Утром я самостоятельно проснулся и заставил себя встать, выбить соломенный матрас, чтобы он был без комков и выполнить зарядку. Затем я металлической крышкой ночного горшка выскреб на стене рядом с кроватью две палочки проведённых здесь дней, по своему пребыванию в пещере я помнил, как важно знать, сколько я нахожусь на месте – это позволяло в том числе и ориентироваться по времени. Затем на четвереньках облазил и изучил досконально размеры своей кельи, а также постарался запомнить сколько шагов до каждого из предметов в ней, потом встал на ноги и стал повторять тоже самое, передвигаясь на ощупь. Я хотел запомнить всё, чтобы спокойно передвигаться, не обращая внимание на кромешную темень, рассчитывая только на свою память.

Набив синяки и шишки я остановился только тогда, когда сверху раздался шум шагов, затем лязг люка и вниз мне спустили корзинку на тонкой бечёвке. Я бросился к ней, так как живот давно отчаянно сообщал о том, что его пора кормить, вот только внутри, при бликах факела, который светил сверху, я увидел только графин воды, хлеб, головку сыра и пару яблок – слишком мало для моей привычной трапезы. Поскольку выбора не было, я опустошил корзину, которая не спешила подниматься вверх.

«Горшок! – догадался я, аккуратно положив еду на кровать и достав горшок, поставил его в корзину». Её подняли и вскоре вернули горшок обратно.

Я заметил, что бечёвка, на которой проделывали все манипуляции такая тонкая, что не выдержит вес человека, а это значило, что моё пребывание здесь затянется настолько, насколько это нужно будет паладинам, если решат сгноить меня здесь навсегда, то я ничего не смогу с этим поделать.

«Яблоки нужно растянуть надолго, - решил я, разрывая их руками на четыре части, чтобы хватило надолго, еда в виде хлеба, сыра и воды нисколько меня не порадовала, поскольку организм требовал мясо и разнообразие».

К счастью, когда принесли еду второй раз, в миске присутствовала чечевичная каша с куском мяса и даже несколько луковиц, которые я обычно не воспринимал за еду, в этот же раз съел подчистую.

Не оставляя себе времени на ничего неделание, я забивал время всем, чем только можно было, собираясь повторять это на протяжении всего месяца. Упражнения и тренировки стали чаще и продолжительнее, хотя еды стало гораздо меньше, чем я привык питаться в обычной жизни, но я прекрасно понимал, что если себя не буду занимать, то очень быстро превращусь в овощ, которому ничего не нужно, лишь бы спускали еду. Так что зная себя, я насиловал организм, делая между занятиями перерывы на размышления и планирование своего будущего похода. Я представлял маршруты, по которым поеду, а также возможные препятствия на своём пути, которые нужно будет преодолеть, подыскивая лучшие решения, чтобы двигаться дальше.

Первый день пролетел словно одно мгновение, я даже не заметил, как от усталости во время очередных размышлений свалился в сон, заснув сидя на кровати.

Неделя спустя

Апатия накатила на меня с такой силой, что я превозмогая себя, поднялся на ноги, чтобы начать зарядку с отжиманий. Мои первоначальные желания и распорядок существенно трансформировались за эти дни и я с огромным трудом заставлял себя вставать и делать то, что планировал. Вчера даже пропустил одну тренировку, поскольку нежелание что-либо делать превозмогло все мои договорённости с самим собой. Голова была последние дни словно пустая, мне начали слышаться какие-то голоса и я вздрагивал, застывая на месте.

По келье я теперь передвигался уверенно, даже не видя предметов, я заучил расположение всего и расстояние до них, так что отсчитывая в голове шаги, мог уверенно дойти куда нужно. Тренировки также перестали быть особой проблемой, так как я ощущал границы своих передвижений и не стукался как раньше, обо всё подряд. Вот только я не представлял себе, какой большой проблемой станет апатия и не желание двигаться, помноженное на странные голоса в голове, которые в абсолютной тишине подземной камеры слышались лучше монастырского колокола. Пока я не понимал, о чём они говорили, поскольку язык был мне не знаком, но списывая эти глюки на одиночество, я старался не обращать на них внимание, занимаясь своими делами.

- Так Макс, - я преодолевая себя, заставил подняться с кровати и представить, что в руках копьё, - нужно тренироваться.

«Зачем? Какой смысл? – шептал мне внутренний голос, - месяц в келье и ты выйдешь отсюда, зачем тратить силы и время на ненужные телодвижения?».

Я с трудом отмахивался от него, и начинал разминочный комплекс упреждений, вскоре должны были принести еду, и мне следовало поторопиться, из-за собственной лени я не успевал закончить всё, что хотел.

Две недели спустя

«Я прекрасно понимаю это, господин Эр’дел, у моего помощника даже есть мысли как привязать активацию вируса не только на синаптические реакции мозга носителя, но и на слова-ключи. Древнеспиктский алфавит прекрасно подойдет для этих целей, их руны никем толком не изучены, а мы знаем их точный перевод, его и можно использовать для активации вируса».

Я не понимал сплю ли или это происходит наяву, но голоса двух разговаривающих существ, стали посещать меня чаще, я даже начал разбирать то, что они говорили! Пока правда частично и отрывочно, но с каждым днём всё отчётливее и отчётливее. Как только я понял, что эти голоса не мои собственные глюки, то каждый день и раз, когда лень или апатия пытались завлечь меня в свои сети, я специально вставал и делал незапланированные упражнения, словно показывая сам себе, что последует наказание за подобные желания.

Перечёркнутые палочки на стене показывали мне, что прошло две недели, а результатов особых я за собой не замечал. Я сколько не пытался вызвать у себя золотистое свечение, как у паладинов или же представлял, что могу овладеть магией, ничего не получалось. Фаерболов на ладони не зажигалось, золотого кокона не появлялось и я старательно гнал от себя мысли о том, что впустую трачу здесь время.

Месяц спустя. Комната настоятеля монастыря.

- Брат Гнат? – настоятель внимательно посмотрел на паладина, который задумчиво склонился над кружкой с вином, - твоё мнение?

- Нужно продолжать, наше зелье не даёт никакого эффекта, - наконец ответил он, - не понимаю, мы все прекрасно знаем, что не все могут стать паладинами, но те, кто не прошёл испытание, всё равно показывали хоть что-то!!! Изменение навыков, новые языки, каждый раз было что-то новое!!

- Может он что-то может, но не показывает? – осторожно поинтересовался брат Ивор, - если он заметил, что стал магом, то специально не показывает нам свои умения, зная, чем это грозит.

- Нет! – отрезал седоусый паладин, - я лично спускаю ему еду и в его энергетике нет изменений, нет всполохов, характерных для ведьм и магов.

- Выше озвученные тобой сущности, брат Гнат, могут легко это прятать, - с усмешкой заметил Ивор, - и ты это прекрасно знаешь.

- Но не тогда, когда они этот дар только получили, не нужно обвинять брата в невежестве, - настоятель мягко укорил паладина, - если бы Максимильян получил любой дар под воздействием нашего зелья, он не смог бы контролироваться себя, так как не знал, как правильно с этими возмущениями бороться.

- Поддерживаю, - откликнулся со своего места третий паладин, - давайте продержим его ещё месяц, если уже и тогда не будет результата, то хотя бы скажем главе Ордена, что попытались сделать всё, что в наших силах.