— Надеюсь, вы не будете предлагать сразу возвести вашего протеже в звание капитана второго ранга? — улыбнулся лорд Уайльдер и, кивнув в сторону директора департамента безопасности, продолжил: — Вот у лорда Галарикса были серьёзные сомнения по поводу этого юноши, только я так и не понял, в чём же сомневался наш друг.

Галарикс ничего не ответил, только криво улыбнулся. А канцлер королевства величественно кивнул:

— Что ж, думаю, адмиралтейство удовлетворит ходатайство министерства иностранных дел и включит этого молодого гардемарина в список на производство в очередные звания. Тем более что звание у него уже и так есть. Единственное, что смущает, что он не доучился, ещё не окончил академию.

— Он может сдать все экзамены досрочно, тем более что предыдущие оценки у него отличные, да и адмирал Халькдор считает его талантом, этого же мнения и капитан корабля, на котором Ланик был в практическом плавании. Кстати, из последнего разговора с ним я понял, что он не прочь, чтоб Ланик продолжил службу на «Неустрашимом».

Галарикс с той же кривой улыбкой выслушал Солсбэра-младшего, при этом ещё и покачивая головой, словно выражая то ли неодобрение, то ли сомнение в целесообразности предложенного будущим товарищем министра иностранных дел. Уайльдер, больше смотревший на Галарикса, чем слушавший Солсбэра, поинтересовался:

— Друг мой, что вам не нравится, по-моему, этот юноша доказал свою преданность короне и готовность ей служить. Если у вас есть возражения, слушаем вас.

— Вы же знаете, мой лорд, «Неустрашимый» выполняет особые миссии, очень деликатные миссии и сейчас… — начал директор департамента разведки и остальных спецслужб, секретных и не очень. Досказать ему не дал Солсбэр-младший:

— В последней такой миссии Ланик выполнял ключевую роль, и он с ней великолепно справился.

— Но его действия, пусть и косвенно, закрыли путь нашей экспансии вглубь континента, — возразил Галарикс, на что молодой кандидат в товарищи министра в свою очередь возразил:

— Хунду не весь Южный континент, а обнаруженное Лаником, возможно, послужило бы потерей того, что мы уже имеем, продолжи мы движение вглубь континента в том регионе.

Галарикс развёл руками, показывая, что он сдаётся, принимая аргументы Солсбэра-младшего, но при этом ещё и пожал плечами, продемонстрировав, что остался при своём мнении. А лорд Торуальд подытожил:

— Что ж, думаю, что к мнению лорда Солсбэра стоит прислушаться, тем более что для выполнения следующего задания «Неустрашимый» поступает в полное его распоряжение и то, что на корабле будет человек, которому он доверяет…

— Но всё же я посоветовал бы вам… — начал начальник департамента безопасности, но Уайльдер махнул рукой, показывая, что вопрос решён. Когда дипломаты, колониальные чиновники, ушли, канцлер спросил у начальника департамента разведки:

— И всё же, мой друг, что вам не нравится в этом юноше? Уж очень вы предвзято к нему относитесь.

— Понимаете, этот молодой человек что-то скрывает, я просто чувствую это! У меня такое впечатление, да, да, можете назвать это паранойей, но этот молодой человек не тот, за кого себя выдаёт. Если бы это было в моих силах, то я задержал бы выход в море «Неустрашимого» до возвращения моего агента из Зеристчестэра.

— Вы знаете, Галарикс, что у нас нет времени, наши колонии на восточном континенте на грани бунта. А за этого юношу ручается молодой лорд Солсбэр, проявивший себя, несмотря на свою молодость, как опытный, осторожный и предусмотрительный политик.

— Будем надеяться, ему удастся предотвратить неблагоприятное для нас развитие событий. Подавление бунта колоний на Восточном континенте потребует значительного воинского контингента, а перебрасывать части из колоний Южного континента долго, да и опасно — ослаблением гарнизонов там сразу же воспользуются лютенцы. — Покачал головой Галарикс, а Уайльдер снова улыбнулся:

— У меня такое впечатление, что Солсбэр надеется на этого гардемарина, вернее, лейтенанта. Потому так и защищает. Эта миссия для Солсбэра станет решающей — быть ли ему товарищем министра. А через несколько лет — министром. Поддержка отца многое значит, но Солсбэр-старший всего лишь лидер одной из фракций в парламенте, и Гаронс постарается сделать все, чтоб это назначение не состоялось. Так что нашему юному другу надо будет очень постараться, чтоб вернуться с победой или результатами, могущими сойти за неё. Вот поэтому он и стремится взять того, кто уже принёс ему успех.

— Но он же не моряк, — усмехнулся Галарикс, выслушав речь канцлера, — это моряки народ суеверный, а он вроде как дипломат.

Лорд Уайльдер согласно кивнул и, улыбнувшись, добавил:

— Дипломаты тоже подвержены суевериям, а те из них, что выполняют особо деликатные миссии, тем более.

«Неустрашимый» резал форштевнем волны океана. Таиса стояла на привычном месте, у носовых пушек, рядом с ней стоял Харни Солсбэр, он даже не рассказывал ей, а, скорее, думал вслух:

— Наши колонии на восточном континенте находятся на грани бунта. А всё почему? Да потому, что местные плантаторы стали слишком богатыми! И теперь, видите ли, их не устраивают те налоги, что им приходиться платить! Слишком много! Они возомнили, что могут отделиться от королевства и жить самостоятельно!

— Оставляя себе то, что платят в виде налогов, — хмыкнула Таиса и спросила: — А в чём причина такого повышения их благосостояния?

— Рабский труд на их плантациях, которые находятся на отобранных у аборигенов землях. Причём захват земель не их заслуга, это было продвижение наших войск вглубь континента.

— Операция наподобие той, что была проделана на Лэмисе? — снова хмыкнула Таиса. Солсбэр кивнул, а Таиса уверенно закончила: — То есть уничтожение местного населения. А освободившиеся земли и заняли эти плантаторы-рабовладельцы. А теперь они вознамерились избавиться от опеки своих благодетелей, посчитав её слишком обременительной для себя. Какая чёрная неблагодарность!

Солсбэр машинально кивнул, думая совсем о другом. А Таиса предложила:

— Надо понизить их благосостояние и показать, что без наших войск им там не прожить.

— Но как? Как это сделать? Единственная угроза — местные племена, но после того нашего похода они и не думают о каком-либо реванше, то есть о возвращении себе отобранных у них земель. Можно, конечно, натравить на этих неблагодарных лютенцев, те с радостью нападут, но боюсь, что тогда колонии будут для нас точно потеряны!

— А что думают сами плантаторы? Если они избавятся от нашей колониальной администрации и войск, там размещенных, лютенцы, что, не нападут? — приподняла бровь Таиса. — Разве они настолько глупы, чтоб такое не предвидеть? Мне кажется, что между вашими плантаторами и лютенцами уже существует определённая договорённость, потому-то жители Артарики, согласен, не все, только наиболее богатые, и мутят воду. Вот по ним-то надо ударить.

— Но как? — спросил лорд Солсбэр, он некоторое время молчал, обдумывая то, что сказала Таиса, не придав значения, что эти мысли высказал лейтенант, совсем неискушённый в политике. Раздумья лорда выразились следующим заявлением: — Если против них применить какие-либо санкции, то поднимется всё население Артарики. Это даже не бунт, это всеобщее восстание! А если ещё и лютенцы ударят в спину, то это катастрофа!

— Плантаторы получают доход с плантаций, потому они и плантаторы, — усмехнулась Таиса, — а на их плантациях работают рабы. Если он перестанут работать, то и дохода не будет. А если рабы взбунтуются, то ни о каком мятеже против короны и речи быть не может, даже не бунте — просто выражению недовольства фискальной политикой. Ведь налоги пошли на содержание армии. Не оккупационной, как они сейчас утверждают, а их защищающей.

Лорд Солсбэр снова задумался, опять не обратив внимания, что как для молодого флотского лейтенанта Таиса слишком много знает. Лорд думал, а Таиса молчала, не желая подсказывать ему решение, ожидая, что он сам обратится к ней за советом. Так и вышло, задумчиво смотревший на море, Солсбэр повернулся к Таисе: