— Сегодня же, если у вас нет возражений, — тем же мерным, невыразительным тоном произнёс волхв. — Я могу прибыть в Хольмград к вечеру. Или же приезжайте в моё имение. Думаю, его сиятельству князю Старицкому уже известно, где оно находится.

— Любопытен, каюсь, — фыркнул в ответ Виталий Родионович. — Но вы и сами сделали всё, чтобы меня заинтересовать, Владимир Ярославич.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, я никогда не позволил бы себе такой наглости, если бы не обстоятельства, — отозвался волхв, кажется, ничуть не удивлённый присутствием Старицкого при нашем разговоре.

— Понимаю, Владимир Ярославич, и не сержусь, — в свою очередь произнёс князь. Но холодно, весьма холодно, надо отметить.

— Благодарю, — Числобогов волхв сделал паузу и вернул мне мой же вопрос: — Итак, Ерофей Павлович, когда и где вам угодно назначить нашу встречу?

— М-м… — я на миг замялся, но… да и хрен бы с ним! — Подъезжайте сегодня вечером к моей лавке. Знаете, где она находится?

Ну, а что? Если уж он с такой лёгкостью звонит на только что активированный зерком, то отыскать адрес моего магазина для волвха Числобога должно быть и вовсе проще простого.

— «Вечерняя лавка» в Псковской слободе, — откликнулся тот. Ну, что я говорил? — Знаю. Буду к шести… нет, к семи вечера. До встречи, Ерофей Павлович.

— Подождите, Владимир Ярославич, — вдруг вновь вмешался князь. — Встреча конфиденциальна или вы позволите мне на ней поприсутствовать?

— М-м, — на миг, кажется, волхв подвис. Но тут же спохватился. — Не имею ничего против вашего или чьего-то ещё присутствия, ваше сиятельство… при условии, что гость будет осведомлён о недавних приключениях Ерофея Павловича.

— О! Будем вас ждать, Владимир Ярославич, — встрепенулся князь. — Ерофей?

— До встречи, Владимир Ярославич, — задумчиво произнёс я, и связь прервалась. Мы со Старицким переглянулись. — Не нравится мне это.

— Бывает, — неожиданно легкомысленно пожал плечами Виталий Родионович. — Лично меня осведомлённость этого господина о твоих приключениях ничуть не удивляет. В конце концов, все волхвы одним миром мазаны, а Остромиров, чтоб ему в аду сковорода погорячее досталась, наверняка общался на эту тему с коллегами, а значит, и мимо Числобогова волхва пройти не мог.

— Он меня к этому волхву возил, — напомнил я. — Хотел, чтобы тот меня по своему Пути провёл, дабы мозги набекрень не съехали. Но тогда ему Баюн не глянулся, и Владимир послал нас к Яговичам.

— Помню, — усмехнулся князь. — Ну… да что здесь гадать? Вечером всё узнаем. А сейчас… — Старицкий выразительно кивнул на зерком.

— Да-да, — покивал я. — Проверить счёт в казначействе.

Стоило мне коснуться лицевой панели зеркома, как та вновь мягко осветилась. Отыскав нужную пиктограмму, я прижал к ней палец, неожиданно почувствовав её, как рельефную кнопку… но не успел подивиться необычным тактильным ощущениям, как увидел отразившуюся в строке «Приход» сумму, и… М-да. Внушает. Пять-шесть годовых доходов моей лавки, не меньше. Я перевёл ошарашенный взгляд на собеседника.

— Это премия. Выплаты по контракту пойдут после начала продаж, — с деланной ленью проговорил князь. Тролль, чтоб его!

[1] Фок, Владимир Мирославич — выдающийся математик, философ, сторонник теории поля и разработчик практических методов по манипуляциям полями, сверхмалыми и безразмерными частицами (прототип — академик Фок, Владимир Александрович, автор работ по квантовой механике, квантовой электродинамике, квантовой теории поля, теории относительности, теории гравитации и т.д.) Фокова премия — престижнейшая из наград, вручаемых философам и естествознатцам России.

[2] Адъюнкт-профессор — здесь, должность на кафедре. Замещающий её является помощником и заместителем заведующего кафедрой.

[3] Багратов, Бадри Автандилович — владелец и главный инженер именного завода, занятого в производстве настольных и переносных вычислителей, зеркомов и так называемых «раух-машин» — вычислительных устройств большой мощности.

Почему-то, покидая Хольмский университет, я ни на секунду не сомневался, что после моего ухода князь устроит своему любимому учёному знатную выволочку. И эта мысль грела меня до тех пор, пока я не поднял над землёй так полюбившуюся подруге тубу, и не вырвался на улицы города. Как тут же выяснилось, за три месяца, что длилось наше со Светой путешествие по миру Словени, я успел отвыкнуть не только от наличия современных средств связи под рукой, но и от управления вёртким летучим агрегатом. Так что, в первые же секунды заполошного мотыляния над мостовой, злорадные мысли вымело из моей головы, словно палую листву ураганным ветром.

Впрочем, уже через минуту я пришёл в себя и, справившись со взбрыкнувшим транспортом, подняв его повыше, помчал к центру города. Поначалу-то, я думал сразу вернуться в лавку, но… обнаружив, что до времени встречи у меня в запасе оказалось семь с лишком часов, изменил планы. И первым делом, решил наведаться в квартиру, в которой не был с самого момента возвращения из мира Словени. А ведь уже третий день пошёл, м-да.

Два дня с возвращения, да девять здешних дней пребывания в ином мире… да ещё же время проведённое в экспедиции к Разлому учесть надо! Неудивительно, что квартира, в которую с тех пор не заглядывал никто кроме Баюна, приобрела покинутый, почти нежилой вид. Хорошо ещё, что уезжая со Светой на Урал, я заранее выпотрошил холодильник, оставив забитой лишь морозильную камеру. Иначе, боюсь, в холодильном отделении уже давно завелась бы собственная жизнь. Примитивная и противная.

Пройдясь по тёмным помещениям, я вернулся в прихожую и, остановившись перед пыльным зеркалом, тяжело вздохнул. А вообще, на фиг мне нужна эта квартира, когда над лавкой имеется вполне приличная комната отдыха с кухонным блоком и санузлом? И балкончик там, между прочим, ничуть не хуже, чем здесь. Так на кой мне лишние площади-то?

Поразмышляв на эту тему, я огляделся по сторонам и… решительно кивнув, взялся за зерком. Отыскать в местной сети подходящую фирму-перевозчика, профессионально занимающуюся переездами, труда не составило. Так что уже через пару минут я общался с представительницей компании, а ещё через полчаса встречал у дверей целый отряд грузчиков наряженных в жёлто-синие комбезы… и грузчиц. Хм?

Мой безмолвный вопрос о причинах такого гендерного разнообразия получил практически мгновенный ответ от оказавшегося рядом со мной бригадира этой гоп-команды. Точнее, бригадирши — этакой белокурой валькирии в синей кепке-«лаптёжке»[1] с задорно развёрнутым назад козырьком, и совершенно холодным взглядом синих глаз, взирающих на меня с высоты почти двух метров. Скульптура, а не женщина!

— Мальчики — сбор. Девочки — разбор! — гаркнула она и подчинённые стремительно раскатились по квартире. Пока трое мужиков собирали в коридоре огромные картонные коробки, ими же и притащенные в квартиру, девичья часть коллектива помчалась по комнатам. Захлопали дверцы шкафов и тумбочек, шкафчиков и книжных полок… и на всех горизонтальных поверхностях вдруг начали появляться целые кучи аккуратно складываемых вещей, а две из четырёх девушек тут же принялась сноровисто заворачивать их в пакеты и обёрточную бумагу.

Я удивлённо взирал на это скоростное действо и даже не сразу понял, что бригадирша грузчиков пытается привлечь моё внимание. Но, почувствовав аккуратное похлопывание тяжёлой руки по плечу, всё же опомнился и обернулся.

— Слушаю, — я поднял взгляд, стараясь смотреть хотя бы чуть выше монументального бюста бригадирши, оказавшегося как раз на уровне моих глаз, и это не укрылось от внимания валькирии. Она весело усмехнулась, и в только что казавшихся ледяными глазах, мелькнули искры лёгкой насмешки. Ну да, ну да…

— Габаритные вещи имеются? — чуть хрипловатым голосом произнесла женщина. — Шкафы там… рояли?

— Только матрац на кровати, рабочий стол и кресло к нему, — качнув головой, откликнулся я и, вспомнив про давний подарок Светы, добавил: — ну и настольная лампа. Всё остальное — хозяйское.