Девушка резко повернулась к нему.

— Оставайтесь на своем месте!

— Эй, погодите, вы не можете просто полететь на этом челноке…

— Сидеть! — глаза ее расширились и сверкали. Она подняла один из баллончиков, словно угрожая ему.

— Но я же пытаюсь объяснить…

Баллончик зашипел ему в лицо. Дэвид увидел туманное облачко, почувствовал, как оно защипало ему лицо, и рухнул обратно в кресло, потеряв сознание.

В квартире Эвелин царил кавардак. Вот так и бывает в однокомнатной квартире, объяснила она себе. Некуда спрятать хаос, пока прибираешь.

Она натянула на себя бесформенный халат и, не обуваясь, шарила по шкафчикам над раковиной в поисках жестянки с чаем. Диван-кровать стояла несобранной и основательно помятой. Во рту у нее все еще оставался привкус зубной пасты.

— Не мог же он весь кончиться, — пробормотала она про себя.

Но шкафчик был забит совсем не так плотно, чтобы жестянку с чаем мог скрыть какой-нибудь предмет. За недели, прошедшие с тех пор, как Сент-Джордж уволил ее из «Международных Новостей», никакие другие средства массовой информации не желали брать ее на службу. Она не могла даже продавать сообщения, как независимый репортер. И буфет, и банковский счет Эвелин стремительно истощались.

В десятый раз за это утро она подумала, не следует ли ей попробовать снова позвонить Дэвиду, так как ей теперь восстановили телефон. Конечно, поскольку теперь она сама оплачивала счета за телефон, а не перекладывала их на «Международные новости», ей пришлось считать тут каждый грош.

— Разговор по видеофону стоит недорого, — намекнула она отражению в зеркале над туалетным столиком.

Ты влюбилась в него, глупая девчонка.

— Нет, — ответила она вслух самой себе. — Дело совсем не в этом.

Ты ведешь себя, словно помешавшаяся телка.

Я не люблю его. Ему совершенно наплевать на меня. Я ненавижу его!

Тогда почему же ты не попыталась сбыть рассказ о нем какому-нибудь бульварному телешоу? Там бы его слопали в один миг.

— Не будь чересчур уверена, что я этого не сделаю, старушка. Деньгам я бы нашла применение, даже если меня при этом ни разу не упомянут.

Но он же такой милый. Как ты можешь так с ним поступить?

— А почему бы и нет?

Он такой красивый, такой добрый, такой мягкий.

Он ни разу мне не позвонил! И не отвечает на мои звонки!

Да как он может? Ведь тот страшный старик, Д-р Кобб, держит его там, словно заключенного. Он позвонил бы тебе, если бы мог.

Диалог прервал свисток вскипевшего чайника.

Эвелин хмуро посмотрела в его сторону.

Можешь заливаться сколько угодно, хоть пока весь не выкипишь. Чая нет. Мне нечего бросить в кипяток.

Когда она направилась через комнату выключить плитку, зазвонил видеофон. Эвелин сняла чайник с нагревателя, который автоматически отключился, как только с него убрали груз. Затем поставила чайник рядом с нагревателем и, бросившись ничком на измятую постель, протянула руку к видеофону.

Она нажала кнопку ТОЛЬКО ГОЛОС и лежала пластом, пока на маленьком экране видеофона появилось изображение сэра Чарльза Норкросса. Он был достаточно красив, чтобы стать звездой любой развлекательной программы или премьер-министром. И станет когда-нибудь, подумала Эвелин. Аристократическое, почти надменное лицо. Аккуратные, начинающие седеть усики, но остальные волосы — густые и чисто золотистые.

— Эвелин, дорогая, ты тут? Экран бел. Тебе ведь не отключили опять видеофон, не так ли?

— Я не в приличном виде, милый, — уверила его она.

— Я могу приехать всего через пять минут.

— И рискнуть своей карьерой ради безработной собирательницы скандальных слухов? Едва ли.

Сэр Чарльз улыбнулся.

— С тобой овчинка почти стоила выделки. Я мечтаю о твоем теле с тех пор, как ты взяла у меня интервью.

— Да, именно так ты мне тогда и сказал. Ну… если я в скором времени не получу работу, то моему телу предстоит расстаться с душой.

— "Международные" занесли тебя в черный список, так?

— Очень основательно, — кивнула она.

— Буду рад тебе помочь, — сказал сэр Чарльз. — Мы могли бы… э… поработать над моей биографией. Я расскажу тебе всю длинную, скучную историю моей жизни.

— И мы будем писать ее на потолке твоей спальни? Едва ли.

— Твоя стеснительность слишком велика, притворно нахмурился сэр Чарльз. — В политике ты бы никогда далеко не пошла.

— А ты однако пойдешь.

— Разумеется, пойду.

— Хорошо. Наверно, к тому времени, когда ты станешь премьер-министром, ты сможешь организовать расследование, чтобы выяснить, почему многообещающая молодая журналистка Эвелин Холл умерла с голоду в своей пэддингтонской квартире.

— Неужели все обстоит настолько плохо?

— Становиться довольно мрачным.

Сэр Чарльз провел указательным пальцем по усам.

— Я… э… у меня есть для тебя довольно чувствительные новости. Если я правильно помню, ты спрашивала у меня о юридическом статусе того молодого человека, у которого брала интервью, находясь на «Острове номер 1». Дэвида Адамса, не так ли?

Эвелин перешла в сидячее положение.

— Да, Дэвида Адамса.

С миг поколебавшись, словно оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, не следит ли кто за ним, сэр Чарльз продолжал:

— В данное время все это пока сверхсекретно, но явно произошел угон. Направляющийся в Мессину с Космической Станции «Альфа» челнок был захвачен и угнан Подпольной Революционной Организацией Народа.

— Такую новость невозможно замолчать.

— О, этого я и не ожидаю, — признал сэр Чарльз. — Нынче каждое правительство знает, что такого лучше не делать. ПРОН сейчас в любую минуту может прокаркать об этом на весь свет. Но я думал, что тебе будет интересно узнать, что в списке пассажиров есть некий Дэвид Адамс. Он летел из Селены, а в качестве места жительства указал «Остров номер 1».

Эвелин почувствовала, как кровь запульсировала у нее в ушах.

— Он здесь!

— Он угнан, — уточнил сэр Чарльз. — Мы не уверены, где он находиться. Первоначально челнок направлялся в Мессину.

— Я должна лететь туда!

Он покачал головой.

— Нельзя. Служба Безопасности Всемирного Правительства оцепила весь район Всемирной Столицы. Самое близкое место, куда ты можешь вылететь, это Неаполь.

— Тогда в Неаполь!

— Кажется я начинаю ненавидеть этого Адамса, — сказал сэр Чарльз. А затем: — Ты можешь позволить себе такой расход?

Желудок ее казался пустым, дрожащим.

— Как-нибудь. У меня есть еще кредитный счет, не слишком сильно истощившийся.

Сэр Чарльз слегка поднял брови.