– Гарри! – вновь воззвал бюрократ, по дороге продолжая разговор с коллегой; незажженная сигарета дергалась вверх вниз в углу его рта. – Перед тем, как спуститься вниз, позвони Гроссеру и выясни, будет ли Лестер сегодня. Кому-нибудь придется заняться регистрацией этого дела, которое лежит у него; если он не придет, это будет подольше, чем твой GRI 5.

Найти правильный выдвижной ящик и вытащить большой пакет планов было уже совсем простым делом.

– Вот вы где, цветики. Вон в той комнате за перегородкой есть ксерокс, если вам надо. Он оплачивается десятицентовыми монетами. – Он махнул в нужном на правлении незажженной сигаретой.

– Может быть, вы покажете мне, какие из этих планов – планы этажей? – сказала Сьюзен вытащив из папки ее содержимое.

– Вы интересуетесь планировкой больниц и не знаете, как выглядят планы этажей? Боже мой. Вот планы этажей... цокольный этаж, первый этаж и второй этаж. – Он зажег сигарету от карманной зажигалки.

– Как расшифровываются эти аббревиатуры?

– Господи, здесь же все есть прямо в нижнем углу. ОП означает операционные, П – палаты, Комп К – компьютерную комнату и так далее, – мужчина тыкал пальцами с раздражительным нетерпением.

– А ксерокс?

– Вон там. Разменный аппарат висит на стене. Когда вы закончите с планами, просто положите их в металлический ларь на стойке.

Сьюзен тщательно отксерокопировала поэтажные планы и фломастером пометила помещения на копии. Затем она отправилась в Мемориал.

Сьюзен вошла в Мемориал через главный вход. Был одиннадцатый час. Неизбежные толпы посетителей уже наводнили холлы. Все места, пригодные для сидения, были заняты людьми всех возрастов, ждущих, ожидающих чего-то. Не было людей, ищущих приема в поликлинике или в отделении скорой помощи. Были люди, ожидавшие выписывающихся или поступающих родственников, были выписавшиеся пациенты, ожидавшие, когда за ними приедут забрать их домой. Разговоров почти не было, никто не улыбался. Все люди были как разделенные океаном острова, объятые трепетом перед госпиталем и совершавшимися в нем таинствами.

Плотная толпа преградила Сьюзен дорогу, и ей пришлось пробиваться сквозь нее. Пластиковые буквы сообщали: "Неврологическое отделение, Беард-2". Сьюзен отправилась в лифтовой холл и здесь вместе с толпой принялась ждать лифта. Человек, стоявший рядом с ней, повернулся, и Сьюзен отпрянула от трудно скрываемого ужаса. Глаза мужчины – или это была женщина? – были окружены синими кругами кровоизлияний. Нос был раздут и перекошен, из ноздрей торчали тампоны. Несколько проволочек выходили из носа и были приклеены пластырем к щекам. Выглядело это существо как монстр. Сьюзен старалась не отрывать взгляда от лифтового указателя, чувствуя себя неподготовленной к больничному вернисажу.

Доктор Дональд Мак-Лири был одним из самых молодых полноправных членов врачебного персонала отделения неврологии, и из-за вечной нехватки места ему не предоставили персонального кабинета на одиннадцатом этаже. Сьюзен пришлось пешком подняться на двенадцатый этаж, пока она не нашла табличку с надписью: "Доктор Дональд Мак-Лири", выведенной черными буквами. Она открыла дверь и проскользнула в крошечную приемную. Дверь нельзя было открыть настежь, так как этому мешал шкаф с папками. Стол средних размеров казался великаном в такой маленькой комнате. Сидящая за ним пожилая секретарша подняла на Сьюзен глаза. Толстый слой грима, включающего румяна, помаду и искусственные ресницы, покрывал ее лицо. Полностью обесцвеченные волосы были уложены в прилизанные кудельки. Одета она была в облегающий розовый брючный костюм, бугрящийся ненатуральными выпуклостями.

– Извините, доктор Мак-Лири у себя?

– Да, у себя, но он занят, – секретарша была раздражена этим вторжением. – Вам назначено прийти?

– Нет, но я только хотела задать ему один маленький вопрос. Я студентка медицинской школы, у меня сейчас цикл по хирургии в Мемориале.

– Я спрошу доктора.

Секретарша встала и обвела Сьюзен взглядом с ног до головы. Оценив гибкую фигуру Сьюзен, она еще больше разозлилась и прошла во внутренний кабинет, дверь в который находилась справа от Сьюзен. Оставшись одна, Сьюзен огляделась в поисках историй болезни, за которыми пришла.

Почти сразу же женщина вернулась, села за свой стол, вставила в печатную машинку лист бумаги и напечатала несколько строк. Только потом она посмотрела на Сьюзен.

– Вы можете войти. Он сказал, что у него есть немного времени для вас.

И секретарша возобновила свою работу, не дожидаясь ответа Сьюзен. Отпустив про себя несколько подходящих эпитетов в ее адрес, Сьюзен открыла дверь и вошла во внутренний кабинет.

Беспорядок в офисе доктора Мак-Лири навевал воспоминания о кабинете доктора Нельсона, здесь тоже громоздились беспорядочные стопки журналов и бумаг. Некоторые из этих стопок давно развалились, и никто, видимо, не сделал попытки их подправить.

Доктор Мак-Лири был худым серьезным мужчиной с глубокими бороздами на скулах. Между острым большим носом и подбородком помещался маленький ротик, который сухо поджался, едва доктор Мак-Лири разглядел Сьюзен сквозь стекла очков и нахмуренные густые брови.

– Сьюзен Уилер, я полагаю? – сказал доктор Мак-Лири без тени теплоты в голосе.

– Да, – Сьюзен была изумлена, что он знает ее имя. Она не могла понять, было ли это благоприятным признаком или нет.

– Вы пришли сюда по поводу тех десяти историй болезни, которые хранятся у меня? – доктор Мак-Лири слегка повернулся и махнул рукой в сторону большой пачки больничных историй в книжном шкафу.

– Десять. Это все, что у вас есть?

– Десяти для вас недостаточно? – саркастически спросил доктор Мак-Лири.

– Нет. Я только думала, что их должно быть больше. Это все истории коматозных больных?

– Возможно. И что вы скажете, если так?

– Я не знаю. Доктор Старк сказал мне, что эти истории сейчас у вас, и я подумала, что я могла бы зайти и спросить вас, можно ли на них взглянуть или помочь вам сделать выписки их них.

– Молодая леди, я невропатолог с достаточным образованием и опытом. Моя специальность – неврология, и я проверяю те многочисленные диагностические процедуры, которые производились этим больным ординаторами нашего отделения. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

– Я и не хотела сказать, что вам нужна помощь, доктор Мак-Лири, и меньше всего в вашей профессиональной области. Я хочу сказать, что я не знаю почти ничего о неврологии. Но все эти больные столкнулись с трагедией, очень похожей на смерть, и есть что-то странное во всем этом деле. Я думаю, что эти случаи следует рассматривать в общей связи скорее, чем каждый по отдельности.

– И вы думаете, что будете тем человеком, который займется этим.

– Ну, кто-то должен же этим заняться.

Мак-Лири сделал паузу, и у Сьюзен возникло нехорошее ощущение, что разговор быстро начинает приобретать неблагоприятный оборот.

– Так, разрешите мне сказать вам следующее, – продолжил доктор Мак-Лири со сталью в голосе. – Проблемы такого уровня сложности в настоящее время находятся далеко вне уровня вашей компетенции. Кроме того, вашими усилиями уже вызвано непропорциональное количество неприятностей в госпитале. И вы становитесь скорее помехой, чем помощью. А сейчас я попрошу вас сесть, – Мак-Лири указал на один из стульев, стоящих перед его столом.

– Прошу прощения? – Сьюзен поняла все слова, но тон привел ее в замешательство. Мак-Лири не просил, он приказывал.

– Я говорю, сядьте! – гнев в его голосе сейчас послышался совершенно явственно.

Сьюзен села на единственный стул без довеска в виде стопки журнальных статей.

Мак-Лири поднял телефонную трубку и набрал номер. Он сверлил Сьюзен взглядом немигающих, похожих на бусинки, глаз. Рот был с силой сжат, пока он ждал, когда его соединят.

– Офис главного администратора, пожалуйста... Я хочу говорить с Филипом Ореном.

Потянулась долгая пауза. Выражение лица доктора Мак-Лири не менялось.