Джона приподнял одну бровь и еще сильнее потянул за косу. Спросил с удивлением:

— Давно?

— Всегда, наверное, — глупо улыбаясь, ответила я. — Всегда.

И вот после этого меня наконец поцеловали. И я забыла об ужасах последнего дня, об усталости, о Цитадели, о кузене, о ненавидящей меня бабке — обо всем на свете. Важным был лишь обнимающий меня мужчина, его ласковые, но настойчивые губы, его крепкие руки и дерзкий язык, игриво проникающий мне в рот.

А вот до криков, весенней грозой бушующих вокруг мне не было совершенно никакого дела. Разве что...

— Я требую арестовать человека, выказывающего столь явное непочтение этому дому и моей будущей жене.

— Кузенька, подождешь минутку? Мне нужно утрясти одну формальность, и мы продолжим с этого момента.

Я моргнула и огляделась. Жрец стоял у венчальной чаши с важным видом, в проеме, где когда-то была дверь, красовались представители власти. Их шлемы блестели, а в начищенных пуговицах я могла рассмотреть собственное отражение. В двух шагах от нас плевался злостью кузен, а по его правую руку с важным видом переминался с ноги на ногу бледный тип в сером костюме.

— Боюсь, что это не формальность, — скупо улыбнувшись, обронил он. — Леди Пханти изъявила желание сочетать себя узами брака с моим клиентом, и я слышал это собственными ушами. Договор составлен по всем правилам и подписан заинтересованными сторонами.

— Я ничего не подписывала! — вспыхнула я.

— За вас подпись поставил ваш временный опекун в лице представителя зеленого братства. Так что…

Он развел руками, а я беспомощно посмотрела на Джону.

— Это просто ерунда какая-то, — сказал он. — Ерунда и мошенничество. Обман.

— Боюсь, что нет, — все тем же вежливым тоном продолжил крючкотвор. — У господина Крейдиса было двое свидетелей, которые хоть завтра готовы дать показания в суде, даже с применением сыворотки правды. Это ваш покорный слуга и вон тот молодой человек, что так скромно мнется у алтаря.

— Я? — икнул жрец, когда на его персоне скрестились взгляды всех присутствующих.

— Ты, — оскалился Лион.

— О. — Парень мягко улыбнулся почти потерявшей надежду мне и совершенно неожиданно заметил: — Боюсь, я не тот, кто вам нужен, потому как леди Пханти, говоря о своем желании немедленно выйти замуж, не назвала имени жениха. Они разговаривали сквозь дверь, лица его я не видел, кстати, как и она. Так что вполне допускаю, что обещание свое она дала другому. Или я ошибаюсь?

Я наморщила нос, пытаясь избавиться от совершенно неуместных слез и всхлипнула:

— Да. То есть, нет. То есть, я хочу сказать, что совершенно другому. Вот ему... Джоне Дойлу.

— Мы давно решили пожениться, — с важным видом согласился некромант. — Ждали, пока Агава закончит учебу.

И так он это уверенно произнес, что даже я ему поверила, что уж говорить об остальных.

— Но я не понимаю, к чему эти вопросы, — продолжил Джона, и его голосом можно было бы замораживать воду в лед. — Мою невесту похитили, удерживали силой, пытались принудить к нежеланному браку, а мы еще и виноваты? Не ожидал, что столичная служба охраны порядка настолько плоха.

Сверкающие шлемы в дверях шевельнулись, набычились.

— Это голое заявление, — проговорил один из них. — Или у вас есть доказательства?

— Доказательства, как раз, должны бы отыскать вы. Но я так и быть вам помогу. После того, как мы выйдем из этого ужасного места.

И уже мне, ласковым шепотом:

— Еще немного потерпи, мой Кузнечик, скоро все закончится.

Однако его «скоро» растянулось на десяток изнурительных часов, в течение которых я неустанно отвечала на вопросы, подписывала какие-то бумаги, давала присягу, пила сыворотку правды, но толком так и не поняла, что произошло и почему.

Все подробности мне поздней ночью поведал Джона, когда мы, переместившись в Ципу Фархеса ждали, пока за нами пришлют повозку из замка.

— Рассказывать тут особо не о чем, — рассказывал он, прижав мою голову к своему плечу. — Твой кузен, недоумок, каких еще поискать, узнав о наследстве, оставленном тебе дедом, увидел в этом прекрасную возможность разбогатеть. Свою-то часть он уже растратил, да еще и долгов успел наделать. Его совершенно не устраивал тот факт, что все золото, в том случае, если ты не выйдешь замуж в оговоренный срок, достанется вашей бабке. Характер у нее не самый покладистый, а о прижимистости и вовсе можно слагать легенды.

Я смешливо фыркнула и меня тут же поцеловали в макушку.

— Поэтому за помощью он обратился к своему старому приятелю из братства. Тот в свою очередь давно мечтал занять руководящую должность, а тут такая возможность — привести в Цитадель свежую кровь, сильную молодую целительницу, которая почти сумела вырваться из расставленных на нее сетей. Он начал капать на уши Моррису. Его ведь, кажется, так зовут.

Я кивнула.

— Ага. И капал, и капал, и капал... Потом пришла кляуза от фархесского целителя и, наконец, все дело закончилось тем, что ты оказалась в Цитадели. Совершенно одна.

Джона скрипнул зубами и замолчал. Я запрокинула голову, дотронулась губами до колючей скулы, провела кончиком пальца от мочки его уха до подбородка. Цитадель уже в прошлом. Эрэ Моррис, опасаясь еще большего скандала, скоренько выдал мне лицензию. Временную, правда, оговорившись, что постоянную я получу от своего куратора в день выпуска из БИА.

— Я больше не одна, — напомнила я Джоне, и он кивнул.

— Да.

А потом продолжил:

— Когда тебя выкрали, в Цитадели поднялся страшный шум. Чудовищный по своей силе скандал. Моррис поначалу решил, что это моих рук дело, но потом очнулась Пейдж (О судьбе совей помощницы я спросила в первую очередь, и с облегчением выдохнула, узнав, что она уже давно ждет моего возвращения в замке) и рассказала про отравленное вино и про то, что вы решили бежать. Вино, конечно, немедленно взяли на анализ алхимики и.

— Ничего не нашли! — воскликнула я.

— Яд не нашли, — исправил меня Джона. — А вот проклятие, которое ввергло бы тебя в парализующий сон, в нем прекрасно ощущалось. Были вызваны специалисты, снят слепок ауры и к тому времени, как я прибыл в Цитадель, виновника успели задержать. Он поначалу все отрицал, потом пытался кричать о том, что его заставили. Потом я попросил оставить нас наедине, хотя бы на минутку, и подлец решил не рисковать.

Некромант задумчиво замолчал, а потом вздохнул с сожалением.

— А жаль. Разговор у нас мог бы получиться весьма интересным. Узнав о том, где тебя искать, я бросился в столицу. И знаешь что, Кузнечик, я всегда думал, что ты преувеличиваешь, но твоя бабка и в самом деле сука. Она отказалась мне говорить, где находится ее летний домик, поэтому пришлось обратиться за помощью к другому источнику.

— Это к какому же? — изумилась я.

— К твоей маме, конечно, глупышка. Уж она не стала лгать, изворачиваться и тянуть время. Отозвалась сразу, как я ее призвал, и даже назвала координаты для Портального переноса. Ну, а дальше ты знаешь.

Знаю.

— Я люблю тебя, — прошептала я, пряча лицо на его шее. — Люблю.

Джона жадно поцеловал меня, а когда в наших легких стал заканчиваться воздух, отстранился и, лукаво вздернув бровь, признался:

— Помнишь, когда ты появилась в замке и заявила, что тебе надо срочно замуж выйти?

— М…

— Я обрадовался, как дурак. Собрался предложить свою кандидатуру. — Кровь прилила к моим щекам, и я смущенно застонала. — А потом в ярости заявился к Мэтру и потребовал оставить в покое мою невесту.

— Потребовал?

— Да. А он в его привычной ехидной манере лишь уточнил, точно ли невеста в курсе, кто у нее жених.

— Хватит! Не рассказывай больше!

— Он даже из замка уехал, чтобы перед твоим взором не маячить.

— О, предки, как стыдно-то!

— Я так давно люблю тебя, Кузнечик, так давно, что никак не могу поверить в то, что ты теперь моя.

Я смущенно посопела, а потом проворчала:

— Что ж ты раньше-то ничего не говорил?