– Прости, если обидел ненароком. Сама решай, как поступить. В выходные я постараюсь закончить с баней, а потом заберу тебя хотя бы на день, и обновим ее перед свадьбой, не возражаешь?
– Не возражаю, – не стала спорить Наташа. Впереди еще несколько дней, и заранее лучше не загадывать...
...Наташа вздохнула и посмотрела на часы. Для воспоминаний и размышлений у нее оставалось совсем мало времени. Она быстро подготовила плацдарм для омовения капризного подопечного и вернулась в палату.
– Снимайте пижаму! – приказала она, не глядя на Игоря.
– Ты как предпочитаешь: полностью меня раздеть или частично?
– Полностью, – Наташа бросила ему на колени простыню, – прикройтесь, если боитесь сглаза.
– Мягко сказать, опасаюсь. Поэтому, будь добра, отвернись, пока я с неимоверными усилиями портки буду стягивать.
– Сами напросились! Можно было потерпеть до завтрашнего дня. Санитары вас бы в два счета обмыли.
– Обмывают только трупы, да еще, если не ошибаюсь, премии. К тому же нет в тех мужиках ни нежности, ни ласки, по которым так тоскует моя израненная твоей строгостью душа. – Преувеличенно кряхтя и постанывая, Игорь закончил обматывать чресла простыней и позволил Наташе повернуться.
Стараясь не встречаться взглядом с ехидно поблескивающими серыми глазами, Наташа закрепила бинтом клеенку вокруг его талии, потом отошла на шаг и критически оглядела его.
Игорь заметил откровенную насмешку в ее глазах:
– Мадам не нравится мой гидрокостюм?
– Почему же? Вполне прилично получилось! Но вот его содержимое, – девушка сморщила нос и брезгливо скривилась, – бледное, скукоженное и зловредное до невозможности. Завтра рапорт подам Лацкарту, чтобы мне молоко выдавали за вредные условия труда.
– Ох, Наталья, отольются тебе мои слезки! Дай только на ноги встать! Помяни мое слово, не пройдет и недели, как будешь молить меня о пощаде. – Игорь нарочито строго посмотрел на нее и скомандовал: – А теперь слушай приказ: доставить меня к месту назначения быстро, в целости и сохранности и, главное, без излишних комментариев.
Наташа, с опаской поглядывая на Игоря, подкатила коляску к кровати и помогла ему перебраться в нее. Только единожды он оперся о ее руку, и девушка немедленно потеряла самообладание. Опустив глаза в пол, она приказала себе успокоиться, изо всех сил стараясь не выдать желания прильнуть к его обнаженной груди и, выбросив из головы все доводы разума, мысли о настоящем и будущем, склониться перед ним повинно и, будь что будет, отдаться ему душой и телом, подчиниться власти его объятий и поцелуев...
В ванной тусклый свет электрической лампочки едва пробивался сквозь клубы пара. Плечи и грудь Игоря, клеенка, коляска – все покрылось капельками воды. Коса отяжелела от влаги, и Наташа, затянув ее в узел, закрепила шпильками. Влажная ткань халата прилипла к телу и выдала мужскому взору все, прежде тщательно скрываемое, а теперь достаточно откровенно и рельефно обозначенное.
– Ты решила сварить меня вкрутую? – спросил Игорь с единственной целью – отвлечься от созерцания недоступных ему богатств.
– На первый раз только всмятку! – огрызнулась сиделка. – Осторожно, поскользнешься! – закричала она испуганно, когда Игорь чересчур шустро, на ее взгляд, шагнул в ванну.
Она помогла ему сесть на сиденье, плеснула в ладони шампунь и приказала:
– Мойте голову, а я потом сполосну вас под душем.
– Ты боишься ко мне прикоснуться, девочка? – Из-под мокрой челки блеснул хитро прищуренный глаз, и Игорь, плотоядно щелкнув зубами, просипел, подражая герою сериала «Ну, погоди!»: – Я Серый волк, зубами щелк! Дай только голову помыть, и Красной Шапочке не жить!
– О боже! – рассмеялась Наташа. – Какие таланты пропадают! – Она набрала в ковшик воды и вылила ему на голову. – Ты не волк, ты – мокрая серая мышь!..
Отвернувшись, она хотела отрегулировать душ, но в этот момент какая-то неведомая сила толкнула ее в спину. Наташа вскрикнула от неожиданности, попыталась найти точку опоры, но не удержалась и свалилась в воду, отчего добрая половина содержимого ванны с шумом выплеснулась наружу, образовав на полу небольшое озеро.
С испугу девушка глотнула мыльной воды, сильно ударилась коленом, ко всему прочему, пытаясь встать, поскользнулась и снова рухнула в воду в ноги этому жалкому негоднику, похоже, едва живому от смеха.
Наконец Наташа поднялась на ноги и с негодованием посмотрела на Игоря. Прижав одну руку к животу и едва сдерживаясь от новых приступов смеха, другой он вытирал слезы, бегущие по щекам.
– Ну и кто теперь стал еще одной мокрой мышью? – еле выговорил он и зашелся в новом приступе смеха.
Наташа не ответила. Она прямо на себе отжала халат, потом косу, вылезла из ванны и, взяв в руки швабру, принялась вытирать лужу на полу.
Игорь притих, наблюдая, как, сердито нахмурив брови, сиделка с яростью возит тряпкой по плитке. Закончив уборку, Наташа повернулась к нему, окинула взглядом всю в хлопьях мыльной пены мужскую фигуру и неожиданно для Игоря влепила ему пощечину. Тут же молча схватила мочалку и принялась тереть ему спину. И вдруг остановилась, пораженная увиденным, тряхнула головой, не веря своим глазам: кажется, она окончательно сошла с ума. На спине Игоря, как раз под правой лопаткой, красовалась та самая родинка, которую она видела во сне у незнакомого мужчины. Наташа вгляделась внимательнее: нет, не ошиблась, именно она, в форме перевернутого вверх рожками полумесяца...
Стараясь избавиться от смятения, с новой силой охватившего ее, Наташа поймала себя на мысли, что все происходящее сейчас с ней не случайно, послано ей судьбой и, вероятно, это не последние испытания в ее жизни... Она глянула на Игоря и вдруг поняла, что все это время стоит, положив руки на плечи источнику своих переживаний, а он по-прежнему молча и серьезно смотрит на нее снизу вверх...
Он, как и Наташа, никак не мог прийти в себя от случившегося. И опешил он не от боли, хотя рука милой его сердцу дамы была на удивление тяжелой, а от неожиданности. Первой и последней в его жизни женщиной, без стеснения одаривавшей его подзатыльниками, была его дорогая матушка. Но чтобы девчонка, которая вызывает у него то симпатию, то бешенство, осмелилась на такое – с подобным он столкнулся впервые! И, что было совсем уж странным, он абсолютно не рассердился! Ситуация казалась скорее забавной и сулила, а чутье его еще ни разу не подводило, дальнейшее развитие событий в желанном направлении. Поэтому Игорь решил ее не усложнять – стоит ли обращать внимание на такие пустяки!
Гораздо приятнее было отдаться во власть легких касаний девичьих пальцев, скользивших по его обнаженному телу. Струи прохладной чистой воды, травяные запахи шампуня и мыла, наконец, эти почти невесомые прикосновения Наташиных рук – все создавало то особое ощущение свежести, чистоты и здоровья, которых ему так не хватало все эти дни...
Наташа, в отличие от Игоря, так до сих пор и не пришла в себя. Девушка не сомневалась, что ее купание в ванне дело его рук... Она судорожно вздохнула. Очевидно, завтра и вправду придется подавать рапорт Лацкарту и просить освободить ее от обязанностей сиделки. И причина есть уважительная: нежелание будущего мужа видеть ее в опасной близости от молодого привлекательного мужчины...
...Наконец с водными процедурами, к всеобщему облегчению, было покончено. Сиделка подала Игорю полотенце.
– Наташа, – взмолился он, – мне еще трудно руки поднимать. Вытри, пожалуйста, мне голову и спину...
Сквозь мягкую махровую ткань девушка ощущала плотные крепкие мышцы, гибкое, тренированное тело, которое даже сейчас, после ранения, было сильным и красивым. У Наташи перехватило дыхание, куда-то улетучился и остаток сил. Она бросила полотенце на колени Игорю, прижала ладони к щекам, тщетно пытаясь унять дрожь, которую уже невозможно было скрыть.
Игорь смотрел на нее в недоумении. Похоже, Наташа была на грани истерики, а то и обморока: лихорадочный взгляд, расширенные зрачки, гримаса отчаяния на лице... Неужели она до сих пор так сильно переживает эту злосчастную пощечину?
