— Тогда докажите это.

— Как?

— Пусть Аргентина вновь присоединится к Всемирному Правительству. Работайте вместе с нами, а не против нас.

— Не могу. Против меня выступят мои же сторонники.

— Тогда нам придется сокрушить вас.

— Попробуйте, — раздул ноздри Освободитель. — Если у ваших усталых стариков из Совета хватит смелости попробовать, то они обнаружат, что голодные бедняки умеют драться. Нам больше нечего терять. Мы знаем, что смерть близка. Нападите на Аргентину и, обещаю вам, вы вызовете пожар во всей Латинской Америке. Во всем Южном Полушарии!

Де Паоло понял, что именно заставил его сказать давно копившийся гнев. Дурак, дурак! Все эти годы самоконтроля выброшены псу под хвост из-за какого-то авантюриста.

— Я говорил не о войне, — отступил он. — Никто из нас не желает вызвать смерть и разрушения. Я умоляю вас увидеть мир таким, каков он в действительности. Зачем, по-вашему корпорации помогают вам?

— У меня нет никаких доказательств этого.

— Это так, — настаивал Де Паоло. — Они знают, что помогая вам, они ослабляют Всемирное Правительство. Разжигая революционные движения, они могут уничтожить Всемирное Правительство. А что останется на развалинах? Вдребезги разбитый мир, расколотый на сотни отдельных стран, и каждая из них будет слишком слаба и слишком гордой, чтобы быть чем-нибудь, кроме отдельной. Что будет самой могущественной силой в этом мире? Корпорации! Они будут править миром. Ваши мелкие национальные правительства будут им не чета.

— Это кажется похожим на параноидные сны… — Вилланова заколебался.

— Да, да, заканчивайте старика. Вы хотели сказать именно это. Но это не паранойя. Это правда. Они используют вас. И коль скоро они достигнут своей цели — уничтожат Всемирное Правительство — они отметут вас в сторону, как опавший лист.

— Пусть попробуют.

— Они преуспеют — если в мире останется хоть что-нибудь, когда падет мое правительство. Мы боремся за сохранение порядка, за сохранение мира и стабильности. Если им удастся растерзать Всемирное Правительство, то возникший из-за этого хаос уничтожит все-все!

— Нет, — мягко поправил Вилланова. — Останется народ. Земля. Поля. Народ выдюжит и останется, чтобы ни случилось.

— Но сколь много их останется? — настаивал Де Паоло, выдавливая из себя слова, несмотря на обруч, стягивающий ему грудь. — Или, скорее, сколь мало? Погибнут миллиарды. Миллиарды!

Вилланова поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, голова его находилась едва ли не на сантиметр ниже их пластиковых потолочных панелей каюты.

— Я думаю, эта встреча ничего больше не достигнет, кроме дальнейших взаимных обвинений. С вашего разрешения…

— Ступайте! — бросил Де Паоло, когда внутри у него разлилась боль. — Ступайте играть в свои эгоистические игры во власть и славу. Вы думаете, что помогаете людям. Вы помогаете убить их.

Освободитель повернулся и вышел из каюты. Прежде чем дверь закрылась, в каюту просунулась голова секретаря Де Паоло.

У него в шоке отвисла челюсть.

— Сэр!

Де Паоло лежал, откинувшись в кресле, хватая воздух открытым ртом, лицо его посерело. В груди его тлела мрачная жаркая боль.

Секретарь подошел к столу и нажал кнопку связи.

— Врача сюда, немедленно!

Откинувшись на спинку стула, Дэвид мрачно пялился на экран компьютера. Вместо данных о пассажирах, подтвердивших заказ мест на следующий отбывающий на Землю ракетный челнок, видеоэкран показывал изображение доктора Кобба.

— Дэвид, это запись, — говорил старик. — Я знаю, что ты пытаешься вклиниться в компьютерную систему заказа мест и обеспечить себе место в одном из летящих на землю челноков. Я запрограммировал компьютер отвечать на твои вторжения этой записью. Ты останешься здесь, сынок. Сожалею, но все должно обстоять именно так. Я заблокировал все возможные вводы в компьютер. Ты никак не сможешь переиначит…

Дэвид с кислой гримасой коснулся клавиши ВЫКЛ. Видеоэкран мгновенно погас. Голос Кобба оборвался на середине слова.

Он уже в четвертый раз пытался пролезть в список пассажиров. Сперва он пробовал вымышленные фамилии. Затем пытался вставить собственные идентификационные данные вместо подтвердившего заказ пассажира и «спихнуть» его с рейса. Не вышло ни то, ни другое. Так же не удались и его самые последние попытки, более хитрые, добраться до основной программы компьютера и изменить ее.

Каждый раз его усилия кончались записанным посланием Кобба. Лицо старика выглядело слегка насмешливым, словно он знал, что выиграл состязание в остроумии со своим протеже.

Возможно, ты и выиграл несколько сражений, подумал Дэвид. Но тебе не выиграть войны. Я еще выберусь из этой тюрьмы.

Причалы «Острова номер 1» регулярно покидали и другие ракеты. Меньшие по размерам, более спартанские лунные челноки, сновавшие с людьми и оборудованием между колонией и рудниками на лунном океане.

Как и сама колония, рудники являлись собственностью корпорации «Остров номер 1». Но на другом берегу этого темного твердокаменного лунного океана располагалось подземное поселение Селена — свободное и независимое государство, стойкий член Всемирного Правительства.

Дэвид усмехнулся про себя.

— Может ты и прикрыл челноки на Землю, — пробурчал он Коббу, — но я просто отправлюсь, куда мне хочется, длинным кружным путем.

Дэвид вновь активировал компьютер и запросил список пассажиров на следующие несколько рейсов. Видеоэкран с миг померцал, а затем прояснился, показав лицо Кобба. Усмешка старика почему-то казалась шире.

— Дэвид, это запись. Я знаю, что ты пытаешься…

Слава богу, некоторые вещи никогда не меняются, — заметила Эвелин, когда такси объехало конных гвардейцев в их роскошных глупых алых мундирах, с надраенными саблями и золотыми шлемами с красными плюмажами. Сидя на гремящих копытами черных коней, они протряслись к Бэкингемскому Дворцу. Обычные толпы увешанных фотокамерами туристов уже заняли свои места, ожидая застать смену караула.

— Значит «Остров номер 1» вам не понравился?

Человека, сидевшего в такси рядом с Эвелин, представили ей как Вильбура Сент-Джорджа. Несмотря на свой твидовый костюм с Сэвил-род и тщательный выговор, он явно был австралийцем. Его выдавал краснощекий вид авса, предпочитающего свежий воздух закрытым помещениям, шумливая, несдержанная речь, неофициальность, отстоявшая всего на шаг от невежливости.

— Он мне очень даже понравился, — ответила Эвелин. — Отбыла я только потому, что открытый мной материал слишком крупный, чтобы упустить его, а оттуда мне его никогда бы не позволили передать. И все же, приятно оказаться дома.

Сент-Джордж слегка передвинулся на заднем сиденье такси. Он был мужчиной крупным, старше пятидесяти, прикинула Эвелин, и, должно быть, упорно упражнялся, чтобы не растолстеть.

— Я хотел поговорить с вами так, чтобы нас никто не прерывал, — сказал он. — Думал, поездка на такси по Лондону успешно сделает такой фокус. Я, знаете, не особенно вижу этот город.

Изучая лицо собеседника, Эвелин подумала: и к тому же, ручаюсь, еще и высокое кровяное давление.

— Мистер Бердсли сказал мне, что вы один из владельцев «Международных новостей».

— Хороший человек этот Бердсли… а вот и дом короля.