Когда она потянулась к верхней полке в кладовой, чтобы достать головку сыра, сзади послышались шаги.

— Не мог бы ты достать сыр, дорогой?

Толстая рука протянулась мимо нее и легко выполнила ее просьбу.

Но это был не ее муж!

Беатрис ахнула и, развернувшись, увидела перед собой массивную фигуру Ануина.

— Что ты делаешь в моем доме? Уходи… пожалуйста!

Но он навис над ней. Широкие плечи, обтянутые грубым полотном, заслонили от нее весь свет. Беатрис вздохнула и изобразила холодную улыбку.

— Джентльмен нанес бы визит как полагается, — спокойно упрекнула она.

— Как твой муж? Как этот урод, сэр Лоренс? Ты должна была давно заметить, что я на них не похож.

Беатрис попыталась протиснуться мимо.

— Ануин, это неприлично. Ты не можешь врываться в мой дом…

Но огромная ладонь сжала ее предплечье так сильно, что воздух со свистом вырвался у нее из груди.

— Я сделал это! Заставил ее уехать. Сделал это для тебя.

— Это ты стрелял в ее лошадь в тот день у реки, верно?

Он улыбнулся.

— Она рухнула, как мешок с картофелем. Я посчитал ее мертвой!

Он мрачно рассмеялся.

«Мертвой».

Она толкнула его в грудь, попыталась вырвать руку.

— Ануин, прекрати… она уехала, и все равно уже слишком поздно. Брак аннулировать нельзя. Они осуществили брак, и может случиться так, что она уже носит его наследника.

Ануин замер. Беатрис запаниковала. Что она сказала! Что натворила!

О нет…

— Нет!!!

Он задумчиво покачал головой.

— Думаю, ты делала правильно, когда пыталась избавить нас от этой женщины. Из-за нее заболела вся деревня. И, кроме того, она заняла твое законное место. Точно так же, как Генри занял мое.

— Что? — ахнула Беатрис. — Генри — мой муж!

Ануин придвинулся так близко, что Беатрис ощутила запах его пота и конюшни. Его глаза, холодные, светло-голубые, светились безумием и одержимостью, и она поняла это только сейчас…

Раньше она не видела этого. Думала только о своей раненой гордости, своей досаде из-за появления новой госпожи Эмберделла и крахе тайных надежд.

Нежилась в лучах благоговения Ануина и твердила себе, что не делает ничего такого, что разговор по душам со старым другом — это не предательство…

И совершенно не обращала внимания на тот факт, что Ануин все эти годы не спускал с нее глаз.

Мужчина, продолжавший мечтать о недосягаемой женщине, живший в своем сумасшедшем мире. Мужчина, желавший занять место ее мужа.

— Она сейчас на той дороге, откуда приехала, — задумчиво пробормотал Ануин. Беатрис почти слышала, как шестерни безумия щелкают в его поврежденном уме. Он нежно улыбнулся ей, и во взгляде светилось все то же сумасшествие.

— Ну, вот видишь! Еще совсем не поздно.

Рен остановил коня перед широкими гостеприимными дверями фермы Спрингделл и легко спрыгнул на землю. Во имя господа, у него появились вопросы к Генри…

Там, в мягкой земле, виднелся след копыт очень крупной лошади.

Очень большой лошади с трещиной в правом переднем копыте.

«Что-то здесь неладно».

Он вошел, не доложившись, поскольку в Спрингделле почти не было слуг. Прежде он окликнул бы хозяев и снял шляпу, но сегодня ему было не до любезностей.

Поэтому в поисках Генри он направился прямо в гостиную, но вместо этого нашел Беатрис, ломавшую руки у окна.

Услышав шаги, она обернулась и схватилась за горло:

— Л… Лоренс?

Он понял. Все было написано на ее лице. Она побледнела и тряслась, преисполненная угрызений совести и презрения к себе.

Признанный эксперт в подобных вопросах, он немедленно все расставил по местам.

Беатрис с трудом сглотнула и шагнула к нему, хотя Рен знал, как пугает ее его лицо.

— Л-Лоренс… я должна кое-что вам рассказать…

Рен впервые в жизни летел очертя голову, ничего не видя вокруг. Его лошадь, еще не уставшая, пожирала милю за милей длинными скачками.

Экипаж двигался медленно из-за увечья Калли. В голове Рена мелькали вычисления, обрывки уроков, усвоенных на тренировках. Он и не подозревал, что так много помнит.

«Теперь нужно использовать все это, чтобы защитить Калли».

Если Ануин уехал именно в то время, как утверждает Беатрис, он ненамного обогнал Рена.

Он взлетел на холм и увидел экипаж из Эмберделла, наполовину завалившийся в канаву. Лошади воспользовались возможностью пощипать высокую весеннюю травку.

Посреди дороги лежал какой-то мужчина. Рен спешился и встал перед ним на колени. Кучер был без сознания, но дышал ровно. Рен нашел у него на голове единственную шишку.

Свалился с одного удара. Ни на что не годный болван. Впрочем, его и не нанимали телохранителем.

Поднявшись, Рен поискал глазами Дейда. Тот лежал, запутавшись в постромках. Рен освободил Дейда и почти волоком дотащил до поросшей травой обочины.

При ближайшем рассмотрении Рен обнаружил, что Дейд оказался лучшим защитником Калли, чем злосчастный кучер. Лицо все в синяках, а костяшки ободраны до мяса.

Он вдруг вспомнил, как Дейд колотил его меньше двух недель назад. Он знал, как справиться с врагом. Молодец!

На то, чтобы привести его в чувство, ушло несколько драгоценных минут, но Рен знал: Калли хотела бы, чтобы о ее брате позаботились. Поэтому стиснул зубы, чтобы справиться с паникой, набрался терпения и пощечинами заставил Дейда очнуться.

Тот наконец открыл глаза. Нужно отдать ему должное: первая мысль была о сестре.

— Портер, ублюдок увез ее!

Рен мрачно кивнул:

— Знаю. Можно оставить тебя здесь? Присмотришь за кучером? Мне нужно…

— Поезжайте!

Дейд сел и повелительно махнул ему рукой, прижав другую к ноющему виску.

— Жаль, что я не знаю, в каком направлении он поехал.

Рен нашел отпечатки копыт в мягкой грязи дороги:

— Зато знаю я.

Конский топот разносился далеко по округе. Мужчина, сеявший зерно почти в миле отсюда, хмуро вскинул голову, гадая, кому понадобилось лететь с такой отчаянной скоростью.

Рен низко пригнулся к лошадиной холке, то и дело пришпоривая мерина, когда тот пытался замедлить ход.

Пусть он уже не тот, что прежде, но все же может скакать наравне со всеми.

Этим он обязан Калли.

Вместе со всем остальным, что ценил.

Боится ли она? Должно быть… даже она недостаточно безумна, чтобы не понять, в какой опасности находится. Страшно подумать, что может с ней сделать Ануин. Да если он просто бросил ее на седло, какие муки она терпит!

Рен запрятал страхи в самой глубине души и снова принялся подгонять лошадь.

Калли пыталась сохранять равновесие. Она не хотела цепляться за всадника, но тряска была невыносимой, и она очень боялась свалиться.

«О, просто соскользни вниз. Это тебе не впервой».

Но падать с такой высоты… Ноги давно уже онемели. Она не сможет сгруппироваться и приземлиться без ущерба для себя. Нет, плюхнется на землю, как мешок с мукой.

Она вдруг представила собственные вывалившиеся, покрытые кирпично-красной пылью внутренности.

Атти бы поняла ее. Но Калли не собиралась делиться немного безумными мыслями со своим похитителем.

А вдруг он услышит ее и испугается? Да нет, слишком он велик, слишком разъярен и слишком уверен, что во всем виновата она.

Конечно, последнее время ей самой так казалось.

«Не трать время на глупости. Думай!»

Но почему она не может впасть в меланхолию? Все равно скоро умирать!

Еще один толчок. И ее несчастная спина взорвалась огнем боли, от которой перехватило дыхание.

Если она высвободит руку, чтобы прижать к больному месту, ладонь станет мокрой от крови. Из-за этого идиота рана открылась!

«Доктор будет ужасно расстроен, когда я умру, невзирая на его оптимистические предсказания».

Дурнота завладела Калли. Страх накатывал волнами. Возможно, кровотечение сильнее, чем она думала.