— С огромным нетерпением ожидаю твоих денег, — самодовольно ухмыльнулся Курган. Курион промолчал.

Слабеющий баскир был во власти месагггуна. Тот поднял противника с колен и швырнул его на проволоку. Баскир выгнулся дугой, когда ионный заряд прошил его. Не желая оставлять ничего на волю случая, месагггун крепче прижал противника к проволоке.

Три, четыре, пять... Курган считал, сколько секунд баскир прижат к проволоке. То, что он увидел потом, потрясло его. Баскир схватил голову месагггуна обеими руками и с силой ткнул в верхнюю проволоку. Ионный разряд содрал кожу с носа и щек месагггуна и, поскольку противник не выпускал его, выжег веки и ослепил.

Взревев, как хиндемут, месагггун с оглушительным грохотом упал без чувств у ног чемпиона. Баскир медленно отошел от проволоки под вой и хохот толпы и поднял руки над головой.

Не говоря ни слова, Курион протянул руку.

— Наш выигрыш, пожалуйста, — сказал он, перекрикивая рев толпы.

Курган облизнул сухие губы.

— У меня нет.

Лицо Куриона потемнело. Он уже открыл рот, чтобы ответить, когда один из команды протолкался через потную толпу и что-то шепнул ему.

— Вот как! — Курион, смеясь, повернулся к Кургану. Увидев его лицо, Курган содрогнулся. — Послушай, ничтожество. Мы откажемся от денег, которые ты нам должен.

— Да?

— При одном условии. — Он весело улыбнулся. — Последний претендент внезапно заболел и не может драться. Ты займешь его место.

Курган промолчал, хотя ему хотелось кричать от страха во весь голос.

— Несомненно, должен быть другой выход...

— Ты ведь уже дрался на калллистоте, да? Ты сам нам говорил, да? Или ты соврал?

— Нет, разумеется, нет. Но я никогда... то есть я дрался только в подготовительных турах. Я не готов к...

Огромный сараккон ухватил его за ворот.

— Боюсь, ничтожество, ты не совсем понимаешь ситуацию, в которой оказался. Мы не выносим неплатежеспособных игроков. Торг здесь неуместен. — Он махнул рукой на залитую кровью арену. — Мы предлагаем тебе шанс отплатить нам в знак признания наших отношений. — Он приблизил лицо к Кургану. — Но эти отношения можно закончить в любой момент. Я ясно выразился?

Взяв себя в руки, Курган кивнул. Паниковать бесполезно. Что подумал бы о такой слабости Старый В'орнн?

— Я принимаю ваши условия.

— Отлично, — улыбнулся Курион. — Мы проводим тебя на калллистот. Твое имя уже внесено в таблицы игроков. — Он хлопнул Кургана по спине. — Скажи-ка, ничтожество, на кого нам ставить — на тебя или баскира?

Сараккон откинул голову, расхохотался и, протащив Кургана через волнующуюся толпу и мимо охраны, вытолкнул его на арену.

— Калллистот! — заорал он, помогая Кургану перелезть через верхнюю проволоку. — Десятая схватка!

Все за пределами арены слилось в большое пятно. Калллистот пах кровью, потом, победами и поражениями.

Вблизи баскир казался даже еще страшнее, чем из толпы. Через узкие щели глаз он смотрел на Кургана с неприкрытой жадностью, как гэрорел на добычу. Подошел ближе.

— Это что, шутка, а? — Он с тошнотворным хрустом вправил вывихнутое в бою плечо.

Курган отступил, приняв защитную стойку. Чемпион, смеясь, шагнул следом. Используя инерцию огромного в'орнна как рычаг, Курган схватил его за руку и быстро дернул вперед. В воздухе мелькнули пятки баскира, и Курган ударил его ногой в правую голень. Тот потерял равновесие и обрушился на твердую микрополотняную поверхность калллистота с грохотом, похожим на раскат грома.

Покатился, зажав ногами лодыжку Кургана, изо всех сил вмазал кулаком ему в солнечное сплетение и в тот миг, когда Курган падал, добавил мощный удар по черепу.

Курган, почти теряя сознание, как-то сумел перевести наполненное болью тело в седьмую позицию. Когда баскир бросился на него, он увернулся и ударил коленом по толстой, перевитой жилами шее. Взревев от гнева, баскир швырнул его на проволоку.

Обжигающая боль свела мускулы спины. Предвкушая быструю победу, чемпион прижал Кургана к проволоке. Раз, два, три...

Вот так баскир выиграл предыдущую схватку, использовав проволоку, чтобы отбиться от высокого месагггуна. Баскир боднул Кургана, нос и рот наполнились кровью. Перед глазами танцевали черные пятна. Толпа ревела, как бушующий шторм. Сознание уплывало на волне мучительной боли и усиливающейся вялости.

Потом Курган подумал о Старом В'орнне, о трудных, болезненных уроках и плюнул кровью в насмешливое, ликующее лицо баскира. Когда чемпион поднял руку, чтобы вытереть глаза, Курган согнулся и прополз у него между ног. Оказавшись за спиной противника, он обоими кулаками ударил его по недавно вывихнутому плечевому суставу. Баскир упал на колени, и Курган перепрыгнул через его плечи, балансируя на самой верхней проволоке. Ударил ногой. Носок ботинка с отвратительным хрустом вошел в глазницу баскира.

Чемпион взвыл, ухватившись за лицо, и Курган ударил снова — в незащищенное горло. Противник упал, давясь и задыхаясь. Курган соскочил с натянутой проволоки — прямо на удар двумя кулаками в живот. Он свалился, ловя ртом воздух. Почувствовал, как его волокут к проволоке. Попытался сопротивляться и в награду получил кулаком в лицо. Потом его прошил ионный разряд, и глаза закатились.

В ушах шумело. Откуда-то издалека донесся голос Куриона.

— Довольно, — сказал сараккон, по-видимому, чемпиону. — Кончено.

— Между вами и Курганом Стогггулом все кончено. Веннн Стогггул, лежащий обнаженным в постели, оглядел собеседницу.

— Предполагается, что это что-то значит для меня?

— Должно значить. — Малистра потянулась.

Как великолепно выглядит ее тело, подумал регент. Она попросила заменить в спальне атомные лампы на ее собственные медно-бронзовые кундалианские светильники, в которых жгла настоянные на ладане свечи. Не секрет, что Стогггул не любил кундалианский стиль, однако в этом случае сделал исключение. В сущности, она права. Тихо мерцающий ароматный свет поддерживал его сексуальный аппетит. Таким выносливым он не был даже в юности. Стоило лишь увидеть ее волосы в мерцающем свете! Он и не представлял себе, что может найти эротичными — волосы.

Регент зевнул.

— Почему же?

— Потому что это касается вашего сына.

— Если ты о странном поведении Кургана сегодня вечером, то не беспокойся. Мальчик непостижим.

— Я чувствую в нем огромную силу, огромную целеустремленность.

— Если бы ее только использовать.

— Он казался достаточно искренним. Смех регента прозвучал резко и скрипуче.

— Может, ты и колдунья, но, в конце концов, всего лишь кундалианка. Ты не знаешь Кургана. Он непостоянен — любезен и коварен одновременно. Мне нужно доказательство произошедших в нем перемен. Осязаемое доказательство. — Регент пожал плечами. — До тех пор он на ответственности Киннния Морки.

— Послушайте меня...

Он ударил ее без предупреждения.

— Хватит! Слишком много берешь на себя. У тебя появилась отвратительная привычка забывать, кто ты такая. Второго предупреждения не будет. Ты служишь моим желаниям. Если ты думаешь иначе, то глубоко ошибаешься.

— Я очень извиняюсь. — Малистра опустила голову, спрятав лицо в тени за массой платиновых волос. — Уверяю вас, владыка, только стремление оказать вам всяческую помощь заставляет меня...

— В этом-то и проблема. Любопытно, как кундалианка может, по твоему наивному выражению, оказать мне “всяческую помощь”?

— Вероятно, я неправильно...

— Сначала Курган, потом Далма, а теперь ты. — Стогггул сел, его лицо внезапно побагровело. — Н'Лууура, неужели никто не окажет мне должного уважения? Неужели мне суждено вечно жить в тени ненавистного Элевсина Ашеры? Даже из могилы он не дает мне покоя!

— Десять тысяч извинений, владыка. Я не хотела обидеть... Его нарастающий гнев в последний момент сдержал стук в дверь.

— В чем дело! — заорал регент. — Кто смеет тревожить мой покой?

— Господин! Прибыл звезд-адмирал! И не один! Стогггул узнал голос крыл-генерала Нефффа, одного из двух командующих хааар-кэутов; тот или другой всегда были поблизости. Закутавшись в черно-коричневое одеяние, регент сказал: