Дармоншир встал, похлопал себя по карманам, поморщился — и телефонист догадливо протянул ему сигарету.

— Спасибо. — Герцог закурил. Он смотрел наружу, и Майлз поднялся, радуясь вернувшемуся зрению и легкой голове. Подошел, остановился у зубца башни и оглядел простирающийся в обе стороны, куда хватало глаз, перемолотый лес — стволы деревьев были перемешаны с изломанными, смятыми трупами инсектоидов и иномирян. Зрелище было чудовищное по своим масштабам.

— Сильны вы, ваша светлость, — проговорил он.

— Это не только я, — задумчиво откликнулся Дармоншир, тоже глядя за оборонительные полосы. — И второй раз с таким размахом уже не выйдет. Слишком много сил мой помощник отдал здесь.

— Сжечь все это надо. Срочно.

— Да, Майлз. А что, полковник, — его светлость повернулся к командующему, и в глазах его плескался какой-то жестокий азарт, — берманы к нам пришли, эмиратцы на подходе, силы у меня пока есть и помощник рядом… как думаете, не пора ли нам планировать наступление?

Ночь с четвертого на пятое апреля, Иоаннесбург, Мариан Байдек

Мариан Байдек открыл глаза. Над ним, едва шевеля текучими огненными крыльями, завис огнедух Ясница в облике птицы. Глаза его горели белым пламенем, и сам он был размером едва ли не с самого Байдека.

— Не балуй, — буркнул принц-консорт. Бросил взгляд на часы: четыре утра. — Что случилось?

— Про-о-осну-у-улся, — прогудел огневик удовлетворенно, роем искр метнулся на пол и там уже разлегся потягивающимся гепардом. — Сейча-а-ас будет изве-е-ести-и-е.

— О Василине? — Байдек резко сел на кровати.

— Не-е-ет, — покачал башкой Ясница.

Мариан вздохнул и потянулся к графину с водой. Супруги не было уже больше месяца, и каждый день он, спускаясь к краю жаркого лавового озера в усыпальнице Иоанна Рудлога, леденел от мысли, что Василина не вернется. Поддерживали его веру только разговоры с Мариной и Полиной и заверения огнедуха, что она жива, "про-о-осто оче-е-ень глубоко-о-о".

Мариан за эти недели отнес в храм Красного больше жертвенного масла, чем за всю свою жизнь. Посещал он и храм Синей — все женщины находятся под ее покровительством, — просил и Богиню о помощи. Но Василина не возвращалась. Шла война на Севере и Юге, скучали и плакали дети, шептались придворные, недоумевали подданные — а его сердце словно закаменело от бессилия и разлуки. Он погрузился в дела с головой, выматывая себя, чтобы не звереть от тоски. Ночью, возвращаясь в их с Василиной покои после ежевечернего посещения усыпальницы, он подбрасывал дров в камин — вдруг она вернется через огонь? — и мгновенно засыпал. Но спал сейчас он чутко и даже во сне ждал ее. Свою маленькую жену, без которой он не сможет жить.

Байдек не успел допить воду, как зазвонил телефон.

— Мариан, — прозвучал в трубке голос Тандаджи, — министр обороны собирает срочное совещание. Иномиряне на Юге взяли Чернолесье.

Байдек поднялся. Чернолесье располагалось в двухстах километрах от побережья, где находился монастырь Триединого, в котором спала Алина.

— Сейчас буду, — коротко отозвался он.

С Тандаджи они встретились в коридоре недалеко от военного штаба и спешно направились к дверям зала совещаний, в которые то и дело заходили военные.

— Алина? — поинтересовался Байдек.

— Я отдал распоряжение о транспортировке, — сообщил тидусс. — Их сейчас осматривают, перевезут в течение часа. Получилось связаться со Свидерским. Он сказал, что его резерва еще хватит, чтобы открыть и удержать Зеркало, и он лично перенесет ее высочество, Тротта и Симонову с детьми к бункеру Дорофеи и установит щиты. Честно говоря, это огромная подмога — из-за проблем с телепортами мы готовились эвакуировать их в реанимобилях, но это заняло бы несколько дней, и даже если накрыть машины щитами, водители и охрана подвергались бы опасности быть выпитыми.

— Зигфрид не поможет?

— У него на открытие Зеркала теперь не хватает сил, Мариан, как и у большинства магов. Поэтому только так. К хутору уже выехала охрана и медики из Зеленого крыла, служитель Триединого тоже ждет наших пациентов. Систему жизнеобеспечения подключат сразу же, принцессу и Тротта разместят в часовне. А охранники и врачи из монастыря доберутся за несколько дней. Тратить силы Свидерского на перенос целого отряда мы не будем. Они ему понадобятся на Севере.

Принц-консорт кивнул, открывая дверь в зал и пропуская Тандаджи вперед.

— Спасибо за оперативность, Майло, — проговорил он, и тидусс с каменным лицом едва заметно пожал плечами: мол, работа такая.

Люди, собравшиеся на совещание, привыкли к ночным побудкам и необходимости принимать срочные решения. Сейчас был как раз такой случай. Байдек кивнул Игорю Стрелковскому, поздоровался за руку с министром обороны и генералами, сел на свое место за стол. Пахло кофе — секретарь быстро организовал всем ранний завтрак.

— Чтобы не терять людей, вывели гарнизон из Чернолесья, — докладывал один из генералов, — к Угорью. Там, как вы знаете, последние недели армия окапывается и накапливает силы для наступления. Войска полностью укомплектованы оружием и артиллерией, наши военные производства вышли на максимальную мощность. По соотношению сил мы способны опрокинуть атаку иномирян и заставить отступать уже их.

— Если только к ним не подойдет подкрепление из Инляндии через Дармоншир, — сухо сказал министр обороны. — Это очень вероятно. По прогнозам наших аналитиков, форты захватят в течение суток. От командующего дармонширской армии полковника Майлза три часа назад поступила просьба о срочной помощи. Мы ответили, что пока подмогу отправить не имеем возможности. Нельзя ослаблять Угорский капкан, иначе все приготовления зря. Но и помочь дармонширцам необходимо. В противном случае наше наступление закончится, не начавшись, и в клещи с двух сторон возьмут уже нас.

— Скоро к ним прибудут берманские эшелоны? — обратился Байдек к министру транспорта, думая о том, что нужно еще связаться с Мариной и предложить ей с родней выехать в Иоаннесбург. Дармоншир это бы точно поддержал.

— В течение двух суток, ваше высочество, — ответил министр. Принц-консорт поморщился.

— Есть возможность ускорить их продвижение?

— Ваше высочество, составы из Бермонта и так имеют приоритет перед всеми остальными поездами, — покачал головой его собеседник. — Идут они на максимальной скорости, разрешенной для транспортировки боеприпасов и артиллерийских орудий. Ускорение продвижения эшелонов будет опасно как для берманских полков, так и для наших граждан. Там больше сотни орудий, четыре состава со снарядами и оружием. Рискованно ускорять.

— Понятно, — проговорил Байдек тяжело. — Держите нас в курсе, Андрей Львович. Геннадий Иванович, — он посмотрел на министра обороны, — что будем делать?

В двери проскользнул один из помощников Стрелковского, положил перед ним бумаги, что-то шепнул на ухо. Игорь Иванович взял их в руки, начал быстро просматривать.

— Дармоншир не спасешь парой полков, — сухо ответил Лосев. — Герцогство и так на удивление долго продержалось, но личный состав там уничтожен почти наполовину. Если отправлять к ним подкрепление из Центра, то это те же несколько суток на переброску. Придется брать двадцать тысяч пехоты и около сотни орудий из Угорского армейского формирования. Их мы сможем перевести за ночь. Но, повторю, этим мы создадим огромную брешь в нашей обороне.

— Нам некуда деваться, Геннадий Иванович, — проговорил Байдек, и министр обороны хмуро глотнул кофе.

— Согласен. Распоряжусь, — неохотно отозвался он. — Теперь к ситуации на Севере. Выслушаем доклад генерала Лоджеча.

— Коллеги, — Стрелковский поднял глаза от бумаг, — я прошу две минуты вашего внимания. У меня в руках запрос от Эмиратов. Ваше высочество, вы говорили, что была договоренность с эмиром Тайтаны. Он предлагал военную помощь от всех эмиров Манезии.

— Совершенно верно, — кивнул Байдек.

— Их эскадра подошла к нашей морской границе и ждет разрешения на высадку. Они готовы сразу выдвинуться к Угорью и поступить в распоряжение армейского командования.