Солнце спряталось за грозовые тучи. Море потемнело. Теперь его освещали только участившиеся вспышки молний. В отчаянии Анаид села на корточки, обхватила ноги руками и спрятала лицо в колени.

Раскачиваясь взад и вперед, девочка стала напевать песенку, которую в детстве пела ей Деметра. Немного успокоившись, Анаид отважилась открыть глаза и осмотреться. Было довольно темно, но она уже не боялась так, как раньше.

Безбрежное море, к которому Анаид привыкла за все это время, уже не пугало ее. И еще в нем появилось новое существо, без зазрения совести рассматривавшее девочку с расстояния нескольких метров.

Это был полуголый мужчина. Он стоял в воде, и при свете молний Анаид прекрасно различила вьющиеся волосы и короткую бородку незнакомца, а также щит и короткий кривой меч в его руках и шлем с султаном из конского волоса на его голове.

Анаид не очень испугалась и крикнула:

— Эй!

Воин удивленно огляделся по сторонам. Вокруг никого не было. Неужели девочка обращается к нему?

— Ты это мне?

— А тут есть кто-то еще?!

— Значит, ты меня видишь?!

— И вижу, и слышу!

— Не может быть!

— Не валяй дурака!

— Ты первый человек, с которым я разговариваю за последние… не знаю сколько лет! Какой сейчас год?

— Ты все равно не поймешь! Кто ты? Грек? Римлянин? Карфагенянин?

— Я грек из италийских колоний. Меня зовут Калликрат. Я воин и защищал Гелу[9] под командованием великого Дионисия Сиракузского![10]

— Ого! Это было веке в пятом до Рождества Христова!

— До чьего рождества?

— Не важно. Ты барахтаешься здесь примерно две тысячи пятьсот лет.

— Мне тоже показалось, что прошло довольно много времени.

— Как ты тут оказался?

— Я утонул.

— Ты не умел плавать? — содрогнулась Анаид.

— Я же воин, а не моряк!

— Наверное, ты призрак, не нашедший покоя?

— Откуда ты знаешь?

— Я уже встречала вашего брата. А кто тебя проклял?

— Наверное, жена. Я обещал ей вернуться домой в Кротон[11] к уборке урожая, но не сдержал слова.

— Ты утонул по пути домой?

— Ну да Я с честью сражался против воинов прославленного карфагенского военачальника Гимилькона.[12] Потом мы в образцовом порядке отступили и сели на суда, но у этих берегов наш корабль пошел ко дну.

— И ты утонул вместе с ним?

— Нет, нас подобрал другой корабль, но меня выбросили за борт.

— За что?!

— Нас было так много, что все не помещались. Мы стали тянуть жребий, и мне не повезло.

Последние слова Калликрата почти утонули в оглушительном раскате грома.

— Как сейчас помню, это тоже было ночью…

— Нет, не надо! — перебила воина Анаид. — Не желаю этого слышать!

— Тебе не интересно, как я утонул?

Анаид рассердилась на назойливое привидение.

— К твоему сведению, я пока жива. И меня совершенно не интересуют откровения утопленников.

— О, тонуть очень противно! Хватаешь ртом воздух, а вместо него в горло льется вода и душит тебя, душит…

— Замолчи!

Описывавший с извращенным наслаждением предстоявшую Анаид агонию, воин тут же замолчал. К счастью, он был послушен, как и все привидения.

Гроза приближалась. Порывистый ветер гнал по морю высокие волны. Анаид первый раз накрыло с головой. Задержав дыхание, девочка пыталась за что-нибудь уцепиться.

— Я подарю тебе вечный покой, если ты мне поможешь!

— Ты говоришь со мной?

— Да, да! С тобой, Калликрат! Научи, как отсюда убраться, пока меня не смыло со скалы!

Калликрат задумался и огляделся по сторонам.

— Как — не знаю, но, наверное, это возможно.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что другие куда-то пропадали, но среди утопленниц я их не находил.

— Какие еще другие?

— Другие девочки.

Анаид стала нервничать.

— Значит, я не первая сижу на этой скале?

— Не первая, — Калликрат кивнул. — Но ты первая не плачешь — и видишь меня!

— Сколько же ты тут видел девочек?

— За две с половиной тысячи лет — несколько сотен.

Анаид побледнела.

— Значит, каждые пять—десять лет на этой скале оказывается полуголая девочка, а потом она куда-то пропадает?

— Ну да.

Ужаснувшись, Анаид подумала о тех, кто живет тысячи лет, прикрываясь чужими именами. О тех, кто пьет у девочек кровь. Похоже, подтверждаются ее самые худшие опасения: «Валерия — одиора!»

— Другие тоже так думали.

— Кто?

— Другие девочки.

— Ты умеешь читать мысли?

— Умею.

Анаид пришла в отчаяние. Надвигалась буря. Ей оставалось только захлебнуться на этой скале или пасть жертвой одиоры, искусно притворявшейся омниорой.

— Ты мне поможешь? — спросила она у Калликрата.

— Я бы помог, если б знал как… А как ты тут оказалась?

— Приплыла на дельфине.

— Забавно!

— Но дельфины отказываются отвозить меня на берег!

Еще более высокая волна накрыла Анаид с головой и чуть не утащила за собой, но в последний момент девочка умудрилась уцепиться за какой-то выступ, ободрав себе при этом до крови все пальцы.

Наконец гроза разразилась прямо над головой Анаид. Дождь лил как из ведра. Ураганный ветер поднял гигантские волны. Девочка чувствовала, что бурлящая вода вот-вот утащит ее за собой, но почему-то не испугалась, а, наоборот, обрадовалась тому, что скоро станет частью моря.

Внезапно рядом с ней появился дельфин.

Анаид закрыла глаза, бросилась в волны и слилась с морем…

Подождав несколько минут, воин печально вздохнул.

Какая жалость! Бедная девочка погибла. Теперь ей не помочь! А сам он так и будет отбывать в одиночестве свое вечное наказание.

Вдруг рядом с ним с радостными криками выскочили из воды два дельфина и тут же скрылись во мраке. Воин проводил их печальным взглядом и со скучающим видом принялся рассматривать молнии, как делал это уже две с половиной тысячи лет.

Через час к скале подплыла моторная лодка с закутанной в непромокаемый плащ женщиной. Ловко маневрируя среди волн, лодка три раза обогнула подводную скалу.

Пользуясь своей невидимостью, призрачный воин устроился поудобнее, наблюдая за перемещениями лодки.

— Эй ты!

Калликрат не поверил своим ушам.

— Кто? Я?

— Да. Ты!

Так позабытому всеми утопленнику после более чем двух тысяч лет одиночества посчастливилось второй раз за день перекинуться словом с живым существом.

— Да сделай же что-нибудь! — заломив руки, взмолилась Крисельда. Ветер хлопал ставнями. Струи дождя яростно колотили по стеклам.

Валерия старалась не терять присутствия духа, но было видно, что яростный шторм смущает и ее.

— Знамения предвещали благоприятный день…

Крисельда отворила дверь на улицу. Дверь билась у нее в руках, как раненая птица.

— Ты называешь это благоприятным днем?!

Валерия смутилась. Такой бури здесь давно не было.

— Посвящение нельзя прерывать, — пробормотала она. — Его следует довести до конца любой ценой.

— Плевать мне на посвящение! Мне нужна живая Анаид! Посвятим ее потом в другом клане — Огня или Воздуха. Плыви и забери ее оттуда!

— До рассвета осталось лишь несколько часов, — возразила Валерия. — Давай завершим ритуал!

— Если ты не поплывешь за ней немедленно, — шагнув на крыльцо, заявила Крисельда, — я сообщу спасателям об исчезновении девочки!

Валерия сдалась. Она вспомнила доверчивую улыбку Анаид, ее восторг при виде моря, слезы на ее глазах при упоминании Селены. В конце концов, девочка только что потеряла мать. Было просто жестоко подвергать ее испытанию вот так сразу!