– Если бы ты сказал что-нибудь другое, ну, когда меня бил, тебя бы уже везли в тюрьму, – сказал он, женственно склонив голову набок.

– Сволочь ты, – незлобиво ответил Смирнов.

Он был доволен. Он был уже на берегу.

– И я бы убил тебя, точно убил, если бы ты возник, увидев, что я мухлюю.

Олег стоял на балконе спальни, облокотившись о перила, и с высоты пятого этажа смотрел во двор дома, стоявшего неподалеку от здания отеля.

Дом был ветхим, с облупившимися голубыми наличниками и позеленевшей шиферной крышей. В нем жили маленькая прямая старушка и ее сын, пятидесятилетний, улыбчивый горбун. Они всегда покидали дом вместе и вместе в него возвращались. Когда уходили со двора, в правой руке старушки была кирзовая базарная сумка, горбун нес такую же. При возвращении обе сумки тащил он. Старушка при этом гордо шла сзади, и сын пропускал ее в калитку первой. Сейчас они стояли во дворе и говорили с молодой тучной женщиной, удерживавшей за руку худенькую, подвижную девочку лет семи-восьми. У ног ее стоял чемодан на колесиках, за спиной дочери висел туго набитый рюкзачок. Когда женщина закивала, старушка погладила девочку по головке, и они пошли в дом. Горбун вошел последним. Перед тем, как закрыть за собой дверь, он посмотрел на Олега. Лицо его было ясным и детски улыбалось.

– Нет, он ее не трахнет, – усмехнулся Олег, доставая сигарету. – Он будет покупать девочке мороженое.

– Милый, Карен пришел, – раздался из спальни сонный голос Зиночки. – Он ждет тебя в кабинете.

Зиночка по рекомендации Коко Шанель спала по пятнадцать часов в сутки. "Ничего не сохраняет так красоту, как долгий сон и уединение", – цитировала она упрекавшим ее "мужьям".

Олег прошел в кабинет. Хозяин "Веги-плюс" напряженно сидел в кресле. На коленях его лежало ружье в брезентовом чехле.

– Что, на охоту собрался? – спросил Олег, усевшись напротив.

– Да нет, это я тебе принес… – попытался улыбнуться хозяин отеля.

– Интересно…

– Послезавтра у меня день рождения, ты знаешь… – Карэн неприязненно двинул ружье обеими руками.

– Ну и что?

– У меня на даче соберутся Капанадзе, Гога и Дементьев. Я посажу их рядом. Если ты уберешь всех троих, – стрелять, насколько я знаю, ты умеешь, – то все твои проблемы будут решены. Напалков вякать не будет.

– Вряд ли я соглашусь, дорогой, – сказал Олег, подумав с минуту. – Меня прикончат на следующий же день. Или закроют лет на пятнадцать.

– Не убьют и не закроют. Есть такая штука, алиби называется.

– Эта штука для следователей. Серьезные люди такого слова не знают.

– Мне надо, чтобы ты это сделал…

Олег с минуту смотрел в смятенные глаза Карена. Тот их не отвел.

Олег закурил. Если дело выгорит – он свободен. Если нет – то проживет столько же, правда, качество жизни будет много хуже.

Можно рискнуть.

– А что ты на них озлился? – улыбнулся он примирительно.

– Гога с Дементьевым хотят купить землю вокруг Веги-плюс. Капанадзе обещал им помочь.

– Боишься конкурентов?

– Представь напротив своего балкона балкон дешевого борделя. Пусть дешевой гостиницы с голодранцами. Или ночной клуб с пьяными криками и блевотиной по углам. Сирены, мигалки, мат-перемат, бляди с подбитыми глазами. Тебе это нравиться?

Олег вспомнил горбуна с мамочкой, голубые, облупившиеся наличники, позеленевшую шиферную крышу. Усмехнулся. Действительно, это лучше блевотины.

– Ну ладно, говори, что задумал.

– Они будут сидеть в Хмелевой беседке, спиной к горам. В скалах, в пятистах метрах от дачи, есть укромное место. Отличная огневая позиция. Я из-за нее еще не хотел брать участок. Справа налево от тебя в начале торжества, по крайней мере, в начале, будут сидеть Капанадзе, Гога и Дементьев. Я буду сидеть напротив них. Ты поочередно убьешь их, потом выстрелишь в меня… В плечо…

Олег искренне удивился.

– Ты так не любишь ночных клубов с пьяными криками и блевотину, что готов рисковать жизнью!? Ты, что, не понимаешь, что с пятисот метров попасть точно в плечо, не разбив вдребезги ключицы, проблематично? Тем более, ты должен будешь вскочить и броситься в бегство?

– А что делать? – завизжал Карен. – Если меня не ранишь ты, то их люди меня уничтожат.

Олег подумал и сказал, посмотрев вальяжно:

– Есть идея. Нужен еще один человек. Он будет недалеко от дачи и после первого моего выстрела выстрелит в тебя, а потом начнет палить по гостям. Четвертым выстрелом я его уберу. Сможешь найти такого человека?

Владелец "Веги-плюс" не знал, что ответить. Человек-то был. Но третий в деле – это большой риск, сравнимый с риском быть убитым. Тем более, этого человека должен задействовать он, Карэн.

– Нет, не надо другого стрелка, – наконец, выдавил он. После первого выстрела я поднимусь на ноги и застыну, как вкопанный. Ты сможешь выстрелить, хорошо прицелившись…

– Желание заказчика – закон для киллера, – улыбнулся Олег. – Теперь давай поговорим об алиби.

– Алиби будет в скорости. От того места спускаться к проселочной дороге на другой стороне водораздела минут сорок – там непроходимые скалы. Но ты спустишься за минуту…

Карэн положил винтовку на журнальный столик, поднял пакет, лежавший под креслом, протянул Олегу.

В пакете находился небольшой арбалет и моток капронового фала защитного цвета. И еще что-то на дне.

– Ты хочешь, чтобы я соскользнул вниз по этому фалу?

– Да, ты закрепишь его на скале. Другой конец натянешь машиной. Для этого, естественно, придется походить вверх-вниз.

– Но ведь фал останется? И никакого алиби не будет?

Карэн покачал головой.

– Вся хитрость в той штуке на конце фала.

Олег вынул штырь длинной сантиметров в двадцать и толщиной в три.

– Наверху ты закрепишь эту штуку в яме, засыплешь ее, хорошо замаскируешь, опрыскаешь все вокруг от собак. И перед тем, как спуститься дернешь вот эту нитку.

– И что?

– Через полторы минуты фал освободиться – там, внутри, кислота в ампуле. Тебе останется только смотать его, спрятать в багажник и уехать. И все будет тип-топ, если конечно, сделаешь так, что следов от фала не останется.

Олег с уважением погладил штырь ладонью.

– Хитрая штука. Сам придумал?

– Нет, в Интернете откопал. Там много чего есть.

– Ты, что, на компьютере можешь работать?

– Конечно. Сейчас без него никак нельзя. Вот эта вот винтовка, кстати, тоже из него появилась.

Олег закурил, задумался. Затушив сигарету, впился в Карэна немигающим взглядом и спросил, отчетливо выговаривая слова:

– Слушай, а если фал освободиться, когда я буду в пути?

– Чтобы этого не произошло, ты напишешь письмо сыну Капанадзе, в нем подробно опишешь наш разговор. И передашь его одному из своих доверенных лиц в запечатанном, конечно, виде с просьбой предать адресату в случае твоей гибели.

– Не буду я ничего писать…

– Я знал, что ты так скажешь.

За все время разговора Карэн ни разу не улыбнулся. Не получилось и на это раз.

– Теперь оружие, – продолжил он, положив на колени винтовку. – Это СВД, не самый лучший вариант, но сойдет. Оружие чистое, оставишь его на месте. Машина, коричневая "четверка", – там, в пакете, ключи на дне, – будет стоять в Сукко у сберегательного банка, ты его знаешь. И еще…

– Что еще?

Карэн впервые улыбнулся. Улыбкой номер три. Сально-плотоядной.

– Тебе придется переодеться и загримироваться. Я с удовольствием помогу.

Олег скривился. Он знал, что Карен у себя в гнездышке переодевается во все женское – такой у него пунктик в биографии. И потому прекрасно разбирается в искусстве макияжа и прочих женских штучках.

– Ты не бойся, красавицу я из тебя делать не буду, хотя руки чешутся. Я из тебя сделаю абсолютно незаметную старую деву. Ты будешь в советском обвислом трикотаже и на низких противотанковых каблуках.

– Не пойдет абсолютно незаметная старая дева.