— Хорошо. Теперь, когда мы достигли взаимопонимания, я сразу попрошу тебя о помощи, Маркус.

— И я помогу, но только с тем, что не противоречит моей вере и интересам государства. — Решительно отвечает наставник. Только вера и интересы государства? Значит, честь и законы мы с лёгкостью можем игнорировать, это хорошо.

— Когда Ария в опасности, то мне сложно сдерживаться, и появляюсь я именно в этом образе. Во время обучения может случиться разное, в любой момент она может оказаться в беде и призвать Дьябло таким, каким ты его видишь. Потому я прошу тебя о помощи, мне нужно нечто на подобии того камня, что позволил мне понимать вас. Мне нужен не сосуд, не чья-то жизнь или душа, а просто нечто похожее на человеческое тело, физическая форма. То, благодаря чему я смогу смешаться с толпой, обретя лик простого смертного. Так я смогу помогать и приглядывать за Арией, не вселяя ужаса в людские сердца.

Маркус задумался. Затем, щелкнув пальцами, отворил все потайные двери, из которых медленно, держа оружие в ножнах, в комнату вывалила толпа.

— Придворный маг Жоржолон, вы слышали, о чём на просит князь тьмы Дьябло?

— Слышал. — Отвечает лысый дед в чёрной рясе, с большим, древесным посохом в руках. — Зеркало тысячи и одного лица, хранящаяся в доме Безликих, отлично подойдёт для данной задачи. Однако, магическая трансформация и постоянное поддержание тела, что в разы меньше оригинала, будет поглощать неимоверное количество маны. Это может ослабить кого угодно, даже Князя тьмы.

— Сойдёт, а если я ослабну, так для вас даже лучше будет. — Отвечаю я, и все, включая Маркуса, тут же соглашаются.

— Дьябло, что-нибудь ещё?

— Да, наденьте на Арию какой-нибудь магический ошейник, чтоб не призывала меня по пустякам.

— Призывала? — маг и констебль переглянулись. — Она и на такое способна?

— Кто знает… Если девочка освоит призыв без этого шара, в дальнейшем, я могу всю академию перепугать. Нужно как-то стабилизировать, сделать постоянным моё присутствие в физической форме. О, и да, только без глупостей, решите обмануть, сами понимаете… Лучше постарайтесь чтобы все мы жили дружно-мирно.

Моя угроза дошла до ушей людей. Проглотив ком, в этот раз руку мне для рукопожатия тянет придворный маг:

— Сделаем всё, что в наших силах, князь тьмы Дьябло.

Поверил ли я обещаниям мага и Констебля? Конечно же нет. Они, как и я — люди. А люди всегда, даже когда не нужно, обманывают и предают. Выдворив из комнаты всю стражу, готовясь снять с Арии чары, с барского плеча мага Маркус передал мне очередной одноразовый камень. Ценность подобных артефактов даже я понимал, они были очень редки и полезны. В этот раз голову мою заполонили знания о том, без чего никто не могут учиться в местной академии, а именно, знание и понимание письменности.

Все бланки по подаче документов, созданию лживой, несуществующей формы фамильяра, были взвалены на плечи придворного мага. Пожав мне руку, старый пердун был очень доволен. Аура его источала жадность и предвкушение чего-то, что старика очень радовало. Надеюсь, он не думал что за помощь, я каким-то макаром смогу подарить ему бессмертие.

— Итак, перед тем, как я верну Арию в сознание, хотелось бы обсудить класс. — Говорит Маркус.

— Девятая группа, этого достаточно. — Отвечаю я.

— Исключено. — Категорично заявляет он. — Девятая группа и её преподавательский состав славятся своей безалаберностью и некомпетентностью. Никто, включая меня, в случае беды, даже на секунду вас задержать не сможет. Потому, с вероятностью девяносто девять и девять процентов, вас двоих зачислят в первый спец класс.

— Издеваешься, хочешь поместить меня, князя тьмы рядом со всеми сливками мирового общества? Что будет, если я решусь разом со всеми ими покончить, одним ударом пустить под нож наследие множества семей.

Маркус ждал этого вопроса.

— Сейчас в спец классе сто восемнадцать человек, из которых лишь двадцать восемь дети королей, герцогов и глав гильдий. Все остальные — это элитная стража, боевая прислуга высшего класса. В случае твоего безумства, если они не смогут остановить князя тьмы, то и никто другой тоже.

— А старшие группы и их охрана? — Спрашиваю я.

— В спецгруппах второго, третьего и четвертого года обучения лишь на одного учащегося больше, чем в группе этого года. Соответственно, они помогут, но помощь эта будет не столь существенна. — говорит Маркус.

— Иными словами вы идёте ва-банк, ставя на тех, кто будет сражаться вместо вас.

— Так оно и есть. — Разводит руками Маркус. — Латимор — это ведь учебное заведение, а не клетка для особо опасных князей тьмы. Да и к тому же, в лучшем классе, ваша Ария сможет заполучить доступ к лучшим учебникам, учителям, знаниям, может даже и влиятельных друзей, покровителей найдёт. Если вы, конечно, ей позволите такими обзавестись. Всё же, замыслы ваши нам до конца не ясны.

— Ладно, а другие преподаватели будут знать, кто сейчас на занятиях?

— Лишь избранные, те, кто обязан знать. Мы постараемся минимизировать распространение информации о вас. Так же будем стараться, чтобы вас лишний раз не дергали и не вызывали. Однако я был бы очень вам признателен, хотя бы за попытку учиться, либо же ознакомиться с нашими человеческими книгами.

Никогда не любил читать.

— Я подумаю над вашим предложением. — Вежливо послав Маркуса на три буквы, взглядом велю ему возвращать в привычное состояние Арию. Завтра мне притянут это странное, непонятное зеркало, выдадут малой какую-то непонятную штуку, что позволит мне поддерживать тело в физической форме, а ей не даст отменить призыв. Есть вероятность, что нас вообще попытаются разъеденить, и даже в этом особых минусов настоящий я не вижу. Свобода, равенство, братство, так сказать. В рабы студентки не нанимался и вообще здесь не по своей воле. Ни вздохнуть, ни пёрнуть, даже вкус еды ощутить не могу, хотя вроде и голода тоже не испытываю. Только и остаётся, что по ночам тараканов давить. Не устраивает в общем меня такое положение дел. Свободу хочу, бабу хочу, да и выпить тоже б не отказался. Не каждый же день умираешь, а после чертилой каким-то воскрешаешься. Эх, жизнь говно… Ещё и убить хотят.

Проворонив нападения хандры, в момент пробуждения Арии вновь становлюсь бесплотным духом.

— Ой, простите. наставник, неужели я задремала? — Сияя этому засранцу улыбкой полной счастья и радости, говорит малая. А тот, словно принц на белом коне, и рад глупышке понравиться, втереться в доверие. Она то не знает, что этот хер был одним из тех, кто сначала хотел убить её, прямо на экзамене вместе со мной, а после ещё и в нападении участвовал. Почему она улыбается именно ему, а тогда… Тогда, когда я защищал её, смотрела на меня как на чудовище, мерзкое, страшное. Сука, почему бабы всегда со мной так. И цветы, и подарки, и на руках носишь и в жопу дуешь, а в конце к какому-нибудь смазливому улыбчивому педерасту убегают. Ненавижу себя, тогда, будучи метр девяносто, облысевшим в двадцать два, ненавидел. И сейчас, став за два тридцать, обретя рога, хвост и чуть ли не копыта, тоже, опять ненавижу. Может это судьба моя такая, вечно прислуживать кому-то, быть большим и тупо колотить людей.

Настроение опустилось ниже нуля. Бесплотной, духовной скалой, пропуская через себя и своё ранимое, дьявольское сердце идущих навстречу людей, я слепо следовал за Арией и сопровождавшим её Маркусом. Сейчас, дабы у моей испытывавшей финансовые трудности подопечной в дальнейшем не возникло проблем в классе. Езеф намеревался выдать ей униформу академии. В аристократическом, светском обществе спецгруппы никто не носил форму, пытаясь выделиться на фоне тех, кто и так выделялся в толпе своим положением и охраной. Но так как у Арии не было ни первого, ни второго, да ещё и денег не было, особо выбора малая не имела.

Пока девчонка, красуясь у зеркальца, переодевалась в кладовой, Маркус, хоть и не видя меня, проговорил, что специально подготовит для меня около сотни разного размера и вида костюмов. То, что этот дядька мог достать всё и в огромных количествах, буквально сводило меня с ума, заставляя в очередной раз думать, что ж это за всемогущее звание то такое, «Констебля».