Как оказалось, это были ещё не все сюрпризы от врага. Неожиданно со стороны левого берега раздался хоть и жиденький, но очень удачный пушечный залп. От него ближайший к берегу насад, нахватавшись огнестрельных подарков, начал тонуть, и кормщик не нашёл ничего лучше, чем выброситься на отмель. Увы, тут же из кустов высыпала целая толпа чужих воинов и рьяно бросилась на штурм обречённого судна. Но самое главное, даже прийти на помощь товарищам было некогда, потому что едва отстрелялась береговая батарея, казанские корабли, повинуясь сигналу флагмана, и осыпая противников тучей стрел, почти одновременно устремились вперёд. Андрей манёвром попытался сбить их наступление. Его струги проворно доворачивали, чтобы сосредоточить огонь двух-трёх кораблей на одном казанском. В результате их артиллерия смогла достичь многого: три или четыре татарских корабля теперь обречённо зарывались носами в волжские воды, но остальные, выдержав этот залп, вплотную подошли к русским кораблям. Однако до абордажа на этот раз не дошло. Подпустив врага поближе, русские стрельцы неожиданно выскочили из укрытий и разом дали залп из ружей и мушкетонов почти в упор. За какие-то мгновения казанцы потеряли почти сотню убитыми и ещё больше ранеными. И этот залп заставил татарскую флотилию спешно отступить и начать забрасывать русских ядрами и горящими стрелами издалека. Однако отойти удалось далеко не всем и вот уже то тут, то там русские корабли окружили вражеские и, забросив металлические крюки, потянули их к себе…
Татарский адмирал быстро сообразил, что так его разобьют по частям. Да, его лучникам удалось поджечь несколько вражеских судов, но тех было слишком много для подобного размена. А потому, он вновь приказал идти на сближение.
На этот раз у него получилось и всю ширину волжского русла забили смешавшие ряды своих и чужих корабли. Вертело и сносило течением то одно, то другое судно, пробитое или потерявшее гребцов, но те, что ещё держались на воде, вновь и вновь сходились лоб в лоб. Постепенно место сражения стало расползаться в длину, и это стало началом конца для татарской флотилии. В отличие от сражения почти тридцатилетней давности, когда казанский флот побил судовую рать устюжан, теперь преимущество русских в людях было подавляющим. Но пока у них не было возможности для манёвра, всё решалось в бою один на один, а татарские суда, будучи больше большинства русских кораблей, несли и больше воинов. Однако предыдущее отступление оказалось роковой ошибкой. Воспользовавшись разрывами в их строю русские струги, развив максимальную скорость, сумели прорезать фронт татарской флотилии и выйти на оперативный простор. А сверху упали тяжёлые насады, полные пышуших ненавистью бойцов.
Видя трагичность положения, но ещё горевший желанием повернуть бой в свою пользу, татарский флагман отдал приказ всем судам, находившимся за спиной больших кораблей, атаковать прорвавшиеся струги, дабы обезопасить свой тыл. И татарские речники сотворили маленькое чудо: быстро дезорганизовали боевой порядок противника. Однако русские быстро пришли в себя, и достаточно организовано отступили вниз по течению, после чего, развернувшись на вёслах, приступили к жаркому обстрелу атакующих. И вновь сценарий боя изменился.
Теперь уже всем участникам сражения стало понятно, что русские этот бой выиграли, и никого не удивило, когда над водой пролетел низкий гул сигнального рога и казанские суда, те, кто не был стреножен абордажем, начали поспешно уходить вниз по течению. Что крайне не отвечало задумкам Андрея. Зная все протоки и затоны, казанцы могли легко затеряться на волжских просторах, после чего просто начать пиратствовать, нападая на корабли снабжения. Ведь огромный, почти под две сотни судов караван был и без того перегружен воинскими припасами, а привычное по войне на западе зажитьё в условиях ханства как-то не позволяло прокормить единое большое войско, отчего и уходила не раз от Казани русская рать не солоно хлебавши. Ну и зачем, спрашивается начальнику Корабельного приказа подобный геморрой? Правильно, незачем, а потому боевые струги, нее смотря на жаркий обстрел из луков, ринулись убегающим казанцам на перехват.
Это была славная битва, как сказал бы один мультяшный герой. Уйти в тот день удалось немногим, причём часть кораблей просто выбросилась на прибрежный песок и безлюдными достались победителям. Жаркие схватки на палубах постепенно затухали и то тут, то там казанцы либо бросались в воду, в надежде доплыть до берега, либо сдавались на милость победителя. Знатных воинов и командиров кораблей сразу же отделяли от остальных, надеясь заработать на их выкупе, а Андрей просто-таки жаждал пообщаться с капитанами, желая понять, откуда у казанцев пушки, ведь в иной истории в это время у них их и было-то всего пару штук да и то на стенах Казани.
Оказалось, что изменения, вносимые попаданцем вроде как в историю лишь свое страны, давно уже кромсали ткань событий и окружающих Русь государств. Достигли они и этих мест, заставив казанцев раньше срока обратить своё внимание на огнестрельное оружие. А поскольку делать его они ещё не умели, то постарались взять у соседей. Крымский хан, в отличие от иной истории, в этот раз внял братским мольбам и прислал несколько пушек вместе с мастером огненного боя, правильно посчитав, что действия братца заставят русского государя обратить на того всё своё внимание, обеспечив хану спокойный поход под Хажди-Тархан. Никто же не думал, что он там голову и сложит!
Ну а главным поставщиком оказался никто иной, а князь Палецкий, чей караван был разбит в прошлом году. В трюмах его кораблей лежала не одна пушка для русских крепостей и все они стали достаянием казанского хана.
Впрочем, и в иной истории, пусть и позже, казанцы смогли вооружиться артиллерией, но тогда они использовали её лишь для обороны столицы, а тут продемонстрировали просто чудеса тактики: и артиллерийские корабли, и замаскированная береговая батарея (которую, кстати, татары успели эвакуировать чуть ли не из-под носа высадившихся русских отрядов). Это был почерк мастера, причём явно много где побывавшего. И познакомиться с ним Андрею хотелось всё больше и больше.
Дальнейший опрос (больше похожий на допрос) позволил князю узнать кое-что интересное о своём таинственном визави. Так выяснилось, что он был выкрестом, лет так в двенадцать-тринадцать уведённый откуда-то из славянских земель и почти всю жизнь проживший далеко от родных мест. Приняв ислам, он смог совершить потрясающую карьеру от раба до командира пиратской галеры, одной из тех, что наводили ужас на христианских купцов. Как он оказался в Казани, никто из пленных не знал, но хан Сагиб-Гирей доверил ему свой флот. А уж тот и додумался поставить на самые большие суда пушки. Жаль, их было не много. Кстати, судя по показаниям пленных, адмирал и не рассчитывал победить, но собирался нанести врагу существенные потери, после чего отступить и заняться именно тем, чего так и боялся Андрей: прерыванием снабжения. В иной истории такое не раз случалось: заперев русских в реке Казанке, казанский флот лишал их подвоза, чем, вкупе с постоянными вылазками конницы, и заставлял оголодавших осаждающих снимать осаду и уходить назад.
Так что про рейд вниз по Волге придётся временно забыть, пока угроза от через чур активного выкреста не будет аннулирована. Как обычно стройный план не выдержал встречи с реальностью и требовал корректировки.
А тем временем русская рать разбила лагерь вокруг разрушенных Лип, приводя себя в порядок. Увы, казанцы, справедливо полагая, что имеющее осадную артиллерию войско обязательно возьмёт не такой уж и укреплённый острожек, просто оставили захваченную ими крепость, не забыв при этом поджечь её при отходе.
А потому, боясь ночных атак, ночевали все по-походному, не раздеваясь и выставив усиленные караулы. За день справились с лёгкими повреждениями и оприходовали все захваченные трофеи, чтобы следующим утром, бросив в затоне те суда, которые требовали долгого ремонта, снятся с якорей и тронуться дальше. Весь день и всю ночь шли на веслах, дабы с ранней зарёй оказаться под Казанскими стенами.
