Анаид долго гуляла по пляжу одна. С честью превзойдя науку Аврелии, вместо заслуженной гордости девочка внезапно ощутила пустоту… Да, она научилась сражаться. Но разве владение искусством боя поможет ей найти друзей, преодолеть горечь одиночества, сделаться привлекательней или найти мать?

Вернувшись домой, Анаид застала Клаудию спящей. Раньше дочь Валерии никогда не ложилась так рано. Анаид подозревала, что Клаудия притворяется, и долго ждала, когда та встанет, оденется, накрасится и исчезнет через открытое окно.

Но Клаудия не вставала. Она кашляла, дрожала и ворочалась под толстым покрывалом.

— Тебе плохо?

Клаудия ответила не сразу. Они с Анаид уже несколько недель спали в одной комнате, но почти не разговаривали, словно не были знакомы. Клаудия явно не ожидала, что Анаид заинтересуется ее здоровьем.

— Как холодно, — наконец пробормотала Клаудия. — Неужели ты не мерзнешь?

Лето было в самом разгаре. Стояла ужасная жара, и привыкшая к горному климату Анаид просто задыхалась.

— По-моему, ты заболела.

— Нет! — тут же заявила Клаудия и сразу добавила: — А может, да…

— Ты сказала Валерии?

— Не смей ей ни о чем говорить!

Анаид ничего не ответила, и через некоторое время Клаудия заговорила сама.

— Я простудилась той ночью, когда был шторм, и еще не поправилась. Сплю я ужасно…

— Что у тебя болит?

— Все, — кости, голова, грудь. Я не могу дышать!

Клаудии было трудно не только дышать, но и говорить. Она зашлась кашлем. Анаид встала с кровати, подошла к Клаудии и положила руку ей на лоб. Лоб был ледяной. Странно! Температуры у ее соседки явно не было!

Анаид убрала было ладонь со лба Клаудии, но та воскликнула:

— Нет! Не убирай. Пока ты ее держала, голова почти не болела!

Довольная тем, что к ней обратились за помощью, Анаид положила на лоб Клаудии обе руки и стала вытягивать ими холод, чувствуя, как постепенно он распространяется, сжимая сердце, по ее собственному телу.

Клаудия перестала дрожать и улыбнулась. Анаид приободрилась и стала с удвоенными силами гладить Клаудию по голове. Постепенно пальцы Анаид словно удлинились и незаметно проникли в затуманенный недугом мозг, ощупывая воспаленные нервы. Кончиками пальцев Анаид успокаивала их, чувствуя, как по освобожденным сосудам радостно заструилась кровь.

Неровное дыхание Клаудии успокоилось, измученное лицо разгладилось, ресницы затрепетали. Она закрыла глаза.

Глядя на спящую Клаудию, на разбросанные по подушке черные курчавые волосы и нежный овал бледного лица, Анаид подумала, что дочь Валерии похожа на изображение византийской Богоматери. Она сочувствовала девушке, запертой матерью в четырех стенах, и жалела, что они с Клаудией не дружат.

Когда Анаид наконец легла, ее начал бить страшный озноб. Стуча зубами, Анаид тряслась как осиновый лист. Холод из тела Клаудии овладел ею самой. Анаид встала, нашла в шкафу свой свитер, натянула его — и ей тут же стало легче.

Измотанная и совершенно обессилевшая, девочка рухнула на постель и закрыла глаза.

Через несколько часов она проснулась. Ей было ужасно жарко, все тело чесалось. Еще бы! Заснуть в разгар лета в шерстяном свитере!

Анаид хотела снять свитер, но внезапно почувствовала резкий неприятный запах, знакомый ей с вечера на пляже, когда она познакомилась со злополучным Марио. Анаид замерла.

В соседней кровати стонала и всхлипывала Клаудия. Наверное, ей снился страшный сон. Анаид решила встать и успокоить ее, но внезапно поняла, что собственное тело ей не повинуется.

Девочка в ужасе пыталась пошевелить хотя бы пальцем, но чем сильнее она старалась, тем больше ее тело наливалось свинцом. Она не могла даже разомкнуть век. Анаид подумала было, что ей тоже снится кошмар, но неприятный запах был таким сильным, а всхлипывания Клаудии — такими громкими, что ни о каком сне не могло идти и речи.

Что происходит?!

Да это же колдовство! Кто-то наложил на нее заклятье!

Собрав в кулак все силы, Анаид попыталась открыть глаза. Она вспомнила, чему ее учила Крисельда, — не поддаваться панике, не распылять силы и сосредоточиться на чем-то одном.

У Анаид были стопудовые веки — весом с телегу, которую не сдвинули бы с места и сорок лошадей.

И все-таки девочка нечеловеческим усилием открыла глаза. В спальне царил полумрак. Приютившиеся на полке куклы и плюшевые зверушки Клаудии отбрасывали на пол причудливые тени.

С огромным трудом повернув голову, Анаид увидела кровать Клаудии, над которой склонилась чья-то страшная тень. Через несколько мгновений Анаид разглядела гибкий силуэт женщины, запустившей в грудь девочки свои длинные, как щупальца, пальцы.

Анаид решила прогнать видение, как страшный сон. При этом она шевельнулась. Неизвестная женщина обернулась и взглянула Анаид прямо в глаза. Девочка тут же заснула, и остаток ночи ее преследовали кошмары.

Анаид обливалась потом. На кухне было ужасно душно. На улице нещадно палило полуденное солнце, а Анаид невыносимо стыдилась того, что сейчас делает.

— Я не ябеда. Я ни за кем не шпионю и не подсматриваю, но я просто обязана сказать тебе, что Клаудия очень бледна, у нее темные круги под глазами и она все время кашляет.

— Я в курсе, — ответила Валерия, переворачивая мясо на сковородке. — Она простудилась. Я сделаю ей целебный отвар.

— У нее болит грудь, и ей снятся кошмары, — настаивала Анаид.

— А суставы? У нее ноют суставы?

— Да.

— Я так и знала! Это грипп.

— Сегодня ночью мне показалось, что я видела в нашей спальне какую-то тень, — переминаясь с ноги на ногу, сказала Анаид.

Валерия наконец отвлеклась от сковородки и повернулась к Анаид:

— Какую еще тень?! Выкладывай все начистоту!

— По-моему, у Клаудии сосет кровь одиора.

— В моем доме?! — с ошеломленным видом воскликнула Валерия.

— Да.

— У моей дочери?!

— Да.

— Это невозможно!

— Возможно, одиора воспользовалась тем, что ты совсем забросила Клаудию.

Обычно очень сдержанная Валерия вспылила:

— Ты забываешься, Анаид! Если я обращаюсь с тобой как с родной, это еще не дает тебе права вмешиваться в наши с Клаудией дела! Ясно? Не забывай, что это из-за тебя мне некогда с ней заниматься!

— Я не хотела тебя обижать, но… — пробормотала расстроенная гневом Валерии Анаид.

— Никаких «но»! Немедленно извинись!

— Извини.

— И выбрось из головы эти глупости. Ни одна одиора не посмеет высасывать кровь из детей прямо в моем доме.

У Анаид пылали щеки. Разговор с Валерией не вышел. Расскажи ей Анаид, что Клаудия все время по ночам куда-то бегает, снимая с себя защиту, Валерия, может, и прислушалась бы… Но больше всего на свете Анаид боялась прослыть ябедой.

Весь день шла подготовка к гаданию, — разожгли костер, сходили за кроликом. Бледная Клаудия не разговаривала с Анаид, делая вид, что не слышит ее вопросов, и старалась держаться подальше, словно не Анаид помогла ей уснуть этой ночью.