По прибытии в Каранск Таиса заказала четырнадцать комплектов женской одежды, куда входили: несколько платьев, юбки, блузки, бельё и другие мелочи, так необходимые женщинам. На эскадре начали судачить, что Таиса уж слишком женщина, раз ей требуется такое количество одежды. Но каково же было удивление окружающих, когда с линкора на берег сошли четырнадцать молодых девушек. Не бедных девушек, так как они остановились в хорошей гостинице, а потом начали устраиваться на корабли, идущие в метрополию, в Лютецию, и даже в Иртарию!

Во время своего захода в Уганабад «Чёрная лилия» приняла на борт этих необычных пассажирок, но об этом мало кто знал, а команда линкора держала язык за зубами. А визит негоциантов Уганабада был не только визитом вежливости, они передали бочонок золота, что недодали в прошлый раз, оправдываясь недостатком денег, но обещали это сделать при первой возможности, вот Таиса и воспользовалась. Напомнила она об этом долге накануне очень оригинально и убедительно.

За три дня до визита альбионской эскадры в Уганабад Таиса стояла у носовых пушек и размышляла — после фиаско у Паланы адмирал Претти решил отыграться на Уганабаде. После прорыва Таисы он считал город плохо укрепленным, а береговые батареи разрушенными. А каково может быть состояние дел после удачного штурма? И если эта вздорная баба сумела, ну, если не захватить город, а только войти в гавань, имея при этом всего лишь отряд лёгких сил, то почему он, опытный адмирал, под командой которого одна из самых мощных эскадр Альбиона, не сумеет захватить этот городишко? Об этом и было сообщено на минувшем совещании, и всем кораблям указано их место и очередность действий в грядущем штурме. Таиса покачал головой — этот дурак мало того, что сам обломает зубы об укрепления города, так при этом погубит корабли и людей. Возражать адмиралу было бесполезно, Таиса и не думала этого делать, у неё возник план, как не допустить безумной атаки амбициозного адмирала. И чтоб осуществить задуманное, надо было всего лишь дождаться темноты. Когда хорошо стемнело, и корабль погрузился в сон, кроме вахтенных, естественно, Таиса начала осуществлять свой план. В этот раз она не превращалась в дракона, она «прыгнула» из своей каюты как была — в мундире командора. Такие прыжки позволял совершать специальный амулет, который был у неё, но надо сказать, что такими артефактами обладали не все соплеменники Таисы. Она вышла в уганабадском доме почтенного негоцианта, а ранее евнуха, Юсуфа аб Брухута. Расположение комнат и коридоров она запомнила ещё тогда, когда её сюда привели продавать. Решив, что та комната, где проходили торги, недалеко от личных покоев хозяина дома, Таиса вышла перед её дверью. Как она и думала, здесь охраны уже не было, хотя… Ну не считать же охраной двух евнухов? Успокоив одного и подняв, ухватив за шею, другого, Таиса спросила:

— Хозяин где?

Тот, решив, что раз альбионец в доме его господина, то город уже захвачен и сопротивление бесполезно, указал на дверь. Таиса, легонько стукнув и уложив сговорчивого евнуха рядом с первым — пусть этот тоже поспит, заслужил, толкнула дверь. Это оказался кабинет хозяина, аб Брухут не спал, но занимался отнюдь не делами. Перед ним стояла бутылка, в таких хранят вино, блюдо с фруктами и высокий, наполовину наполненный бокал. Напротив сидел сухопарый человек в большой чалме с таким же бокалом.

— Ай-яй-яй! — укоризненно произнесла Таиса. — Разве правоверные пьют вино, да ещё и ночью!

— А когда же нам пить? — невозмутимо ответил евнух и, посмотрев на своего собутыльника, утвердительно кивнул: — Только ночью и пить, когда никто не видит, тем более у нас такое горе!

— Ай-яй-яй! — снова произнесла Таиса, на этот раз сочувственно, что не помешало ей сесть на край стола и отщипнуть виноградину от большой кисти. Аб Брухут позвонил в колокольчик, вошёл растерянный слуга и, не дожидаясь разрешения хозяина, пролепетал:

— Там!.. На полу!.. Оба!..

Хозяин кабинета, демонстрируя хладнокровие и выдержку, вопросительно посмотрел на Таису, та согласно кивнула:

— Я, но не беспокойтесь, они скоро очнутся, а внешнюю охрану я не тронула.

— Но как вы… — начал гость хозяина, девушка в альбионском мундире усмехнулась:

— У меня есть способы… Но пусть это останется моей тайной. Так в чём же ваше горе, почтенный аб Брухут.

— О моём горе вы знаете, мне пришлось покинуть благословенный Фахдабад, — начал евнух, не забыв приказать слуге принести ещё один бокал и новую бутылку. Таиса чуть заметно улыбнулась, она бы так не сказала про тот пыльный и жаркий город, столицу Фахдараба, хотя во дворцах было не так уже и плохо. А евнух продолжил жаловаться: — И вот подобное горе постигло моего друга, почтенного капитан-ахши Сейрасбира аб Гутама! Он вынужден тоже скрываться, его последняя неудача так разгневала Улумана, что он захотел посадить моего друга на кол!

Таиса снова улыбнулась — насколько она помнила Сейрасбир аб Гутам и Юсуф аб Брухут раньше были на ножах, но, видно, общее горе, вернее, перспектива сидеть рядом на колу сблизила бывших врагов. Таиса приняла из рук слуги наполненный бокал и подняла его в приветственном жесте, адресуя его капитан-ахши. Юсуф аб Брухут, кивнув каким-то своим мыслям, обратился сначала к Таисе, а потом к Сейрасбиру аб Гутаму, представив их друг другу, при этом витиевато извиняясь, что не сделал этого раньше. Капитан-ахши смотрел на красивую девушку и не мог поверить, что она командор альбионского флота и что именно она сумела заманить в ловушку и потопить почти весь его флот. Мало того, она сумела так настроить купцов Уганабада, что они отказали в базировании карберийскому пиратскому флоту в своём городе, даже если тот возродится. Это и разгневало Улумана, хотя он и так последнее время пребывал в состоянии близком к бешенству. Бывший смотритель халифского гарема понял сомнения бывшего адмирала и стал того убеждать:

— Да, именно так, эта прекраснейшая из когда-либо виденных мною девушек и есть грозный командор, почти захвативший наш благословенный город!

Таиса усмехнулась, оказывается, этот город тоже благословенный, или у аб Брухута все города благословенные? А тот продолжал:

— Эта прекраснейшая из девушек и выдающаяся из флотоводцев может сжалиться над несчастными изгнанниками и поможет нашему горю!

— Чем же я могу помочь несчастным? — удивилась Таиса и, подняв бокал, из которого перед этим немного отпила, пожала плечами: — Вроде кола вы избежали, а вино у вас… Просто замечательное, что ещё надо для счастья?

— Но халиф Улуман злобен и не забывает того, что хотел сделать, — поднял глаза к небу евнух, изобразив на лице такие мучения, словно уже сидел на колу. Хитро глянув на Таису, он, картинно заламывая руки, продолжил: — Злобность и жестокость халифа не имеет границ! Не в силах дотянуться до нас, он предаёт мученической смерти невольниц! Он не только сажает их на кол, но и варит в кипящем масле!

Таиса чуть подалась вперёд и спросила свистящим шёпотом:

— Его наследник столь же жесток?

— К счастью, у него нет наследников, — развёл руками аб Брухут. Таиса чуть подняла бровь, намекая на то, что при таком количестве жён и наложниц трудно остаться бездетным. К тому же дети у халифа были, дочери — точно. Евнух со скорбным видом сообщил: — В своей непомерной злобе он приказал убивать всех рождающихся младенцев мужского пола.

Таиса понимающе кивнула — халиф был не столько злобным, сколько параноиком, он боялся, что подросший наследник убьёт его самого. Евнух замолчал, ничего не говорил и капитан-ахши. Нарушив молчание, Таиса спросила:

— Если халиф умрёт, кто займёт его место?

— Достойный из достойнейших… — начал аб Брухут, Таиса его перебила, требовательно спросив:

— Кто?!

— Почтенный Сейрасбир аб Гутам, — так же быстро ответил евнух.

— Почему он сейчас не может сместить халифа? — задала следующий вопрос девушка.

— Гвардия, — коротко сказал, без привычных для себя цветастых выражений аб Брухут, — Улуман щедро им платит, и они ему верны. Пока он жив, гвардия будет его поддерживать. Добраться до халифа нет никакой возможности. Но если он умрёт, гвардия станет на сторону самого авторитетного военачальника, а это капитан-ахши Сейрасбир аб Гутам.