В заключение Цей Ама Ул сказала:

— И вот мы обнаружили существа, обладающие речью и материальной культурой, способные проникать в космос, — и они ведут себя друг с другом таким образом, который, по нашим понятиям, несовместим с разумом. Вот почему так важна ваша специальность, мэм Перес.

Пресвятая Дева! Анна поглядела на Ника.

— Что мне сказать?

— Правду, ничего, кроме правды, Анна.

Но в чем правда? Анна опять быстро посмотрела на Цей Ама Ул.

— Я не уверена, что ответить. Я даже не знаю, задали ли вы вопрос. Мы всегда считали гетеросексуальность нормой. Она же присуща всем другим животным нашей планеты, размножающимся половым путем. Мы считаем нормой, что мужчина и женщина живут вместе и вместе растят детей. У многих животных это именно так. Наша реакция на вас была примерно такой же, как ваша на нас. Весь прошлый год я беседовала с множеством специалистов. Большинство твердо считает, что ваше общество не укладывается ни в какие рамки, что оно попросту не может существовать. И многие убеждены, что оно и не существует вовсе, что наша информация неверна. Пленные либо лгут нам, либо принадлежат к изгоям общества, к аберрантной культуре. Перевод привнес искажения. Или переводчики лгут. Один так мне прямо и сказал. Он знал про Ника.

Никлас засмеялся.

— Мы находимся в такой же ситуации, как и вы. Мы ожидали встречи с инопланетянами, не имеющими с нами никакого сходства. Вообще никакого. И не ожидали встретить инопланетян удивительно сходных с нами при нескольких резких отличиях. Это выбило нас из равновесия и, некоторые из нас… не скажу, что они хотят войны, но просто не в состоянии вообразить, что ее возможно избежать, и опасаются предпринять шаги, ведущие к миру. Они думают, что нас обманут и предадут. И секретность тут плохая подмога. Как мы можем вести переговоры, не располагая достаточной информацией?

Никлас перевел ее речь.

Цей Ама Ул слегка вздернула голову — движение, которое могло означать почти все что угодно. Потом что-то сказала.

Ама Цей Индил перевела:

— Вы считаете, что большинство ваших людей хочет мира?

— Ник, вероятно, рассказывал сам про нашу планету. Прежде у нас существовало много разных обществ — разных наций, и объединились они совсем недавно. У нас еще нет ни единой культуры, ни единого правительства. Различные группы хотят разного. Большинство хочет мира, но есть исключения, а в настоящий момент наше правительство имеет такую сложную структуру, включает столько различных фигур, что сложно решить, к чему оно стремится, и стремится ли вообще.

Цей Ама Ул выслушала, а потом спросила.

— Вы думаете, что эти переговоры могут принести вред вашим людям или Людям?

— Не знаю. Сама я считаю, что знание всегда лучше невежества, и что обмен информации будет полезен и вам, и нам. А сверх этого… кто возьмется предсказывать? Вполне возможно, что человечеству в данный момент нужен внешний враг, поскольку мы объединились совсем недавно. В таком случае, заключение мира, пожалуй, причинит нам вред. А вдруг вы — злобные чудовища? Я ведь не могу судить. Правда, Ник за вас ручается, а я доверяю ему.

Он снова засмеялся.

— А, может быть, человечество заключает в себе что-то, представляющее серьезную опасность для вашего общества. Опять-таки, я не знаю.

Цей Ама Ул выслушала перевод, после чего сказала:

— У нас всегда были враги. Наши мужчины всегда сражались. Им было бы трудно отказаться от этого. А нам было бы трудно придумать, что делать с ними, если бы наша долгая история непрерывной борьбы пришла к концу. Ха! Страшная мысль! Для чего нужны мужчины, если нет врагов и нет границ, которые нужно защищать? На что они будут тратить свое время? Как они сумеют сохранить уважение к себе?

Она уставилась на Анну, словно в мрачном размышлении. Анна опустила глаза.

— А во что превратится вселенная, если по ней распространятся такие, как вы? Не слухи, не смутно прогнозируемое будущее, а как наши соседи. Уже мы начинаем ставить под сомнение нашу историю, наши понятия о том, что верно и что неверно. Однако мне не нравится мысль о войне с неизвестными из-за неосведомленности без установленных правил, без пределов, поставленных насилию. Это означало бы возвращение к свирепости животных. Это означало бы отказ от всего, чего мы достигли с тех пор, как Богиня вручила черную шкатулочку с моралью Первой Женщине и Первому Мужчине.

После паузы она что-то добавила.

— Беседа окончена, — сказал Ник. — Женщина Цей Амы говорит, что у нее заболела голова.

Когда они с Никласом вышли, он спросил:

— Вы правда говорили с кем-то, кто считает, что я сочинил хварское общество?

— Ну-у, так прямо он не формулировал, но указал, как интересно — нет, он употребил слово «многозначительно», — что ключевым лицом в группе человеческих переводчиков был… — Она слегка замялась, ища как бы смягчить.

— Скажите прямо «гомосексуалист». — Голос его был невозмутимым, чуть весело насмешливым. — Тут есть одна закавыка. Мне в этом термине не нравится его неправомерное образование, и какой-то антисептический привкус, запашок науки и интеллектуальности. Я бы предпочел определение с запахом будничной жизни. Но для групп, вызывающих антипатию, никогда не бывает симпатичных названий.

Ей почудилось, что невозмутимость и насмешливость прячут гнев.

— Что вы подразумеваете под неправомерным образованием? — спросила она.

— Коренные слова взяты из разных языков. «Гомо»— из греческого «однородный»и «сексуалист» из латыни от «пол». Кто-то в девятнадцатом веке спаял их, и я просто не понимаю, о чем он думал!

Они пошли к ее комнатам. Свернув в очередной коридор. Ник сказал:

— Иногда мне приходило в голову, что этот термин не подходит для меня с Гвархой. Мы не принадлежим к одному эволюционному виду. Можно было бы указать… Черт, я укажу, что мы принадлежим к сходному или аналогичному полу. В таком случае верным было бы слово «гомосексуалист» от латинского «пол»и греческого «подобный». Есть что-то завлекательное в изобретении совершенно новой формы секса, а также обозначения для нее.

В его голосе прозвучало искреннее удовольствие, а гнев полностью исчез. Они подошли к ее двери, и она приложила ладонь к панели.

— Я должен явиться к генералу, — сказал Никлас.

— Что вы думаете о том, как прошло совещание?

— Не знаю. Все слишком усложнилось. Лугала Цу решил вмешаться. Цей Ама Ул решила, что женщины обязаны принять меры. Только Богиня ведает, кто примет следующее решение.

Он ушел, и Анна вошла в открытую дверь, сразу за ней закрывшуюся. Она обессиленно опустилась на диван. Который сейчас час? Конец утра. Ей следовало бы пойти в человеческий сектор и позавтракать с делегатами. К черту! Она приняла душ и легла вздремнуть.

Ближе к вечеру (если такое определение годилось для станции) она отправилась к Чарли и рассказала ему об утренней встрече.

— Могу понять, почему у Цей Ама Ул началась головная боль, — сказал он. — У меня у самого голова раскалывается. По-моему, пора запросить совета с Земли.

Ей уже объяснили, как осуществляется такая связь. Почти столь же запутанно, как их делегацию доставляли на станцию. Хвархаты доставляли запечатанное сообщение на первый пункт переброски, затем с собственным зондом отправляли его на ожидающий земной космолет, где зонд вскрывали, извлекали сообщение и передавали его по адресу.

Ответ доставлялся тем же способом, но в обратном порядке — человеческий зонд до первого пункта переброски, а затем хвархатским зондом или кораблем.

Такой способ исключал всевозможные приемы перехвата и подмены, чересчур сложные, чтобы их запоминать, и, как показалось ей, на редкость скучные. Бесспорно, доверие сэкономило бы время и позволило бы употребить энергию с большей эффективностью.

Генерал был занят до второй половины шестого икуна. Я написал рапорт о беседе с Цей Ама Ул, потом отправился в ближайший зал и поупражнялся в ханацине без партнера, отрабатывая перед зеркалом медленные движения, что было трудно. Не люблю зеркала, и медленные движения тоже. Но это дисциплинирует, а я, пожалуй, сторонник дисциплины.