Молчание повисло на несколько долгих минут. Карлос, как мне показалось, пытался подобрать слова или собирался с мыслями.

— Ты ясно дала понять, что ничего не изменится, — в его голосе ощущалась горечь, граничащая с отчаянием. — Что все равно будешь летать по колониям, даже если это рано или поздно угробит твою жизнь.

Я прикусила язык, чтобы не начать возражать.

Все-таки за эти годы ничего не поменялось. Я все еще не могла показать ему, как важно то, что я делаю. Как важно для меня слышать.

А он все еще считал, что я где-нибудь обязательно погибну и отказываюсь бросить работу из чистого упрямства. Просто в пику ему, желая доказать, что самостоятельная и не нуждаюсь в защите.

Что я не хрупкий “мотылек” и мои крылья не порвутся от первого же удара.

— И я решил, — Карлос выдернул меня из мыслей, — что лучше уж я буду за твоей спиной, поблизости, чем окончательно потеряю эту возможность. Шейн с легкостью справится с положением Мастера.

— Это невероятно, — я улыбнулась. — Ты отошел от привычной схемы “запру ее дома — может, она одумается”.

Карлос закатил глаза и внезапно шлепнул меня по ягодице. Это было настолько неожиданно, что я чуть не взвизгнула и вцепилась в его плечи.

— Я никогда так не делал, — спокойно возразил мужчина, проверяя застежки на высоких сапогах, доходящих мне до колен. — Хотел, но не делал. А ты напридумывала себе глупостей и сбежала!

— Карлос…

— Да я понял, — он отмахнулся, — не время и не место. Но ты все равно вернешься ко мне, palomilla.

В его голосе было столько непоколебимой уверенности, что я захлебнулась возмущением.

— Очень в этом сомневаюсь! — зло прошипела я. — Ты ни капли не изменился. Все еще думаешь, что все у тебя под контролем и ты сможешь накинуть эту паутину и на мои плечи.

Карлос поднялся, и его рука крепко сжала мой затылок, мешая отвернуться. Да что там отвернуться! Даже шаг назад сделать было невозможно, слишком уж крепкая хватка.

— Оттавия, — он наклонился, почти коснулся губами моих губ. — Я, на самом деле, сплю не так крепко, как тебе кажется. И если бы ты не хотела, то не шептала бы так сладко “до встречи” в наш последний раз. Ты сама себе врешь, понимаешь? Ты создана для меня, мы существуем друг для друга. И я все еще даю тебе время свыкнуться с этой мыслью.

— Чтоб ты сгорел! — уперевшись руками в широкую грудь, я толкнула, что было сил, и Карлос послушно отступил. Выпустил меня из капкана.

Надолго ли — вот в чем вопрос.

Самоуверенный, наглый, взбалмошный мальчишка! Вот он кто!

— Я люблю тебя, palomilla. — Мужчина шагнул к выходу, по его лицу невозможно было определить, о чем он думает, но выражение в потемневших глазах было хищное. Даже дикое. — И ты ничего не сможешь с этим сделать.

Рассматривая оружие, я невольно усмехнулась.

Это было мое оружие. То самое, что Карлос вручил мне когда-то давно, еще в прошлой жизни, при нашей первой встрече в молодой колонии.

Вокруг шумели красными мясистыми листьями местные деревья, под ногами шуршала такая же кроваво-алая трава, а впереди маячили развалины очередного древнего города. Нос щекотал запах острого перца и цветочной сладости, а Карлос тогда только вошел в мою жизнь, осторожно, почти крадучись, как кот, который исследовал новую территорию.

“Возьми это. Специально для тебя подобрал”, — сказал он тогда, вложив в мою ладонь шестизарядный угольно-черный револьвер и комплект патронов с разноцветными насечками на гильзах.

Красные взрывались при контакте с целью, при этом заряда там было достаточно, чтобы развалить не очень толстую стену; зеленые — самые обычные пули, без особых изысков; черные — снабжены внутри капсулой сверхмощной кислоты.

Привычная гладкая рукоятка легла в ладонь как влитая, а вокруг пояса обвился специальный патронташ с отдельными отсеками разного цвета, чтобы не спутать боеприпасы.

Тряхнув головой и отгоняя старые воспоминания, я медленно подошла к белоснежной стене.

Карлос не пытался меня остановить, просто стоял в стороне и наблюдал, но судя по тому, как он держал руку на оружии — мужчина готов был рвануть вперед, чтобы спасти нерадивого “мотылька”.

Стена выглядела странно. На ней были трещины и сколы, а внутри — нечто, похожее на губку. На самом краю сколов я заметила крохотные черно-синие капли.

— Кто-то брал образцы? — спросила у Карлоса.

— Сразу, как только мы сюда переместились. Но нашей лаборатории оказалось мало. Пришлось отправить всю эту дрянь на Заграйт.

Значит, в скором времени результатов не будет.

— Что-то странное?

Карлос встал за моей спиной и внимательно следил за каждым движением.

— Это не похоже на камень, — сказала я и, подавшись вперед, положила ладонь на белую поверхность, прислушиваясь к себе.

Ничего.

Вообще.

Никакого голоса, который я недавно себе представляла. Ни детского, ни женского или мужского. В ушах — только густая, непроницаемая тишина, и от нее некуда спрятаться, ее не рассеять, не разогнать обычным человеческим разговором.

Я не чувствовала даже привычного слабого отклика, который всегда давали “спящие” камни. Никакой мелкой дрожи, пробегавшей по позвоночнику, никакой легкой горечи во рту.

Если Илиасу и удалось установить контакт, то со мной говорить никто не захотел.

— А что же тогда?

— Не знаю, — ответила я честно. — Но если ты утверждаешь, что Илиас слышал зов…

— Слышал. И незамедлительно захотел его исследовать.

— Нам тоже стоит, — я встала точно напротив коридора, куда по словам Карлоса ушел прошлый Слышащий.

Ничего особенного. Ни странных запахов, ни гула под ногами. Никаких мелких проявлений того, что камень готов к диалогу. Обычно древние руины некогда цельной структуры сами стремились рассказать о себе. Им были нужны зрители. То, что я сказала Марте, — чистая правда: одинокие города мало чем отличаются от одиноких людей. Они хотят, чтобы их услышали.

— Когда выдвигаемся? — нетерпеливо спросила я.

Все внутри содрогалось от отчаянного любопытства. Кончики пальцев чесались от желания прикоснуться к тайне этих коридоров, раскрыть все секреты, проникнуть в темные глубины неизведанного города. Посмотреть на него изнутри, почувствовать биение его сердца.

— Скоро. Ждем твоего второго сопровождающего.

— Я его знаю?

— Ее, — машинально поправил меня Карлос, а я удивленно моргнула, пытаясь осознать услышанное. — Берта — настоящее сокровище.

— Почему у меня такое чувство, что она должна носить пулемет и толстенную косу до пояса?

Усмешка мужчины окончательно привела меня в замешательство.

— Ты недалека от истины.

***

Берта походила на человека, готового метнуть нож в сердце врага при любом намеке на опасность. У нее и в самом деле были светлые густые волосы, заплетенные в косу, правда, не до пояса, а совсем короткую, накрепко прилепленную к голове заколками-невидимками. Из прически не выбилось ни единого волоска, и весь облик Берты был таким же, как и ее коса: собранным, выверенным до малейшей детали. В уголках холодных серых глаз четко обозначились острые морщинки, а взгляд был цепкий, внимательный. Отметивший каждую мелочь.

Фигура у Берты была гибкой, как ивовая ветвь. Закатанные до локтя рукава куртки обнажали крепкие руки и широкие ладони, в которых рукоятка моего револьвера могла бы легко потеряться. Тонкие губы сжались в нитку, а на лице не читалось ни единой эмоции. Проще было бы узнать, о чем думает каменная статуя.

— А вот и наша пташка! — Зычный, мощный голос мог бы сотрясать континенты, если как следует его усилить. — Чего так долго, Карлито? Я уже задолбалась ждать!

Карлито?!

— Осматривали стену, — Карлос вообще не обратил внимания на то, как женщина его назвала.

Привык? Они уже не первый раз работают вместе?

Судя по тому, как они передавали друг другу оружие и просматривали припасы в рюкзаках, — не первый. Слишком уж слаженные, отточенные движения.