А так никакого риска. Я пронёсся на очень низком уровне и буквально влетел в немецкую траншею. В мою сторону повернулась проржавевшая винтовка, которую сжимали полупрозрачные гниющие пальцы. Беззубый рот давно мёртвого солдата раскрылся в то ли в ругательстве, то ли в крике, но на этом его роль закончилась: огненная пуля Арлетт расцвела в мёртвой голове, отправив отголосок войны обратно во тьму.

— Теперь ясно, что тут по ночам происходит! — раздался в моей голове голос Алисы, за секунду до того, как девушка следом за мной упала в траншею и не вставая с корточек прошила стоявших слева от неё солдат длинной очередь из автомата, отчего те вспыхнули как спички, — Огонь должен сработать, попробуй!

Я ничего не стал отвечать, просто взмахнул трофейной катаной, и воины на «моей» половине траншеи исчезли в рёве огненного вихря, на мгновение заглушившего даже рокот артиллерии. Я тоже умею учиться.

Вот я бегу по траншее, передо мной появляется шепчущий что-то непонятное сгнивший воин и направляет на меня оружие. Изогнутый клинок разрубает его пополам, я шагаю через дымящийся труп и поднимаю револьвер. Грохот РШ-12 на мгновение перекрывает свист артиллерийских снарядов и двое врагов, как раз начавших поворачиваться ко мне, падают со снесёнными головами.

Я выскакиваю за поворот и тут же прячусь обратно, а в стену, напротив которой я стоял, с хлюпом влетает добрая тридцатка мелких пистолетных пуль. Выдыхаю, поднимаю меч, но тут рядом оказывается Алиса. Блондинка снимает с пояса металлический кругляш, проводит по нему пальцем, отчего ободок начинает светиться, и бросает пластинку в коридор. Несколько мгновений ничего не происходит, а потом раздаётся взрыв и из-за поворота валят клубы белого дыма.

Разглядеть в густом дыму никто ничего не может, но я вижу дрожащие рисунки магических энергий, составляющие «тела» солдат словно на ладони. Благодарно киваю девушке, бросаюсь за угол и припав на колено наношу удар. Режущая волна сносит одного и тот выпускает винтовку, которая со стуком влетает в оружие его соседа. Тот замешкивается и пара солдат подальше открывают по нему огонь, видно приняв источник шума за врага. Мне остаётся только снести ещё одну голову, а бесшумно появившаяся из-за поворота Алиса меткими выстрелами превращает убивших своего товарища бойцов в два факела. Последний фриц теряет самообладание и вопя что-то непонятное на странном, будто вывернутом наизнанку немецком, он бросается к краю траншеи, поднимает голову над бруствером и в тот же миг крупнокалиберная пуля навылет пробивает стальную каску и бросает труп бойца на дно траншеи.

— Чисто, — сообщаю я Алисе.

Капитан кивает, пересчитав трупы на земле. Она не видит в дыму так же хорошо, как я, но массивные очки на её лице являются неплохой заменой моим талантам. Убедившись в моей правоте, девушка снимает с пояса новую другую пластинку и сжимает её в руке. Дым струйками уходит в небо. Я высовываю из-за бруствера руку и подаю условный сигнал. Вскоре раздаются выстрелы со стороны следующего ряда траншей, но никакой пользы они не приносят.

Арлетт с винтовкой в правой руке падает в траншею вслед за нами. Вокруг её левого запястья кружатся светящиеся голубые огоньки, образуя защитный экран. Девушка выдыхает, заряжает в винтовку старомодную обойму (ту самую, которая была без стенок) и смотрит на Алису. Блондинка кивает ей, потом мне и спрашивает:

— Следующим будет укрепление. Готовы, Стас?

Я киваю. Дверь бункера слетает с петель, я оказываюсь внутри и разрубив пару офицеров что были ближе всего ко входу, замираю на корточках. Капитан влетает следом за мой и даёт очередь поверх моей головы. Кровь и ихор забрызгивают глиняные стены. Офицеры бьются на полу. Я подзываю Арлетт к забрызганной кровью карте и показываю ей выделенную зелёным кругом точку.

— Да, — кивает парижанка, — Мы на правильном пути.

— Ещё две линии, — поясняет Алиса.

Я снова киваю, толкаю дверь и оказываюсь в очередной траншее. Следом за мной выходят и девушки. Всё начинается вновь.

Сложно вспомнить, сколько раз подобный цикл повторялся. Грохот артиллерийских разрывов, свист снарядов, крики раненых и умирающих слились в одно бесформенное месиво. Мы с Алисой и Арлетт не общались иначе, чем при помощи псио, да и к нему прибегали нечасто. Опасность подстерегала на каждом шагу, за каждым поворотом траншеи, а слух, зрение и обоняние легко могли подвести, особенно в тёмных, влажных, пропитанных пороховой гарью и кровью полях битв.

Узкие траншеи, по которым мы пробегали, менялись полями колючей проволоки, где двигаться приходилось медленнее. Арлетт умело снимала снайперов, но ни с колючей проволокой, ни с минами она ничего делать не могла. За минными полями шли пустоши, которые разрывала на части артиллерия. Эти земли удавалось пройти лишь только потому, что снаряды пушек падали, как это ни удивительно, в одни и те же воронки, так что составить маршрут в безопасной зоне было не так сложно, как показалось, когда мы такое поле увидели впервые. Потом были затопленные траншеи, овраги, залитые голубоватым газом (я понял, откуда появилась осевшая на дне некоторых траншей дрянь, из которой лезли днём странные создания) в которых нам пригодились резиновые противогазы, запасённые предусмотрительной Алисой.

Спасал лишь тот факт, что вражеские солдаты очевидно не были лучшими в своём ремесле или просто растеряли навыки с момента своей кончины, стреляли не особенно метко, реагировали заторможенно, а защитное снаряжение явно со времён той войны сильно шагнуло вперёд. Правда, пули из их проржавевших винтовок летели настоящие (мы это знали точно, поскольку одна клюнула Алису в левое плечо, рану ей Арлетт моментально залечила, но с тех пор мы стали осторожнее), равно как и падавшие в одни и те же воронки снаряды разлетались на вполне настоящие осколки. Так что расслабляться не стоило. Кроме того, остановиться и отдышаться нам бы всё равно не дали — через некоторое время после зачистки сектора траншеи или дота, солдаты вновь появлялись из земли и стен как ни в чём не бывало. Оставался лишь один вариант — идти вперёд и надеяться, что предчувствие меня не обмануло.

Что удивительнее всего, пожалуй, так это то, насколько быстро и не сговариваясь каждый из нас выбрал себе роль и стал её выполнять. Я конечно же шёл первым. Способности моего истока словно бы были созданы для мест, подобных таким вот траншеям, хотя я знал, что мой исток предвосхищает подобные стили ведения войн на добрую тысячу лет. Пистолет я старался использовать по минимуму (поскольку найти боеприпасы для него в текущей ситуации представлялось маловероятным), а вот защитные техники — наоборот, и именно поэтому до сих пор меня не коснулась ни одна пуля или вражеский нож.

Алиса, как главный специалист по многофункциональной магии и, пожалуй, лучший тактик нашей тройки, предпочитала двигаться сразу за мной, пользуясь создаваемым мной хаосом для того, чтобы прикрыть фланги и выбрать удобные цели. Так же она очень быстро соображала, поэтому я быстро привык к тому, что, если мы застреваем, она придумает решение раньше, чем я смогу сообразить.

Арлетт взяла на себя роль стрелка-шарпшутера и на удивление очень умелого. Также она весьма неплохо справлялась с медицинским комплектом и поэтому держаться в заднем ряду для неё было самым удачным решением. Особенно учитывая, что её первоначальный страх ушёл очень быстро, уступив место профессиональной отстранённости и спокойствию снайпера.

Так мы и шли, оставляя позади траншею за траншеей, поле за полем. Головоломки и аномалии, требовавшие индивидуального и осторожного подхода, сменил грохот и горячка боя, в котором за каждое промедление придётся дорого заплатить. Я начал понимать, почему никому не удавалось обеззаразить это проклятое место — слишком сложно было бы собрать специалистов по обезвреживанию несработавших заклятий, которые при этом умели бы хорошо уворачиваться от пуль. К сожалению, мы тоже не совершенны.