– По моему возвращению в столицу, – продолжил Пи Вэнь, – Императрица обязательно станет расспрашивать меня. Я надеюсь, что Вы, наставник, проявите милосердие, укажите мне на самое важное в сути [вашего учения], дабы я мог поведать об этом не только самим правителю в его двух дворцах, но и всем тем в столице, кто изучает Путь. Подобно это будет одному светильнику, что зажжет сотни и тысячи других светильников. И свет придет на смену темноте, и свету этому не будет предела.

– Дао не имеет светлого и темного, «свет» и «тьма» – это лишь два понятия, что противоположны друг другу. И когда мы говорим, что «свету не будет предела», значит мы подразумеваем наличие этого предела, поскольку именно оппозиция этих двух понятий и определяет само их наличие вот почему «[Вималакирти-нидреша]-сутра» говорит: «Дхарма не может быть сопоставима ни с чем, поскольку не найти ей аналогов».

– Под «светлым» я подразумеваю мудрость, – сказал Пи Вэнь, – а под «темным» – незнание (клеша). И если человек, что пестует Дао, не сможет своей мудростью разбить незнание, то как же он сможет избавиться от бесконечного круга рождений и смертей?

– Незнание – это Бодхи, – ответил Наставник. – Они не двойственны и не различны. И если [говорить] о том, чтобы своей мудростью разбить незнание, то это будет взглядами последователей учения о «двух колесницах» – быка и оленя[267]. Люди великого корня и высшей мудрости, конечно же, не придерживаются этих взглядов.

– Так какого же учения придерживается школа Большой колесницы – школа Махаяны? – спросил Пи Вэнь.

– Свет (просветление) и его отсутствие с точки зрения обычного человека являются двумя разными вещами. Мудрый же достигает того, что их природа не двойственна. Отсутствие двойственной природы и является полнотой (ши) природы. Полнота природы такова, что у обычного человека, глупца в ней ничего не убавляется, а у мудреца ничего не прибавляется. Она не придет в хаос, если кто-то прибывает в незнании, и не успокоиться, если кто-то находится в чаньском самадхи. Она и не конечна и не вечна, не приходит и не уходит. Не пребывает между этим и не находится ни внутри, ни снаружи, не рождается и не умирает. Его природа и его вид лишь «подобны» [чему-то], пребывая вечно, оно не меняется[268]. А именем называем его Дао.

– Учитель, Вы говорите, что оно не рождается и не умирает. Так не подобно ли это «внешнему Пути» (т. е. тому, чему учат другие школы – А.М.).

– Когда внешние школы говорят об отсутствии рождения и смерти, они призывают прекратить смерти, чтобы прекратить жизнь, и жизнью оттеняют смерть. И смерть еще более становиться бессмертной, а жизнь, можно сказать, безжизненной. (И то, что они подразумевают под смертью, не является на самом деле смертью). Смерть более не приходит, но и жизнь более не возникает. Когда я говорю об отсутствии рождения и смерти, я [имею в виду], что изначально не было рождения, а сегодня нет и смерти. А поэтому это отличается от той трактовки, что предлагают другие школы. Если же вы хотите познать суть моего учения, Вы должны избавиться от всех мыслей о хорошем и дурном, естественно проникнуть в чистоту Сердца, постоянно оставаться в покое, и тогда использование мельчайшего будет подобно речному песку.

Пи Вэнь, слушая наставления учителя, внезапно получил Великое просветление. Он поклонился учителю и распрощался с ним, а вернувшись во дворец, передал все слова Наставника.

В тот же год девятого дня девятой луны был издан эдикт, который так говорил о Наставнике: «Будучи больным и в преклонным летах Наставник отклонил [наше приглашение прибыть в столицу]. Посвятив всю свою жизнь пестованию Дао, он стал Нивой благодати нашего государства! Будучи подобным Вималакирти[269], который восстанавливал свои силы после болезни в Ваисали, он широко распространяет суть буддийского учения Большой колесницы, говоря о недвойственности Дхармы. Пи Цзянь передал Нам наставления Учителя о его понимании и видении Татхагаты. Мы были премного счастливы той благодати, которая поселилась в наших корнях. Встретив Наставника, что поведал миру [учение, мы поняли принцип] Внезапного просветления Высшей колесницы. Мы ощутили милосердие Наставника Лотоса, дабы обладать им бесконечно»

[Вместе с этим учителю] была поднесено одеяние Моно[270] и чаша горного хрусталя, наместнику области Шаочжоу был велено отремонтировать монастырь, а месту, где обитал Наставник, было дано имя Гоэньсы – «Монастырь национального милосердия».

[271]

Однажды Наставник обратился к своим ученикам Фахаю, Чжичэну, Фада, Шэньхуэю, Чжичану, Чжитуну, Чжичэ, Чжидао, Фасю, Фажу со следующими словами:

«Вы не подобны другим людям. После того, как я умру (уйду в Паринирвану), каждый из вас станет наставником в своей местности[272]. И сегодня я объясню вам, как [наставляя других], не утратить смысл нашей школы.

Прежде всего, необходимо рассказать о трех категориях дхарм, о 36 парах противоположностей в движении, о близости и различиях в «появлении» и «исчезновении»[273]. Наставляйте, что все дхармы не существуют в отрыве от изначальной природы. Когда же кто-нибудь спросит Вас о Дхарме, отвечайте ему через пару [противоположностей], и объясняйте, что все выходит из своей противоположности, а приход и уход (т. е. появление и исчезновение – А.М.) являются причинами друг друга. В конце концов две этих противоположности исчезнут и тогда не будет никакого иного места [в этом мире].

Тремя категориями дхарм являются: скандха, дхату, аятна[274]. Скандха – это панча-скандха (т. е. пять скоплений), которыми являются материальные проявления, ощущения, образы, деяния и сознание[275].

Аятана – это 12 аятан, состоящих из шести внешних нечистых [опор сознания или проявлений, т. е. чэнь] – внешний вид, звук, запах, вкус, осязание, интеллект, и шести «внутренних врат», [через которые шесть нечистых проникают в человека] – глаза, уши, нос, язык, тело, мысль.

Дхату – это восемнадцать дхату: шесть нечистых опор сознания, шесть врат и шесть типов знания (виджнана).

Поскольку наша природа способна вобрать в себя мириады дхарм, она зовется сознание-сокровищница (алая-виджнана). Но лишь только в нас зарождаются мысли, они тотчас трансформируется в [различные типы] знания. Зародившись, шесть типов знания выходят из шести врат и встречаются с шестью нечистыми опорами сознания. И таким образом 18 дхату получают свое «использование»[276] (функцию) из нашей природы. Если наша природа ложна (се), то рождаются 18 ложных проявлений, если же она праведна – то 18 праведных проявлений. Если это «использование злого», то это и есть использование живых существ. Если же это – «использование доброго», то это и есть «использование Будды». [Таким образом] различие в «использовании» проистекает из самой нашей природы.

Дхармы, что противоположны друг другу, принадлежат внешнему миру. В мире существует пять пар противоположностей (у дуй): противоположность Неба и Земли, солнца и луны, света и тьмы, инь и ян, воды и огня. Они и составляют эти пять пар противоположностей.

Дхармалакшаны (внешние феномены) подразумевают 12 пар противоположностей. Противоположность речи и дхармы, наличия и отсутствия, обладающего формой (рупа) и не обладающего формой (арупа)[277], обладающего проявлениями (лакшана) и не обладающего проявлениями, отравляющего влияния внешнего мира (асрава) и отсутствия этого влияния[278], формы (рупа) и пустоты (шуньята), движения и покоя, чистоты и загрязненности, обыденности и святости, монашеского и мирского, старого и младого, великого и малого, – вот таковы эти 12 противоположностей.