Ибо нельзя отказываться от такого ценного источника информации. Да и девушка приятная, с ней легко будет дружить.

Когда я вернулась к дирижаблю, капитан Дрозер уже закончил командовать разгрузкой и, как наседка вокруг цыплят, бегал возле своего «Пеликана».

Великан «Пеликан» лежал на земле, печальный и жалкий, как выброшенный на берег кит, а по его брюху ползала стайка ремонтников. «Проверяют целостность магического покрытия баллона», — сразу же догадалась я.

— Да не суетись ты, капитан, — задвинув на лоб окуляры обостряющие маг-зрение, проговорил один из работников, спрыгивая на землю. — Езжай, куда хотел. Не навредим мы твоей пташке, подлатаем только слегонца, а то мало ли... Пожар там, или сломается что.

— У меня ничего не ломается! — взвыл капитан, но ремонтник невозмутимо продолжил:

— А у нас маг-покрытие целехонькое — а значит, насчет катастрофы с жертвами и потерей ценного императорского имущества можно не беспокоиться.

Капитан покосился в мою сторону, нецензурно сверкнул глазами и глухо крякнул.

— Миледи Агава, — проворчал, впрочем, весьма любезно. — Позавтракали?

— Леди, — улыбнувшись, исправила я. — Можно просто Агава. И спасибо за беспокойство. Мне, кстати, сказали, что до замка отсюда не так далеко, как вы уверяли. Так что, если у вас возникли неотложные дела...

Лицо ремонтника погрустнело после моих слов, а губы сложились в тонкую пограничную линию, сквозь которую не пройдет ни одного бранного слова в мой адрес, это я сразу поняла. Как и то, что бедняга явно рассчитывал, на отсутствие не только капитана, но и всей нервотрепки, за которой не заржавеет, если владетель «Пеликана» соизволит наблюдать за процессом проверки. Не до конца понятная сцена

— Без меня справятся, — тоскливо простонал капитан, и я отчетливо услышала, как скрипят его зубы. — К тому же у меня пакет для Мэтра, который я должен доставить лично в руки. Прошу.

Он подставил локоть, и я с удовольствием уместила на нем свою ладонь, позволяя проводить себя к двуколке...

Желтая проселочная дорога весело бежала между зелеными озимыми, резными, совершенно сказочными мостиками три раза пересекла звонкую речушку и, скажу вам откровенно, «мои прелестные ножки» не отказались бы по этой замечательной во всех смыслах дороге пройтись. Надеюсь, у меня для этого будет еще время — впереди почти целый месяц до свадьбы, и после нее — три до конца практики. Хотя нет! Что это я? Не три месяца — а целая жизнь. Щитодержцы в замке живут со своими семьями — передавая это звание, как и титул, в наследство своим сыновьям. Учитывая, что ордену не так много, вот это вот «педавая» — какое-то странное.

Мы ехали совсем недолго — не четверть часа, как уверяла меня Лини, но точно не более сорока минут, когда на горизонте появилась махина замкового комплекса, в котором базировался Орден щитодержцев. Я из учебника новейшей истории знала, что его площадь превышает тридцать гектаров, но все равно удивленно ахнула, осознав реальные размеры этого монументального строения.

— Стало быть, три часа пешим ходом, — пробормотала я, и капитан Дрозер смущенно крякнул.

— Не обижайтесь. — Почесал кончик носа. — Больно хотел лично такую замечательную барышню в замок доставить.

Я смущенно фыркнула, но, как ни крути, слова мужчины были мне приятны. Дорога тем временем добежала до красной кирпичной стены, и двуколка затарахтела по новенькой брусчатке, сообщая обывателям замка о приближающихся гостях.

— Эй, Дауни! — прокричал из бойницы один из стражников, когда мы, миновав подъемный мост, остановились под решеткой ворот для таможенного досмотра. — Что за пташку ты нам привез?

— Клюв закрой и слюни подбери, дятел! — тут же откликнулся капитан. — Все твои пташки под крышей «Золотого апельсина» живут.

И добавил тихо, для меня:

— Тот еще ходок. Кхм… По семь раз в год от срамных болезней лечится. Хотя тебе об этом знать не стоит.

— Вообще-то я целительница.

— Не думай даже! Пусть мадам Бабочка его исцеляет. Похабника такого! А ты вот девкам рожать помогай.

— В Ордене щитодержцев? — хмыкнула я.

— …деткам сопли лечи, — невозмутимо продолжил капитан Дрозер. — Переломы там. Всякое.

И резко натянул вожжи, прокричав излишне ворчливо на лошадку, которая и без того еле-еле переставляла ноги:

— Тпру! Куда летишь, дура? — А затем спешился и помог спуститься с двуколки мне.

Я огляделась в поисках мальчишки-конюшего, но вместо него из пристройки с широкими дверями, но без окон, быстрым шагом вышел огромный мужик, хмурый, как нурэ Гоидрих накануне императорской проверки, молча поздоровался с капитаном за руку, кивнул мне, похлопал лошадку по крупу, сгоняя, прилипших к упругому боку оводов.

— Трой, нам бы Мэтра найти, — сказал мой провожатый, заглядывая в лицо здоровяка. — Ты ж все знаешь, я помню. Он где сегодня? У себя?

— Сегодня он в Фархесе, — зевнул тот. — Вчера после обеда некроманта туда нашего отослал. А в полночь у меня в привратницкой. Ну, помнишь, оне придумали зеркало переговорное в привратницкой установить, чтобы в случае чего можно было с самим связаться?.. В общем, сигнал. Я такой: че такое? А это некромант наш, дай Предки ему здоровьица, беда, кричит! Срочно мне сюда самого! Я до них достучаться не могу, они, видать, в опочивальню уже ушли. Ну, я послал нарочного. Четверти часа не прошло, как сам прилетел ко мне весь в мыле. Подать сюда, говорит, лучшего скакуна! А я: так некромант лучшего забрать изволил. Второго лучшего, говорит, а сам глазом бешеным так и косит, так и косит. Я человек маленький. Что велено, то и сделал. Так что нету Мэтра в замке. В Фархесе он.

Капитан удивленно моргнул и, глянув на меня, виновато разве л руками.

— В Фархесе? А случилось-то что?

— Случилось, — меланхолично пожал плечами местный конюх. — Какая-то важная столичная овца у них потерялась. В Ципу в Аспоне вошла, а здесь не вышла. Вот он и ускакал искать. Ужо ей всыплет, когда найдет.

Прихлопнул очередного овода на лошадином крупе и, судя по тому, как дернулись удивительно маленькие для такого большого человека уши, улыбнулся, глянув на меня.

— А вы барышня кем будете? Какими судьбами к нам? Дочка твоя, Дауни?

— Не дочка, — прошептала я, кажется, понимая, почему меня никто не встретил. Из замка до Фархеса путь не близкий. Разминулись мы с Джоной, судя по всему. А подлец из местного Ципа, нагоняя побоялся, вот и ляпнул, что я вовсе не приезжала. — Овечка я.

— А?

— Та самая. Которая потерялась...

Интересно, у Бержана Мока поэтому было такое гадкое выражение лица? Вот же мерзавец! Люди волнуются, а он даже не предупредил! Не поторопил даже! Нет. Не буду я его эликсиром из медвежьего винограда поить. Зачем? Я Джоне пожалуюсь. У него всегда фантазия лучше моей была.

Целый час — не меньше! — мы с капитаном Дрозером доказывали щитодержцам, что я это я, та самая Агава Пханти, практикантка из БИА. Что я никуда не пропала, что добралась до Ордена своим ходом и, в принципе, вообще ни в чем не виновата, а все случившееся — это просто стечение обстоятельств. И только после этого мне показали, где я буду работать и жить.

Именно в этом порядке.

Лекарское крыло (целителя среди щитодержцев, как выяснилось, никогда не было) — не было крылом в полном смысле этого слова. Это было отдельно стоящее двухэтажное здание с узкими окнами и пологой крышей. Просторная передняя, пять палат на четыре места каждая, обширная библиотека, лаборатория, операционная. Лекарь — пожилой и страшно опытный, если верить капитану Дрозеру, который решил не покидать замок до тех пор, пока моя ситуация не разрешится, два его помощника, алхимик — «хоть и недоучка, но очень интересный» (это уже от лекаря рекомендация поступила), и целых три санитара.

— Работы у нас много, — хвастался господин Аний, тот самый пожилой и опытный лекарь, — скучать не придется. Вы не смотрите, что лазарет пустой... Это затишье пред бурей. А вообще у нас тут разное бывает. Порезы, переломы, ожоги. По осени эпидемию вшей еле-еле победили. Опять-таки инфлюэнца. Ну и тяжелые. За тяжелые случаи я брать не решался, в Фархес отсылал.