Улыбка Карлоса была натянутой, а карие глаза растеряли привычный блеск.

— Там город буквально уходил у нас из-под ног.

— И сейчас у меня такое же чувство, — Берта повела плечами, будто разминала затекшие мышцы. — Что все вокруг вот-вот сорвется в бездну.

— Существует дорога, — говорил Альханд. — Она ведет к вратам на противоположной стороне города. Они давно разрушены и не работают, но вы увидите их издалека. Там же вы найдете нужный переход, что вернет вас домой.

— Как мы его узнаем? — гаркнула Берта.

— Вы почувствуете.

Таинственный ответ тени меня совсем не успокоил.

Что значит “почувствуем”? А если нет?

Мысленно я прыгнула на несколько дней назад, ко входу в руины, когда я и Карлос только осматривали стены и думали о том, что нет в этом задании ничего сложного, что вернемся через день, максимум два, с новостями об Илиасе и его группе.

Я прикрыла глаза, вспоминая тот коридор.

Тяжелые шаги. Крики.

Слабое, едва уловимое давление, будто прорываешься через какую-то невидимую мембрану, и вой города, ворвавшийся в уши как раз в этот момент.

Воспоминания уже потускнели, и меня это удивило. Мозг словно изо всех сил пытался изгладить, выхолостить эти мгновения, стереть их, чтобы жуткие картины прошлого не тревожили сны и не разъедали разум.

Вряд ли я когда-нибудь забуду все, но уже сейчас, всего несколько дней спустя, память затянулась тонкой паутиной.

Мы прошли сквозь мембрану. Через странный, противоестественный портал между привычным “здесь и сейчас” и неизвестностью. Если такой же портал ждет нас впереди, то понятно, почему тень сказала “почувствуете”.

Мы и правда почувствуем этот переход, если будем внимательны.

— Разве мы не можем использовать какую-нибудь стену, чтобы сразу попасть, куда нужно?

Ответом на мой вопрос стало молчание. Альханд либо пытался подобрать слова, либо намеренно утаивал, опасаясь, что я обману его и через портал рвану прямиком в сердце города.

Второе. Он определенно не позволит нам использовать возможности города.

— Ты должна понимать, Оттавия.

Я понимала.

Пешком так пешком. Сейчас точно не время спорить с бессмертными когтистыми охотниками, особенно когда даже висящие на поясе “аргументы” на них не действуют.

Альханд прощелкал что-то, и две тени скользнули вперед, к створкам. Коснувшись камня, они буквально растеклись по нему неровными чернильными кляксами, впитались в него, чтобы там, внутри, запустить известный только охотникам механизм.

Ворота дрогнули, створки плавно разошлись в стороны, открывая нашим взглядам дорогу, плотно покрытую густым зеленым ковром, и стены домов, увитые плющом и усыпанные мелкими цветами.

Нетронутый уголок, полный опасностей.

Казалось, что если немного подождать, то можно услышать пение птиц, но мир вокруг угрюмо молчал. Тишину нарушало только мое хриплое, сбивчивое дыхание и мягкий шелест листьев.

Почувствовав, как кто-то коснулся моей руки, я вздрогнула и повернула голову, чтобы через секунду увязнуть в полном затаенных страхов взгляде Карлоса. Сейчас между нами не было ничего: ни решеток, ни прошлых противоречий, ни моего недоверия и сомнений. Как так вышло? Как можно было перескочить от снедавшего меня желания бежать на край света до слабой, едва ощутимой уверенности, что стоило бы держаться вместе?

Стоило бы вообще попытаться найти компромисс еще три года назад, но никто из нас не был готов, а сейчас, на пороге возможной смерти, уже слишком поздно.

Или нет?

Вдруг справимся? Вдруг все получится…

Все равно страшно.

Страшно, что я делаю неверные выводы и буду за них расплачиваться. Немного позже, но буду.

Но лицо Карлоса не умело врать. Он физически не мог обмануть, не выносил лжи — чем всегда мне и нравился. Мои тревоги медленно крошились под силой его взгляда, и в эту самую секунду я осознала, что именно этого и боялась.

От этого и бежала.

От осознания, что он может убедить меня в чем угодно. Особенно спустя годы, став не таким взрывным и бескомпромиссным, обтесавшись, сбросив мальчишескую шелуху.

Или мне просто казалось, что он таким вообще был?

— Выходи за меня, — вдруг выдал Карлос, а я так и застыла, вцепившись в его руку, под пристальным наблюдением теней, на пороге новых опасностей.

— Ч-что?

— Да или нет, — голос мужчины стал резким, низким, а в карей глубине глаз мелькнула такая решимость, что у меня дыхание застряло в горле.

— А это не подождет до нашего возвращения домой?

— Ты опять от меня сбежишь, а я снова не успею спросить, — криво усмехнувшись, Карлос крепче сжал мою ладонь.

— Снова?

— Я хотел, правда. Каждый раз, как мы встречались! — сделав шаг к воротам, мужчина нахмурился. — Но ты уносила свою задницу из квартиры быстрее, чем я успевал хоть что-то сделать.

Каждый раз?

Все это время?!

— Мы участвовали в одних заданиях. Ты ведь мог…

— Мог. Но осознавал, почему ты убегала, и не решался завести разговор. Он бы рассорил нас окончательно.

Стиснув зубы, я понимала, что он прав. Рассорил бы.

Я бы цеплялась за свободу, за компанию, что давала мне возможность работать на любой интересной планете.

Скорее всего, после такого я бы свалила на другой край галактики на годик-два.

— Ты же понимаешь, что, если надумаешь запереть меня дома, я точно сбегу. С кольцом на пальце или без него.

Карлос серьезно кивнул.

— Понимаю. Придется искать новые компромиссы. Но ты не ответила на мой вопрос.

— А вот возьму и выйду! — проворчала я. А затем добавила тихонько: — Если выживу.

— Свидетельницей меня возьмите, — прогудела рядом Берта.

Закатив глаза, я послушно шла за Карлосом, что так и не отпустил мою руку. Вел вперед как маленького ребенка.

— Шутники… мы, вообще-то, можем здесь погибнуть.

— Хотела бы я глянуть на ту тварь, что встанет между мной и горячей ванной, — проворчала Берта. В ее тоне слышалась самая настоящая угроза, и я подумала, что хищникам и правда не стоит попадаться ей под ноги.

— Ты готова? — спросил Карлос, и, наверное, впервые за все это время я могла сказать уверенное “да”.

Ворота за нами захлопнулись в тот же момент, как мы переступили порог древнего лабиринта. Я даже удивилась, ведь тени обещали следить за нами, но сразу же отогнала радостную мысль.

Я не видела их истинного облика — как люди они выглядели только для нас. Кто знает, вдруг эти существа могли просачиваться через мельчайшие трещины и стелиться по земле, словно туманная дымка? Тогда заметить их будет почти невозможно.

Не расслабляйся, Оттавия.

Еще ничего не закончилось.

Берта шла впереди. Осматривалась по сторонам, держала оружие наготове и регулярно замирала на секунду-две, прислушиваясь к посторонним звукам, а их здесь было достаточно.

Шелестела листва, стрекотали насекомые. Пожалуй, это были первые звуки живых существ, что я слышала за все время в городе. Все вокруг было сочно-зеленым, заросшим плющом и какими-то растениями с крупными, мясистыми листьями, от которых исходил мощный перечный запах. Под ногами тугими завитками стелились красные усики неизвестных мне цветов.

В животе противно заурчало.

Да чтоб тебя! То полоскает так, что на еду смотреть невозможно, то теперь смертельно хочется жрать.

Сцепив зубы, я упрямо шагала вперед, не собираясь останавливаться, чтобы достать из рюкзака питательный брикет. Если у нас и будет привал, то только на закате, а до этого времени я не буду тратить время на остановки, даже такие незначительные.

Стены домов были привычно исписаны знакомыми узорами, но я решила, что лучше их не трогать. Не хотелось провалиться в очередной портал и заставить теней нервничать.

Если исчезну, то они могли подумать, что это обман.

И тогда Карлосу и Берте не выжить.

Дорога под ногами медленно пошла вверх, стали видны края массивных ступеней, а вдоль всего пути появились округлые камни, напоминавшие те сказочные штуковины, где обычно писали: “Направо пойдешь — смерть найдешь”. Я очень надеялась, что здесь таких жутких надписей не будет. Впрочем, я не могла знать, какими шутниками были местные жители.