По первости, конечно, случались накладки, потому что самим девушкам шесть секунд было слишком мало и не всегда удавалось вовремя остановить процесс. Но кое как порядок в собственных рядах я навёл и дальше пошло легче.

А потом выяснилась прелюбопытная деталь, прирост был, несмотря на одинаковое время контакта, нелинеен! Больше всего он был у Мерв, и в соотношении затраченного мною к полученному ею, составлял рекордные два и семь десятых. Она получала почти в три раза больше сил, чем я отдавал. Значит, моё предположение было верным и имелась неизвестная третья переменная в этом уравнении. Тут я грешил на магию кольца, что именно оно, каким-то образом обеспечивало это увеличение, но утверждать этого однозначно не мог. Пришлось довольствоваться фактом, выяснение сути процесса отложив на потом.

По остальным девушкам результаты разнились, но всегда были не меньше двойки.

В среднем, выходило, что если я отдаю им свой резерв, то взамен возвратом получу, через концентратор магии, его еже, но в более чем в двукратном увеличении.

Тут меня торкнуло. А что если, этот объём не пульнуть куда-то, а вновь влить в себя? Да, излишки переполненный резерв долго не удержит, активно сбрасывая силу буквально в воздух, но если делать всё быстро, то можно успеть передать девушкам больший чем обычно объем.

Прикинул по расчетам, с учетом потерь, выходило, что действуя без пауз, я смогу передать примерно двукратный запас резерва вассалкам. А они, соответственно его увеличить ещё в два с лишним раза. Итого на выходе получалось усиление более чем в четыре раза. Заманчиво? Конечно заманчиво.

Вот только я не учёл, что перекачка вдвое большего объема ударит по магоканалам, не готовым к такому объему, и весь остаток дня провалялся с фантомными болями во всём теле, под охами и ахами суетящихся вокруг меня девчонок.

А затем в крепость вернулись патрули.

Вереницу из полутора десятков пеших легионеров возглавлял ещё один на лошади, а сзади, почему-то, ещё одна лошадь тянула телегу с каким-то добром.

Наблюдатель на вышке опять проворонил возращавшийся патруль, который я заметил первым и гонец к полусотнику побежал только тогда, когда те почти достигли крепостных ворот.

Мы, с девчонками, по обыкновению занимались экспериментами у стены, и въезжающие нас заметили не сразу. Легионер на коне, натянув поводья, остановился посередине двора, вальяжно спрыгнул, и подцепив ремень, крикнул нескольким занимавшимся во дворе крепости солдатам, — Ну где там Старик, передайте Васян вернулся, с товаром на пару тысяч.

Меня напрягло больше даже не то, что он сказал, а то как он это сказал. Больно знакомые приблатнёные нотки в голосе прозвучали. Как у гопоты с района. Нет, в легион забирали всех, и даже бандитов с превеликим удовольствием, чему свидетелем я был в эльфийской марке, но чтобы подобные замашки оставались на службе в легионе? Это значило лишь одно, каким-то образом неизвестный смог установить в гарнизоне свои порядки.

В этот момент из дверей столовой буквально выбежал Бортар, навстречу заулыбавшемуся Васяну, но тут же увидел меня, споткнулся на ровном месте, мигом меняясь в лице. Замер, беззвучно разевая рот, словно ища, что сказать, и не находя.

Тут следом за втянувшейся змеёй патруля в крепость, скрипя несмазанными колёсами, вползла телега, на которой, даже при бегло брошенном взгляде, угадывались признаки самой настоящей мародёрки, и последние сомнения у меня пропали.

Такого командиру гарнизона я простить уже не мог, и свой приговор он прочёл прямо в моих глазах.

Гримаса страха, а затем злости мелькнула на лице полусотника, рука потянулась к поясу, и в нас полетело что-то небольшое, металлом блеснувшее на солнце.

— Ложись! — крикнул я, оборачиваясь к девчонкам за мной и понимая, что уже не успеваю.

То, что метнул в нас полусотник, очень уж напоминало гранату. Ей же она и оказалась.

Почти классическая лимонка, явно гномьей работы, легла на землю в метре от меня, меткости Бортару было не занимать.

— Сука! — выкрикнул я, в бессильной злобе, чувствуя как резко сердце ухает в пустоту, а секунды удлиняются, замедляя бег времени, притягивая, словно магнитом, взгляд к готовой взорваться гранате. А затем я просто лёг на неё, вжимая всем весом в утоптанную до каменной твёрдости землю.

— Паша! — услышал я истошный девичий крик, и темнота…

— Паша, Паша, Паша, Паша… — Побился в сознание чей-то глухой монотонный голос.

То, что я жив, дошло до меня не сразу. С трудом разлепив, потяжелевшие, словно налившиеся свинцом веки, я увидел сначала расплывчатое пятно перед собой, и лишь потом оно постепенно оформилось в испуганное и заплаканное лицо Отришии. Увидев, что я очнулся, она принялась что-то сбивчиво говорить, но голос её доносился до меня глухо, словно сквозь слой ваты, как будто кто-то напихал мне её по полкило в оба уха.

Попытался приподняться и оглядеться, но со стоном упал обратно — руки почти не слушались, никак не получалось нормально упереться в землю.

Боли не было, только странное онемение в нижней части груди и живота. Кое как вытянув руку, я попытался определить что там, но пальцы нащупали лишь рваные края брони, а затем нырнули в что-то склизкое и тёплое.

— Не надо, Паша, не надо… — голос девушки стал явственней, но вату в ушах постепенно заменял усиливающийся с каждой секундой звон.

— Голову… подними, — хрипло, буквально выталкивая из себя слова, прокаркал я.

Тонкие ладошки бережно коснулись волос, приподняли, наклонив вперёд, давая мне возможность увидеть двор.

А там, меж тем, шел бой. Одна часть легионеров сцепилась с другой, сойдясь в беспощадной рубке, имперской сталью пробуя крепость имперских же доспехов. На земле уже валялось не меньше десятка окровавленных тел, и то и дело падали новые, насаженные на копьё, проткнутые насквозь мечом. А в самой середине этой безумной вакханалии, валькириями метались мои девчонки, огнём из посохов и короткими заклинаниями добавляя ещё больше хаоса.

— Полусотник… — просипел я, ища глазами подлеца.

— Готов, — произнесла Отришия, продолжая поддерживать мою голову, — Мерв, когда тебя взрывом приподняло и отбросило, буквально голову потеряла, шандарахнула сырой силой так, что от него одни ботинки только остались, остальное растворило.

— Жаль, — произнёс я, морщась, от того, что грудь и живот начало покалывать словно стальными иголочками, и с каждой минутой они чувствовались всё сильнее, — судить и казнить прилюдно, было бы лучше.

Постепенно накал схватки стихал, сказывалось преимущество в магии и то, что на стороне Бортара были в основном легионеры вернувшиеся с патруля, если, конечно, можно было так назвать мародёров давно только прикрывающихся службой в легионе.

Покалывание постепенно перешло в жар, а затем и вовсе стало казаться, что всё нутро буквально залили кипятком. Не сдержавшись, я вновь застонал.

— Потерпи, Пашенька, — как могла успокаивала меня Отришия, накрывая прохладной ладошкой мой лоб, отчего и вправду становилось немного легче.

Ещё через несколько минут сопротивление последних сторонников бывшего командира гарнизона было подавлено окончательно.

— Как он? — на колени рядом со мной опустилась Эльза, ещё не отошедшая после боя, вся забрызганная кровью, втыкая в землю саблю и опираясь на посох.

— Живой, — сквозь зубы прошипел я самостоятельно, хоть это и потребовало почти запредельных усилий.

— Эй! — крикнула девушка куда-то в сторону, — санинструктор есть среди вас?!

Санинструктор нашелся. Один из тех, что в общей свалке не участвовал. Что, в общем-то, было правильно, зарубили бы его и кто бы остальным мед. помощь оказывал?

Правда, увидев меня, он, почему-то замешкался, недоверчиво переспросил, — Он разве живой ещё?

Видимо мои раны у него вызвали обоснованные сомнения.

Вот только моим вассалкам вопрос не слишком понравился. От удара девичьего кулачка с легионера со звоном слетела каска, а сам он чуть не упал, очумело затряся головой.