— Да, и они примут беглецов, убравшихся из атакованных городов, — сказал полковник разведки. — Черные позаботятся о своих. Через пару дней у нас заработает подземная железная дорога [Подземная железная дорога — переправа беглых негров на Север] наоборот.

Некоторые города казались совершенно не затронутыми волнениями. Миннеаполис докладывал о почти полном спокойствии, если не считать несколько стычек в районе аэропорта. Неожиданно ранний осенний буран спас весь верхний ярус Средне-Западных штатов. Сан-Франциско тоже остался равнодушен к всеобщему волнению, за исключением мирной демонстрации — спонтанной, как утверждали ее организаторы — в поддержку сражающихся по всей стране национальных меньшинств.

Но Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Детройт, Кливленд, Питсбург, Индианополис — все умирающие, разлагающиеся, старые промышленные города — сделались ареной тяжелых боев. В осаде оказался сам Вашингтон, хотя солдаты и морские пехотинцы с окружавших столицу баз теперь переходили в контратаку и очищали улицы. Слишком поздно, чтобы спасти Белый Дом от второго сожжения в его истории [Первое произошло 24 авг. 1814 г. во время войны с Англией за Канаду]; слишком поздно, чтобы предотвратить убийство большинства оставшихся на время каникул в городе конгрессменов и сенаторов. Но военная обстановка в Вашингтоне определенно улучшилась.

— Ключ — Нью-Йорк, — сказал глава объединенного комитета начальников штабов, четырехзвездный генерал, носивший каждый день на мундире все свои орденские ленточки. Никаких изменений с этим не произошло и сейчас. Хотя прочие шныряли по командному Центру в форменных рубашках с закатанными рукавами, глава ходил в мундире, застегнутом как положено на все пуговицы и с отутюженными складками на рукавах.

— Помните учебники, джентльмены? — мрачно улыбнулся глава генералам и полковникам с пепельными лицами. — Помните, как маршал Жуков предоставил немцам перемалываться в кровавые ошметки на улицах Сталинграда, пока он наращивал силы для массированного контрнаступления за пределами города? Как он окружил армию фон Паулюса и уничтожил ее? Ну, именно это мы и сделаем с Нью-Йорком.

— Но, сэр… это же займет пару дней не так ли? К тому времени мятежники успеют перебить множество невинных горожан.

— Это война, любезный! — прогремел глава. — Мы здесь собрались не заложников выкупать.

— Однако, возможно, мы сумеем кое-что сделать, — предложил генерал ВВС. — Окутать город газом, побарабанить по ним нервными «зудами». Тактическое воздушное командование может ударить по ним, показать жителям города, что мы их не бросили, вызвать у мятежников достаточно бед для предотвращения всеобщей кровавой бани ночью.

— Посмотрите, что вы можете устроить в этом плане, — пожал плечами глава. На губах у него заиграла странная легкая улыбка. — Возможно это неплохая мысль, — держать мятежников ночью в тревоге. А тем временем мы будем стягивать вокруг Нью-Йорка петлю из солдат и танков. — Генерал ВВС уже сидел на телефоне, отдавая настойчивым шепотом приказ.

— Хочу посадить этих мятежников на ладонь своей руки, — говорил глава объединенного комитета начальников штабов. — Я хочу затянуть их в такие плотные тиски, чтобы ни один не сбежал. Ни один! — Он вытянул руку перед собой и медленно сжал пальцы в побелевший кулак.

— А другие города, сэр?

— О них должны позаботиться местные силы. Канадцы уже посылают войска через границу. Предоставьте им возиться с Чикаго; там их хватит боев. Если местные не смогут сами справиться со своими проблемами, пусть просят помощи у Всемирного Правительства. Но нам, джентльмены, предстоит отвоевать Нью-Йорк без всякой посторонней помощи. Одним лишь нам.

Он поднял взгляд на карту и улыбнулся.

— Сказано, тебе, сгоняй проверить Голландский Туннель. — Лицо Лер на крошечном экране видеофона казалось напряженным, сердитым, усталым.

Франт сидел за столом с видеофоном на балконном уровне Большого Центрального Вокзала. Широкие просторы главного зала, где обычно торговал круглые сутки блошиный рынок, были забиты испуганными, потрясенными, бездомными людьми. Черные, белые, коричневые; мужчины, женщины, дети — главный зал переполняло от стены до стены море сгрудившихся людей.

— Эй, старик, — пожаловался Франт. — Я же только-только прискакал сюда из центра. А теперь обратно? Я устал, приятель. Весь день бегал как проклятый.

— А я, по-твоему, отдыхаю? — отрезал Лео. — Мы все устали, попрыгунчик. Но нам еще надо многое сделать.

— Дерьмо.

— Да, знаю. — Строгое выражение лица Лео чуть смягчилось. — Ты хочешь немного поразвлечься. Тут не одна пизда только и ждет победоносного героя. Ну, сгоняй для меня проверить туннель. Убедись, что они могут удержать его, если беложопые вздумают вернуться ночью этой дорогой. А потом можешь трахать все, что шевелится, мне до лампы.

— Вот это разговор! — улыбнулся Франт.

С наступлением темноты донеслись крики. Дэвид и Бхаджат услышали их; крики боли и ужаса, казалось, разносившиеся по улицам бетонных каньонов неподалеку от их номера. Они напрягали зрение, пытаясь разглядеть, что происходит, но тени у них за окном скрывали все, кроме пробегавшей иной раз фигуры.

— Боевая Добыча, — пробормотал про себя Дэвид.

Бхаджат ничего не сказала.

— Слушай, — обратился он к ней, — если ты думаешь, что тебе здесь безопаснее будет со своими товарищами, то можешь оставаться. Но я должен идти. И хочу, ты пошла со мной.

Она покачала головой.

— Я никуда не пойду, если ты не знаешь, куда идти и как туда попасть.

— Ты рискуешь ждать здесь?

— Да.

Он подошел к двери и уже действительно взялся за потускневшую грязную ручку. А затем обернулся.

— Черта с два ты здесь останешься. Ты идешь со мной, нравиться тебе это или нет.

У Бхаджат расширились глаза.

— Ты говоришь так, словно я твоя пленница.

— Нет. Но ты идешь со мной. Я не собираюсь оставлять тебя здесь одну.

Он шагнул к ней.

Бхаджат вытащила из лежавшего на пыльной тумбочке у кровати наплечной сумочки маленький плоский пистолет.

— Ты не выстрелишь в меня из этого пистолета, — сказал Дэвид, приближаясь в пределы досягаемости ее руки. — И я не могу позволить тебе оставаться здесь, с этими сумасшедшими. Это слишком опасно.

— Я не пойду с тобой.

Он быстро протянул руку, выхватил у нее пистолет и заткнул за пояс. Затем схватил ее за плечи, крепко поцеловал и поднял с пола.

— Я тебя носил раньше, могу понести и опять.

— Поставь меня обратно! — потребовала, сопротивляясь, Бхаджат.

Вместо этого он по-пожарницки перекинул ее себе на плечо.

— Слушай меня, женщина. Я намного здоровее и сильнее тебя… и упрямей, к тому же.

— Ты никуда не доберешься, неся меня, словно связку соломы! — невольно рассмеялась Бхаджат. — Не будь настолько глупым.

— Ты идешь со мной, — заявил Дэвид, направляясь к двери. — Либо на своих двоих, либо как связка соломы. Выбирай сама.

— Поставь меня на пол.

— Ты идешь со мной?

— Да.

Он стянул ее с плеча и поставил на пол.

— Без обмана?

Бхаджат с миг молча глядела на него. Затем тишину ночи разорвал еще один крик, определенно женский. Она содрогнулась.

— Если нас поймают…

— Все лучше, чем сидеть здесь, дожидаясь их.

— Ты ошибаешься.

— Я не смогу оставаться здесь и ничего не делать, — бросил Дэвид.

Она чуть заметно покачала головой.

— Ну, тогда пошли.

Они прокрались в затемненный коридор и ощупью спустились по лестнице к свету в фойе отеля. Там они увидели с лестницы десятки людей: юношей и девушек с автоматами на плечах, растянувшихся на полу усталыми кучками, тихо и серьезно разговаривающих друг с другом. В противоположном конце фойе лежали аккуратными рядами тела. В туманном воздухе стоял запах табака, пота, марихуаны, и страха.

Но Дэвид увидел и еще кое-что.

— Смотри, прошептал он Бхаджат, когда они притаились на четной лестнице.

— Вон там в мезонине. Разве это не телефонный стол?