Гигантские выбросы взвихренной энергии на месте перехода уничтожили все материальное в этой части космоса на расстоянии одной восьмой части парсека, скрыл даже самые мельчайшие следы, которые могли бы привести когда-нибудь к разгадке этой трагедии.
Высший руководящий орган Союза, вместе со своим главным штабом, получив удар под дых, сейчас судорожно глотал воздух, одновременно пытаясь понять, как такое могло случиться. Все лучшие силы СИМа были брошены на это дело, но, прежде всего власти постарались сохранить тайну происшедшего. Необходимо было выиграть время, чтобы дать специалистам разобраться, что же произошло на самом деле. Все средства наблюдения, спутники и станции, вращающиеся на орбите "планеты мутантов", наземные наблюдатели, вся следящая аппаратура, были направлены на получение, анализ и обработку информации из двух точек. Одна на земле, в пустыне – станция пришельцев, вторая в открытом космосе, где когда-то находился семнадцатый космический флот. Если станция оставалась на месте, пусть даже в полуразрушенном состоянии, то о флоте этого сказать было нельзя. Он исчез. Испарился. Развеян на атомы. Скрыть этот факт было просто невозможно. Уже через сутки, несмотря на все барьеры специальных служб поставленных на ее пути, сенсация дошла до средств массовой информации. Репортажи и интервью с очевидцами мгновенно заполонили каналы, а слова "пришелец", "чужак", "пси – силы", "неравная схватка", "кровавая бойня" не сходили с языка телеведущих, дикторов и журналистов. Боясь дальнейшего распространения подобных слухов, способных подорвать престиж не только самого Совета, но и саму идею непоколебимой мощи Союза Индустриальных Миров, срочно была озвучена официальная версия гибели флота. Смертельный вирус, принесенный из глубин космоса космической станцией, является причиной гибели экспедиции и семнадцатого флота. Не самая плохая идея, но, не успев набрать силу, как тут же растворилась в десятках других версий и гипотез, сляпанных журналистами на скорую руку, которые десятками стали оседать в ошеломленных умах обитателей миров.
Муркоки, с момента их появления в Союзе Индустриальных Миров, находившиеся в постоянной, пусть и пассивной оппозиции властям, не упустили момент, в числе первых начав компанию, направленную на подрыв авторитарной власти Совета. Тот обычно смотрел на такие выходки сквозь пальцы, давая время от времени выпустить пар недовольства, но вал прокатившихся по СМИ различных миров высказываний, мнений и рассуждений по поводу полученной империей плюхи, показал Совету, КАК его не любят. Уже сейчас нетрудно было предположить, что удар, полученный империей, будет иметь далеко идущие последствия. Так оно и случилось. Сначала "чужак" превратился из мифического героя в конкретную личность, а еще несколько дней спустя, по специальному галактическому каналу прошел полномасштабный фильм – репортаж, показавший кровавый бой на станции, во всей его страшной неприглядности. На зрителей прямо с экранов потекла кровь, леденя их сердца. Раздавленные и обгоревшие трупы, расколотые кости и черепа, эти кадры словно кипятком обожгли сердца рас и народов. Сложить появление "чужака" и то, о чем сказал документальный фильм, не составило труда даже для среднего обывателя, а это значило, что это не просто раздутая журналистами шумиха, а нечто другое. Не успели миры прийти к этой мысли, как по "Галакт – видео" прошла короткая пресс-конференция с таинственным "пришельцем". Два десятка журналистов. Почти столько же ответов и вопросов, разжегших жгучий интерес, но главный сюрприз оказался в конце передачи: приглашение всем, кто хочет знать правду, на встречу с "чужаком", которая состоится через две недели. Теперь внимание всех планет, союзов и содружеств миров, входящих в империю было приковано к миру муркоков и "пришельцу". Журналистские центры планет просто трясло от возбуждения. Пока каналы в своих предварительных репортажах и передачах строили новые гипотезы на основе свежих данных, политики, прозрев, начали понимать, что это не очередной мелкий выпад против империи, а нечто совсем другое. А другое в подобной ситуации могло означать все что угодно, в том числе и войну. Подобные соображения, как круги на воде, стали расходиться все дальше и дальше, порождая как негласные, так и официальные запросы правительств по случаю столь явного противостояния власти. Не меньшую тревогу у правительств миров вызвало молчание Совета, которое никак не отреагировало, ни на сенсационные заявления, ни на объявленную пресс – конференцию. Конечно, его молчание можно было принять за открытое презрение в ответ на очередную ничтожную суету какой-то расы, но, скорее всего, а так думали почти все – за тишину, окружающую хищного зверя, сидящего в засаде и вот-вот готового прыгнуть. Ведь многие миры в свое время испытали на своей шкуре, как сильна карающая рука Совета. Но в данном случае ситуация была далека от стандартной, нет открытого неповиновения, зато есть – "чужак". И если именно он повинен в гибели звездного флота, то это может означать только одно: муркоки получили в лапы такое грозное оружие, о котором можно только мечтать, а значит, с ними придется считаться. Как отнесется к этому всесильный Совет? А с другой стороны семнадцатый флот имел последний порядковый номер в ряду космических армад Союза. Расчетное время, в течение которого он погиб, составляло лишь один час. Один час. Значит, на оставшиеся шестнадцать звездных армад потребуется только шестнадцать часов.
И вот наступил день, которого с таким нетерпением ждали. Все, что до этого было рас-плывчатым, предположения, надежды, догадки, стало принимать конкретные формы, как только на трибуну поднялся один из "клыков". Судя по одетой на нем кирасе, которую согласно многовековой традиции могли носить только военные вожди, перед собравшимися первым получил право выступить один из членов Военного Комитета. Итак – война! Зал замер в тревожном ожидании. Обитатели полутора десятка миров и более трех десятков миров – колоний буквально замерли в ожидании первых слов. Краткая речь подтвердила худшие опасения в душах одних, зато подняли других на вершину радости. Четыре мира, вступив в военный союз, бросили вызов Совету. Война! Не успели журналисты открыть рты, как военный вождь им заявил, что пока они не получат дополнительную информацию отвечать не будут, а пока пусть журналисты побеседуют с "чужаком". Вал возмущения, ударившись о равнодушно-пренебрежительное молчание правительственной ложи, дал понять всем, а в первую очередь журналистам, что пресс – конференция пойдет согласно сценарию муркоков и никак иначе. Разобиженные таким пренебрежительным отношениям к своим особам, решив выместить свое раздражение хоть на ком-то, набросились на меня с таким злым азартом, что первые мгновения я ощутил себя зверем, которого травят собаками. На вопросы, я старался отвечать спокойно и лаконично, пытаясь тем самым сбить пыл атакующих меня журналистов. Несколько раз, удачно пошутив, я тем самым дал ход обыч-ному рабочему диалогу. Вопрос – ответ. К тому же сжигающее их жгучее любопытство в отношении моей личности, сыграв роль пены, быстро загасило еще тлевшие угли обиды.
В самом начале моей беседы с журналистами, мое изображение спроецировали на десятки объемных экранов разбросанных по всему залу. Куда бы ни бросал взгляд, везде видел себя. Когда вопросы перешли на тему боя на станции, экраны разом погасли, словно огоньки свечей, задутые резким порывом ветра, следом за ними разом погасли ехидные улыбки на лицах тех журналистов, которые до сих пор еще считали, что я – это раздутая до гигантских размеров мистификация. Напряжение в зале сгустилось до предела, так как никто не сомневался, сейчас что-то покажут. И явно что-то нехорошее.
Первые кадры показали взорванные, искореженные переборки, забрызганные ржавыми пятнами, в которых угадывается свернувшаяся, высохшая кровь. Вот голова дернулась и камера, вмонтированная в шлем, резко дернулась следом, показывая одну картинку за другой. На них падали, скошенные невидимой смертью, разумные существа. Запах смерти прямо сочился сквозь объемное пространство экранов, заставляя переживать этот кошмар, как бы наяву, но самый больший ужас вызывают не бесшумные шаги смерти, а сияние, идущее от лежащего на полу тела. Оно нарастает все сильнее. Свет режет глаза даже с экранов. От него тянет ночным кошмаром, происходящего наяву, вызывая сердцебиение и холодный липкий пот, стекающий по спине. Желание проснуться и избавиться от этого ужаса, вероятно, было у каждого в этом зале, наверно поэтому, когда картинка камеры сместилась, снова показав изуродованные стены, вздох облегчения волной прошел по залу, в надежде, что все закончилось. Но как оказалось – не все.
