В помещении было довольно сумрачно, угасающий дождливый день, просачиваясь в небольшие окна, лишь слегка разбавлял полумрак. В углах скопились тени, в которых растворились бревенчатые стены и стоящие около них массивные сундуки. В этом полумраке лицо незнакомца угадывалось как серое пятно на темном фоне, бледная рука сжимала наполовину пустой стакан, а на столе поблескивала высокая бутылка с узким горлышком.

Видимо, почувствовав взгляд, мужчина вздрогнул, передернул плечами и глубоко вздохнул, как человек, долгое время пробывший под водой. Холеные пальцы, блеснув перстнями, покрутили стакан, господин залпом допил вино и повернулся в сторону Алексея. Его глаза сверкнули в полутьме яркими желтоватыми огнями. «Словно кот!» — мелькнула удивленная мысль. Подошедший трактирщик отвлек внимание Алексея от странного господина. На стол с подноса перекочевали парящий, как проснувшийся вулкан, курник, запотевшая глиняная плошка со сметаной и большая кружка взвару. Хозяин открыл было рот, чтобы начать свои словоизлияния, но оглянулся на наблюдавшего за ними господина, поперхнулся и, быстро поклонившись, засеменил на кухню.

Молодой человек почувствовал неловкость от того, что незнакомец заметил его бесцеремонные разглядывания, и опустил глаза. Отрезав себе большой ломоть пирога, он плюхнул на него ложку сметаны и уткнулся в тарелку. Трактирщик не обманул: курник действительно был вкусный, да и взвар, сдобренный медом, тоже оказался отменным. Размышляя над тем, кем мог быть этот странный незнакомец, Алексей не заметил, как съел полпирога. Внезапно он ощутил какой-то непонятный холод и давление, словно на плечи опустилось что-то тяжелое и мягкое.

— Простите великодушно, разрешите представиться — барон Йотунсен, — приятный мужской голос, раздавшийся рядом, вывел Алексея из состояния оцепенения.

Молодой человек поднял голову и хотел церемонно раскланяться, но слова приветствия застряли в горле вместе с недожеванным куском пирога. Молодой человек закашлялся и прохрипел:

— Это ты?!

Алексей с удивлением рассматривал богато одетого господина в щегольском кафтане нежно-сиреневого цвета с серебряным шитьем. Гладко причесанные волосы собраны в хвост, а в ухе блестит массивная золотая серьга с рубином. Узкие губы аристократа были надменно поджаты, но наглые желтые глаза смеялись. Господин сверкнул в белозубой улыбке острыми клычками, поправил кружевное жабо и кокетливо спросил:

— Правда, неплохо выгляжу? Ты даже не узнал меня.

— Да я не ожидал тебя здесь встретить, тем более в таком виде. Так ты, значит, барон, этот… Йотунсен — Что-то Алексею напоминало необычное имя старого знакомого.

— И чем тебе мой вид не нравится? — Господин оглядел себя, встряхнул длинными кружевными обшлагами рубашки, по последней моде торчащими из рукавов камзола. — По-моему, очень даже ничего. Что до имени… Ну, вот как раз сегодня меня можешь называть именно так. Имя, по-моему, очень подходит к костюмчику.

Новоявленный барон еще покрасовался, прихорашиваясь, затем обиженно посмотрел на молодого человека.

— А почему это ты меня здесь увидеть не ожидал? Что уж теперь, порядочному человеку и в трактир нельзя зайти?

Алексей не стал бы называть этого типа «порядочным» и, уж тем более, «человеком», но вслух ничего не сказал, а привычно начал оправдываться:

— Да нет, здорово выглядишь. Только ты обычно появляешься, когда жареным пахнет, а сейчас вроде никакой опасности не наблюдается. Все тихо, мирно.

— Вот-вот! Почему двум хорошим людям, можно сказать, закадычным друзьям, не посидеть в тихой, спокойной обстановке за стаканчиком винца?

Барон прихватил со своего стола стакан и недопитую бутылку и уселся за столик Алексея, обмахиваясь надушенным платочком.

— Да ты не стесняйся, Леха, кушай. Я уже отобедал, вот, наливочкой балуюсь. Хороша, надо признать, наливочка! Эй, любезный, — крикнул он трактирщику, — подай-ка еще стакан, да свечей принеси, а то в этих потемках и кусок мимо рта пронесешь!

Трактирщик появился мгновенно, водрузил на стол подсвечник с тремя свечами, чистый стакан и моментально исчез, даже не подняв глаз.

— Ну что ж, за знакомство! — Барон разлил наливку и кивнул.

— Я не буду пить, — буркнул Алексей.

— Как это — не буду?! А за встречу? Или ты уж и выпить со мной брезгуешь? Как мертвяков рвать, так я вполне гожусь, а за одним столом ты со мной и вина пригубить не хочешь. Вот она, людская благодарность!

— Почему сразу — брезгую? — Молодой человек подумал, что отвязаться от настырного субъекта не получится, и, обреченно вздохнув, подвинул стакан.

— Вот это по-мужски, а то со своим спасителем и выпить не хочет.

Алексей пригубил вино, густая сладкая жидкость обожгла горло, но оставила после себя привкус лесной малины и меда.

— Э нет, друг мой, так не годится, давай-ка до дна, а то что ж это за баловство такое, ровно барышня.

Пришлось допить вино, по телу сразу разлилось тепло, а в висках застучало. Но это ощущение быстро прошло, только стало легко и весело, а идея скоротать вечер за беседой со странным парнем показалась интересной. Заодно и разговорить его можно, вдруг удастся проверить некоторые бредовые предположения.

Парень тем временем трещал без умолку, вспоминая драку с мертвецами, восторгался ловкостью и силой Алексея, не забывал хвалить себя и хохотал над неповоротливостью и тупостью зомби.

— Сколько всего случилось-то! Но ведь справился? Ты, Леха, молодец, такое дело провернул. Вот за это стоит выпить. — Собутыльник разлил вино и подвинул молодому человеку стакан.

Алексей подумал, что самозваный барон прав, и выпил.

— А ты смотрел, что добыл-то? — спросил парень, хитро прищурив желтый кошачий глаз.

— Нет, и не буду! — категорически заявил Алексей.

— А вот это — зря! Везешь графу своему кота в мешке. Может, там и нет уже ничего, один футлярчик красивый?

— Не, все равно не буду. Мне сказано — взять и привезти. Вот я и привезу. — То ли наливка оказалась хмельной, то ли стаканы слишком большие, но Алексей чувствовал, что у него начинает заплетаться язык.

— Эх, Леха, зря ты упрямишься! Вон и одноглазый погиб. Жалко, коли зазря погиб-то. Хороший он человек был, только судьба у него не радостная и смерть бессмысленная. — Парень горестно вздохнул и смахнул слезу.

Алексею тоже стало тоскливо. Хоть и побаивался молодой человек Хенну, но ведь одноглазый погиб, защищая его — никуда от этого не денешься.

— Давай-ка помянем хорошего человека. — Парень изучил опустевшую бутылку и сделал трактирщику знак принести еще.

Алексей понимал, что выпил уже достаточно, но отказаться от такого предложения было неловко. От вина ему стало жарко, бревенчатые стены как-то странно покачивались, словно он снова ехал в карете. Надо бы порасспросить странного субъекта и смотаться отсюда побыстрее, пока совсем не запьянел. Но молодой человек никак не мог вспомнить, о чем именно хотел разузнать. Собственные мысли сейчас разбегались и путались. Алексей помотал головой, пытаясь хоть чуть-чуть протрезветь.

— А в футлярчике-то и нету ничего! — вдруг заявил самозваный барон.

— В к-каком футлярчике? — спросил Алексей, пытаясь сообразить, о чем вообще речь.

— В каком-в каком, в том что у тебя на шее болтается. Пустой он.

Молодой человек тупо посмотрел на висящий на шнурке артефакт, покрутил его в руках и буркнул:

— Почему пустой? Там этот, как его, Клык Фер… Фенир… Фенрира, вот!

— А ты уверен? Ты ж не открывал его.

— Не, не открывал… Потому что нельзя, — упрямо набычился Алексей.

— Вот он, клык-то! — Барон торжествующе вытащил из-под рубашки шнурок с болтающимся на нем клыком. — Ты же сам его на городище нашел и мне отдал. Помнишь ли?

— Помню… — Молодой человек с сомнением уставился на нагло усмехающегося парня. — Но это же не Фенрира клык?

— Как это не Фенрира?! Именно его. Уж мне ли не знать! Я же его и стащил из гробницы, давно уже, потом потерял. А на шее у тебя пустой футляр. Я это знал еще там, у Труворова креста, только огорчать тебя не хотелось после драки.