Мысли о Белом городе не давали Тому уснуть. Вернон был прав. Все точно совпадало. И было настолько очевидно, что Том удивлялся, почему не додумался сам.

Он метался и ворочался, не давая уснуть Волосатику. Тот недовольно попискивал, наконец взобрался по столбу, к которому был привязан гамак, и заночевал там. Примерно в четыре утра Том поднялся, развел огонь на старом кострище и поставил кипятить воду. Все еще раздраженная обезьянка спустилась вниз, залезла к нему в карман и подняла голову, чтобы ей почесали под подбородком. Вскоре появился дон Альфонсо, сел рядом, принял из рук Тома чашку кофе. И они долго молчали в полумраке джунглей.

— Я давно хотел вас спросить, — начал Том. — Когда мы отплывали из Пито-Соло, вы говорили так, словно не намерены возвращаться. Почему?

Старый индеец отхлебнул напиток, в глазах отразились тлеющие угли костра.

— Настанет время, Томасино, и вы узнаете ответы на этот и многие другие вопросы.

— Почему вы отправились с нами?

— Это было предсказано.

— Недостаточно веская причина.

Дон Альфонсо повернулся и посмотрел на Тома.

— Судьба — это не причина. Это объяснение. Давайте больше не будем об этом говорить.

Макатури оказалась самой широкой из пяти впадающих в Лагуну-Негра рек. Она была более проходимой для лодок, чем Патука, — глубокая и чистая, без песчаных перекатов и каверзного топляка. Они плыли на моторах вверх по течению, и выглянувшее из-за холмов солнце окрашивало их в золотисто-зеленые тона. Дон Альфонсо возвышался на привычном месте на груде припасов, но его настроение изменилось. Он больше не философствовал о жизни, не рассуждал о сексе, не жаловался на непочтительность сыновей и не рассказывал, как называются животные и птицы. Сидел, курил и встревоженно смотрел вперед.

Несколько часов путешественники почти не говорили. Но вот за поворотом показалось упавшее поперек реки дерево. Оно рухнуло совсем недавно, потому что зеленые листья еще не успели завянуть.

— Странно, — пробормотал дон Альфонсо и дал знак Чори, чтобы тот подождал Пинго и пропустил его вперед. Каноэ сбавило скорость. Вернон привалился к планширу и наслаждался солнцем. Когда их каноэ вырвалось вперед, он помахал рукой.

Пинго направил лодку к противоположному берегу, где ствол был тоньше и легче было прорубить проход.

Внезапно дон Альфонсо ухватился за ручку мотора и вывернул до отказа вправо. Каноэ заложило крутой вираж и чуть не перевернулось.

— Ложитесь! — закричал он. — Все вниз!

В тот же миг из леса ударила автоматная очередь. Том бросился к Сэлли и прижал ее ко дну. Пули прошили борт и окатили их градом щепок. Он слышал, как они шлепались о воду и как кричали нападавшие. Дон Альфонсо скрючился на корме и, не выпуская румпель, правил под прикрытие берега.

Из второй лодки донесся душераздирающий крик — значит, там кого-то задело. Том защищал собой Сэлли и не видел ничего, кроме светлой копны ее волос и долбленого дна в зазубринах. Крик не прекращался — нечеловеческий вопль страха и боли. «Это Вернон, — подумал Том. — Вернона подстрелили». Стрельба продолжалась, но теперь пули летели у них над головами. Каноэ чиркнуло по дну, затем еще раз. Винт на мелководье ударил по камню. Автоматные очереди и крики прекратились одновременно. Лодки успели укрыться за берегом.

Дон Альфонсо встал, оглянулся и что-то прокричал на языке таваха. Ему никто не ответил.

Том осторожно поднялся и поднял Сэлли. У нее на щеке алела капелька крови — туда угодила отлетевшая от борта щепка.

— Вы в порядке? — спросил он. Девушка молча кивнула.

Каноэ плыло вдоль высокого берега, почти цепляя склонившиеся к воде кусты. Том сел, обернулся к следовавшей за ними лодке и позвал:

— Вернон! Тебя ранило? — Он заметил кровь на руке человека, державшего руль мотора, и крикнул громче: — Вернон!

Брат, дрожа, поднялся со дна лодки. Он был перепуган.

— Господи, Вернон, ты цел?

— Пинго ранен.

— Сильно?

— Судя по всему, да.

Послышался кашель заводимого лодочного мотора, взревел двигатель, затем другой. Дон Альфонсо правил как можно ближе к берегу. Вернон перехватил румпель и повел каноэ вслед за ними.

— Нам не уйти! — выдохнул Том. Сэлли повернулась к Чори:

— Дай мне твою винтовку.

Индеец непонимающе на нее посмотрел. Не теряя времени, девушка взяла его винтовку, передернула затвор и устроилась на корме.

— Этим их не остановить, — буркнул Том.

— Хотя бы, черт возьми, задержу, — ответила Сэлли. Том заметил, как из-за поворота показались лодки, солдаты подняли автоматы.

— Ложитесь!

Он услышал единственный выстрел винтовки Сэлли; раскат эхом прокатился под покровом ветвей и осыпал их листьями. Но выстрел произвел желаемый эффект: лодки преследователей в панике вильнули под прикрытие берега. Сэлли опустилась рядом с Томом.

Дон Альфонсо как можно ближе прижимался к лесу. Винт то бил по камням, то бешено взвывал, когда выскакивал из воды. Вновь над головой завизжали пули. Глухо лязгнуло — это одна из них ударила в мотор. Двигатель захлебнулся, и из-под капота пыхнуло огнем. Лодку стало разворачивать бортом к медленному течению. Пламя распространялось с невероятной быстротой и уже показалось из плавящихся бензопроводов. В это время нос лодки, где сидели Пинго и Вернон, ударил в заднюю часть их корпуса. Пожар перекинулся к ним и стал подбираться к канистрам с горючим.

— За борт! — крикнул Том.

Путешественники выскочили из суденышек на мелководье, Чори и Вернон подхватили Пинго и вынесли его на берег. Новые автоматные очереди прошлись над головами, и сверху на людей посыпались камни и песок. Однако выстрел Сэлли отрезвил солдат и заставил держаться на расстоянии. Это дало возможность беглецам взобраться на обрыв, они укрылись за деревьями и перевели дыхание.

— Надо спешить! — повернулся к остааьным Том. Назад он посмотрел всего один раз: их каноэ, охваченные огнем, медленно плыли вниз по течению. Раздался приглушенный хлопок — на одной из лодок взорвался топливный бак, и высоко к небу поднялся огненный шар. Каноэ с солдатами опасливо вильнули к берегу. Сэлли, которая так и не рассталась с оружием индейца, встала на колено и послала сквозь листву еще одну пулю.

Беглецы отступали в джунгли и, продираясь сквозь чащу, по очереди несли Пинго. Сзади кричали и стреляли наугад, потом взорвался второй бензобак. Судя по всему, солдаты пристали к берегу и нехотя пустились в погоню. Но по мере того как беглецы углублялись в лес, беспорядочная стрельба становилось тише и вскоре вовсе смолкла.

Они остановились на маленькой, заросшей травой поляне. Том и Вернон уложили Пинго на землю, и Том тщетно пытался нащупать у него пульс. Пульса не было. Он осмотрел рану — повреждения оказались ужасными: разрывная пуля вошла в спину между лопатками и своей разрушительной силой вырвала на груди кусок мяса так, что образовалась дыра больше шести футов в диаметре. Траектория проходила прямо сквозь сердце — оставалось удивляться, как индеец сумел прожить после ранения еще несколько секунд.

Том поднял глаза на Чори. Лицо индейца оставалось абсолютно бесстрастным.

— Мне очень жаль, — проговорил Бродбент.

— У нас нет времени для сантиментов, — оборвал его дон Альфонсо. — Нам надо идти.

— И бросить тело?

— С ним останется Чори.

— Но солдаты совсем рядом…

Дон Альфонсо не дал ему договорить:

— Чори сделает, что положено. — Он повернулся к Сэлли: — Его ружье останется у вас. Чори мы больше не увидим.

— Так нельзя! — запротестовал Том, но старый индеец взял его за плечо, и хватка оказалась на удивление, как тиски, крепкой.

— Чори предстоит свести счеты с убийцами брата.

— Без оружия?

Чори тем временем достал из кожаной сумки измятую коробку с патронами и подал Сэлли.

— Тихая стрела в джунглях действеннее ружья. Он убьет довольно врагов, чтобы умереть с достоинством. Таков наш обычай. Не вмешивайтесь. — Дон Альфонсо повернулся и, не оглядываясь, направился в лес, взмахнул мачете и вошел в образовавшийся проход. Остальные последовали за ним, стараясь не отстать — старик двигался быстро и бесшумно, словно летучая мышь. Том понятия не имел, куда они направлялись. Несколько часов отряд шел по лесу: то спускался в овраги, то переправлялся через быстрые речушки, то прорубался сквозь заросли бамбука и папоротников. На них сыпались муравьи, заползали под рубашки и нещадно кусали. Пару раз дон Альфонсо протыкал мачете и отбрасывал с дороги небольших змей. Прошел короткий дождь, и они промокли. Затем выглянуло солнце, и от них повалил пар. Не давали покоя мучительно жалившие насекомые. Никто не разговаривал — сил хватало только на то, чтобы не отстать от проводника.