Слейн начал подниматься на ноги, когда мир как будто покачнулся. Слейн резко сел обратно. Он так долго не протянет. Прошло около получаса, в ходе которых Слейн просто сидел на месте, не позволяя себе прилечь. Он отдавал отчёт, что если его голова коснётся земли, то он тут же уснёт беспробудным сном. Чтобы не терять времени он проверил степень готовности навыка. Всё было в норме.

Резко поднявшись на ноги, герой прислушался к затихающим звукам ночных гуляний. Однако, улицы не были пусты, теперь повсюду шастали патрули стражников, и Слейн догадывался, зачем они здесь и что охраняют.

Спрятав оглушённого Ульма в подлесок, Слейн повернулся лицом к одиноким жилым домам местных жителей, вокруг которых скапливались вооружённые люди. Слейн до боли сжал кинжалы в руках. Он осознавал, что этой ночью умрут многие, а он, герой, так и не смог им помочь. Он снова оказался бесполезной кучей дерьма. Из леса начали доноситься песнопения, свидетельствующие о начале ритуала.

Пора!

***

Аромат ночного воздуха опьянял. Факельная процессия под оглушительные песнопения на напоминающем латынь языке следовала через болота. Впереди всех облачённый в длинные церемониальные одежды жреца следовал глава города Куромилий. К нему неотрывно примыкала свита жрецов помладше, сплошь состоящая из благородного сословия. На длинные жерди, что находились в руках служителей культа, была насажена жуткая голова поверженного Дрейком милоксиона.

Как с удивлением узнал Дрейк, голову твари нашли прямо посреди улицы. Иными словами, этот чудак Слейн всё-таки смог отделить её от туловища, но потом зачем-то просто бросил гнить на дороге. Дрейк полагал, что виной всему банальная зависть. Этот убийца «C» класса изначально был губошлёпом, не понимающим, что для того, чтобы достичь чего-то, надо что-то делать. Под лежачий камень вода не течёт. Видимо, услышал, как чествуют Дрейка, да и бросил всё в сердцах. Но ничего, Крайт отыщет его и задаст трёпку. Это он умеет очень хорошо.

Кстати о Крайте. В момент, когда процессия выходила из города, герой «A» класса заявил, что негоже проводить ритуал лишь с двумя членами рейда, нужно отыскать всех. Потянувшись, Дрейк поудобнее устроился в кресле. Всё-таки Крайт зря тратит время, остальные трое сами виноваты, что пропускают его триумф. Видать завистью страдает не только Слейн. Да и было чему позавидовать: самого Дрейка, словно какого-то императора или короля Ацтеков, несли в своеобразном открытом паланкине. Носильщиками выступали четверо крепких мужчин с головами быков. Всю процессию окружал отряд воинов — людей с козлиными головами и длинными копьями. То исчезая, то появляясь, они рыскали в ночной тиши, предупреждая возможное появление хищников. Но, видать, факелы прилично распугивали местную агрессивную фауну. Сразу за паланкином тянулся простой люд, также всем сердцем желающий принять участие в ритуале. Именно они дружным хором тянули эту заунывную песню. Ту самую, что Дрейк слышал тогда во время первой ночи в городе. Стройный гул голосов иногда прерывался громким блеянием быка и двух коз, что вели в самом конце. Вся эта скотина, как правильно понимал Дрейк, предназначалась в качестве жертвоприношения местной богине. Куромилий рассказал ему, что герой, как теург, удостоен чести лично перерезать горла этим зверям и окропить алтарь.

Услышав это, Дрейк лишь улыбнулся. Этот мир изначально был полон сюрпризов и, возможно, перед ним сейчас вырисовывается новая интересная механика. Возможно ли, что местные так называемые «боги» в какой-то степени реальны. А тогда, если герою получится задружиться хотя бы с одним из них, то не получит ли он тем самым всякие ништяки, а то и новые способности? При любом исходе, что может быть страшного в убийстве какой-то скотины? Да он ежедневно мясо ест.

Под мрачные песнопения, блеяние животных и завывания ночных хищников болота вдруг расступились, явив путникам величественную поляну.

— Вау, впечатляет. — Только и смог промолвить Дрейк, таращась на то, что находилось в центре.

В разгоняемом факелами полумраке угадывалась фигура семиметрового чучела какого-то существа. В основании данная инсталляция представляла собой двухметровую каменную печь, в настоящее время потухшую и безмолвствующую. Верх же был выполнен из многочисленных веток деревьев, соломы и ещё какого-то материала, и представлял собой некую женскую фигуру. Голову существа венчали настоящие витые рога местной породы буйволов, а тонкие, но крепкие прутья, расходящиеся в сторону вдоль спины, по-видимому символизировали крылья.

Паланкин внезапно остановился, как будто дожидаясь, когда на поляне соберётся вся процессия. Дрейк заинтересованно подался вперёд, наблюдая за действиями Куромилия и его свиты. Сам глава города вышел перед чучелом и, воздев руки, прокричал что-то на непонятном языке. Походу это были слова заклинания, так как в его ладонях немедленно мелькнул красный отсвет, а вокруг поляны взвились в небо пять заранее подготовленных костров. Остальные служители уже рассредоточились у источников пламени и начали всыпать в огонь какой-то порошок, в мгновении ока наполнивший тихий ночной воздух дивным, пьянящим ароматом.

Между тем все пришедшие выстроились вокруг чучела, продолжая выкрикивать свои песнопения, которые становились всё громче. Туземцы явно кого-то призывали. Между тем паланкин Дрейка выставили в центр перед самой статуей, откуда он мог прекрасно наблюдать всю картину. Четверо крупных мужчин подтащили животных поближе к установленной внизу перед горнилом печи огромной медной чаше. Походу, это был алтарь.

— О, великая госпожа, владычица леса и земель, пучин и потустороннего, прими кровь сию и приди к нам! — Истошно заорал Куромилий.

Ускользающим и остекленевшим сознанием Дрейк отметил про себя, что ритуал начал принимать вид какого-то балагана. Собравшиеся уже не пели, а визжали и смеялись, тыча пальцами в героя и призывая его поскорее принять участие в совершаемом действе. Развернувшись, Куромилий хриплым голосом воззвал к Дрейку, приглашая того спуститься и лично принести жертву местному божеству.

На нетвёрдых ногах Дрейк проследовал вперёд, по пути отшвырнув двух зачумлённых от свалившегося на них кайфа туземцев. Это его триумф, никто не смеет ему мешать! Подойдя к животным и используя собственное геройское оружие вместо протянутых ему церемониальных кинжалов, Дрейк уже сделал всё необходимое. Кровь трёх зверей заполняла чашу, стремясь по странным ложбинкам непосредственно к соединённой с нею печи.

— Угодна ли тебе жертва?! — Снова заорал Куромилий, но в его словах сквозила неуверенность. Лицо же впервые приняло испуганное выражение.

В этот момент Дрейк обомлел. Клубы дыма повалили из костров сплошным потоком, обволакивая всё пряным туманом. Горнило же печи ожило, озаряя поляну красноватым иномирным сиянием. Странные миазмы словно призрачный огонь окружили чучело. Символические глаза изваяния постепенно наливались красным светом. Тёмно-красные огни засияли и вокруг Дрейка, начав носиться по кругу. Сам же герой чувствовал себя превосходно. Мускулы наливались силой, висящая на бедре чакра засветилась красным огнём. Он был прав. Вот она сила божества, в эту ночь он был подлинно живым.

— Госпожа требует новых жертв. Её чрево пылает от голода! — Визжал глава города, потрясая руками. — Где жертвы?! Почему их до сих пор нет?!

Толпа яростно кричала, люди срывали с себя одежды и раздирали плоть в бездумной ярости. Дрейк и сам заорал, вторя силе своего оружия. Гнев от отсутствия подношений просто ослеплял его. Как он получит новую силу, если госпожа окажется недовольна?! Судорожно озираясь, Дрейк вычленил тех двух местных, что тогда встали у него на пути.

— Привести их сюда! — Скомандовал Дрейк, указывая окровавленной чакрой на мужчину и женщину. — Сейчас мы умилостивим госпожу.

— Жертв больше не будет! — Внезапно прогремел странный голос.

Из подлеска вышла тёмная высокая фигура в плаще.

— Ага, явился! — Дрейк мгновенно признал Слейна.