвана. Его лицо было каменным, но я видел, как он анализирует каждое моё слово. Это был не просто тест на мои знания — это был тест на мою уверенность и способность брать ответственность за свои решения. Хван оценивал, стоит ли доверять мне с таким важным шагом, или я был очередным «выскочкой», пытающимся играть в игры на уровне, которому не соответствую.

Хван прищурился, его взгляд стал более внимательным.

— Ты предлагаешь создать настоящую панику, чтобы акционеры сами сбрасывали свои активы? И что мы будем делать дальше?

Я наклонился вперёд, ощущая, как адреналин начинает бить в висках. Это был ключевой момент. Если он согласится, у нас не будет права на ошибку.

— Именно так. Мы заставим их поверить, что катастрофа неизбежна. Но нам нужно не упустить момент. Как только цена акций упадёт до критического минимума, мы будем готовы к следующему шагу. Мы должны будем выкупить их акции через те же брокерские конторы, чтобы вернуть контроль над акциями и стабилизировать ситуацию. Важно, чтобы этот момент был точно рассчитан. Если мы сработаем по плану, то захватим контрольный пакет акций, и наши враги останутся ни с чем.

Хван, казалось, на мгновение отвлёкся, погружённый в свои мысли. В кабинете наступила тишина, и звук воды из фонтанчика в углу стал отчётливо слышен, словно тиканье часов. Это напряжение — ощущение, что от твоих слов зависит нечто гораздо большее, чем просто рабочий план, — ощущалось каждой клеткой моего тела.

Наконец, Хван поднял на меня взгляд. Я видел, как в его глазах мелькали расчётливость и холодный анализ. Он взвешивал все риски и выгоды, прокручивал в голове возможные сценарии и последствия. Я понимал, что он должен был убедиться в том, что этот план не просто амбициозная идея, а стратегическое решение, которое даст ему контроль и власть. Его взгляд проникал в меня, проверяя, уверен ли я в каждом слове.