И братья опять сосредоточили все свое внимание на Бекасове, который, поигрывая мускулами широких плеч, словно бы говорил: «Со мной тягаться не пробуйте! Видите, какие у меня плечи! Всем нос утру, всех позади оставлю!»

Репортеры начали щелкать аппаратами, для них одно уже было бесспорным: чемпионом опять останется Бекасов. Хотя несколько человек еще не выступили, но вряд ли им удастся приблизиться к Владимиру, чтобы обогнать его, об этом и думать нечего.

Судьи стали совещаться. Среди них завязался какой-то спор. Наконец, они пришли к единому мнению. Пал Палыч встал, откашлялся и, ко всеобщему удивлению, объявил:

— Константин Иванович Титов. Школьник. Тяжеловес. Спортивное общество... — Судья вопросительно посмотрел на Генку.

— «Пеликан»! — крикнул Муха.

— «Пеликан», — повторил Пал Палыч. — Тренер Геннадий Титов. — На моложавом худом лице Палки с Палкой заиграла лукавая улыбка.

Кит неторопливо поднялся со своего места.

— Не бойсь, — сказал Муха, — выдай им, Костя, на полную катушку! Пусть знают, что не перевелись на Руси богатыри!

Зал напряженно ждал. Бекасов по-прежнему откровенно насмехался и над судьями, и над юным соперником.

— Иди же, Костя, — шепнула Таня, — ты должен победить этого пижона!

— Пошли, тренер! — И Костя пружинным шагом направился к помосту. Генка засеменил следом.

Под громкие аплодисменты болельщиков «Пеликана» прошли они к судейскому столу.

— С гирей начнете? — поинтересовался Пал Палыч. — Для разминки.

— Можно и с гирей, — улыбнулся Кит. И, выйдя на помост, левой рукой взял две двухпудовые гири и стал играть ими, как воздушными шарами.

Зал снова разразился аплодисментами. Лицо Бекасова вытянулось и окаменело.

— А теперь за основное. Тренер, попрошу для начала сто тридцать.

Болельщики затаили дыхание. Кит улыбнулся. Рывок, и штанга парит над его головой.

Зал затрясся от приветственных криков, от свиста и топота сотен ног. Когда страсти несколько поутихли, Кит попросил ровным голосом:

— Сто пятьдесят....

Снова напряженная тишина. Прибавка была столь необычной, что лишь напряженнейшая тишина могла выразить всё почтение и все восхищение множества людей перед юной силой. Даже завистливый Бекасов и тот не смог противостоять обаянию скромного рыбацкого парня.

На этот раз Кит подошел к штанге с большей осторожностью. Натерев ладони магнезией, чтобы не скользили, обхватил поудобнее стержень штанги.

Рванул холодное железо на грудь, потом толкнул всем телом вверх, и... сто пятьдесят килограммов груза взмыли над головой молодого богатыря.

До чего же красивы великолепные мышцы Кита под блестящей бронзовой кожей! До чего же одухотворенно его лицо! Защелкали фотоаппараты, засверкали репортерские лампы. Едва штанга коснулась помоста, представители прессы бросились к Косте:

— Интервью!

— Всего несколько строчек!.. — наседали газетчики.

А зал грохотал:

— Ур-ра Титову!.. Да здравствует Кит!..

И вдруг все вспомнили о тренере. Водоворот прессы закрутился вокруг Генки. Надо сказать, Муха не растерялся. Больше того, он умудрился отвечать на пять-шесть вопросов сразу. Корреспонденты скрипели ручками.

— Геннадий Олегович, давно ли вы знакомы с вашим подопечным?

— Давно. Знаю его почти всю жизнь. Ведь мы с ним двоюродные братья.

— Ваш рабочий распорядок?

— Тренировки. С утра и до вечера. С зари и до зари...

— А поподробнее?

— Извините, не могу, нет времени... — Генка повернулся на голое, показавшийся ему знакомым, и обалдел: перед ним с блокнотом в руках стояла сама Нюська Иночкина. На шее Иночкиной болталась последняя модель знаменитого фотоаппарата «Киев».

— Минуточку, не шевелитесь! Снимаю!.. — Мягкий щелчок, и Нюська Иночкина снова рядом: — Геннадий... Олегович, — запинается она, — а мне вы расскажете поподробней? — Голос у Нюськи необычно ласковый, просительный, и Генка сдался:

— Хорошо. Через полчасика. Пойдем домой вместе. И потом... для тебя я по-прежнему Гена, а не Геннадий Олегович.

А Косте тем временем вручили хрустальный кубок победителя в личном первенстве силачей и грамоту городского комитета физкультуры и спорта, удостоверяющую, что К. И. Титов — чемпион Морянска в 196... году.

Радио, газеты и телевидение за одни сутки сделали из обыкновенного мальчишки знаменитость. Обидного прозвища Муха — как не бывало. Геннадий Титов, Геннадий Олегович — только так теперь обращались к талантливому тренеру и знакомые и незнакомые. Китова слава залила с макушкой не только богатыря и его тренера, но и всех тех, кто с ними как-то общался. Китовы друзья тоже сделались знаменитыми. О Петьке Петухе теперь, например, говорили так: «Это какой Петька? Не тот ли, что дружит с братьями Титовыми? О-о, этот парень — голова! Не станет же Геннадий Олегович водить компанию со всяким там мусором!» И, удивительное дело, Петух нисколько не обижался, слушая такие реплики.

Когда же Иночкина со слов, Генки накатала очерк «Сильные и храбрые» о том, как Генка и Костя задержали опасных преступников, популярность ребят достигла космической высоты. Их узнавали на улицах и в кино. Им мило улыбались знакомые и незнакомые. Любители автографов их ловили на каждом углу, замыкали в кольцо и заставляли вырисовывать свои фамилии на почтовых карточках, в блокнотах и просто на листиках бумаги. Генке эта кутерьма приятно щекотала нервы, а Костя чувствовал себя, как Прометей, прикованный к скале, у которого грозный орел выклевывает печень.

Кит очень сдружился с Таней, и сейчас ему очень хотелось побыть с ней где-либо наедине, но это ему не удавалось. Охотники за автографами настигали Кита везде: на набережной Волги и в саду, на пляже и на колокольне.

По утрам Костя всегда поднимался легко. Вот и сегодня стоило Генке прикоснуться к его плечу, как тот открыл глаза:

— Пора вставать?

— Ага. Уже восьмой час. — Генка стрельнул глазом в будильник: часы показывали половину седьмого.

— Купаться?

— Купаться. А потом — кто куда. — Генка закашлялся и отвел глаза в сторону. — Я в библиотеку, мне одну историческую справку найти надо.

— И я с тобой, — улыбнулся Костя: он уже разгадал Генкин нехитрый маневр.

— Да я там ненадолго, — заволновался Генка. — Мне потом еще к зубному. Понимаешь, что-то левый коренной ноет. Всю ночь глаз не сомкнул.

— Какое совпадение, и у меня — тоже зуб, и тоже коренной! — Костя схватился за щеку.

— Врешь! — рассердился Генка.

— И ты врешь, — спокойно отпарировал Кит.

— Понимаешь, у меня в десять свидание у кинотеатра «Октябрь», — пошел Генка на откровенность;

— Чудеса! — возликовал Кит. — У меня тоже свидание, и тоже у «Октября».

— С кем? — прохрипел Муха. Он был уверен, что Кит его разыгрывает, рассчитываясь с ним за все его авантюры. Но Костя, обняв Генку за плечи, чуть ли не пропел:

— А ты не догадываешься? Конечно же с Таней... А у тебя с Иночкиной?

— С Таней? — Генка снова сиял. — Кит, ты мировецкий парень! Ты знаешь, как я тебя!..

— Не надо, Генка, — смутился Костя. — Я тебя тоже уважаю. Ну и точка. Чего же сорочить об этом? Мы же не девчонки!..

Потихоньку выскользнув из квартиры, рысцой побежали на речку.

— Костя, а я всерьез решил заняться физкультурой и спортом. Ты меня потренируй хотя бы по самбо, ладно?

— Лады, — согласился Кит, — дело стоящее. — И торпедой влетел в реку.

Генка последовал за ним. В сторонке, метрах в ста от купальщиков, на мелкой зыби покачивалась легкая моторная лодка. Возле нее колготился какой-то загорелый парень. Генка глянул на него и — обомлел:

— Костя, Нос!

— Какой нос? — не понял Кит.

— Дружок золотозубого.

Кит ринулся к лодке. Но чернявый, учуяв опасность, уже забрался в лодку и затарахтел мотором. В это время из соседнего проулка вылетела ватага мальчишек и девчонок и, радостно вереща, посыпалась навстречу Киту.