Но там не было телефона, его не было и в телефонной книге городка, поэтому Фран решила поехать туда и попытаться поговорить с родственниками миссис Фэйн. Путешествие казалось простым: это был небольшой торговый город в отдаленной части Ноттингемпшира, рядом с графством Дербеншир. Туда ехать, наверное, часа два? Да, ну, может, чуть дольше. Она туда отправится и будет считать это маленьким приключением.

Возможно, родственники все еще в трауре по поводу смерти Деборы Фэйн, и тогда Фран придется убраться восвояси, проявив максимум такта и вежливости. Но, возможно, они вспомнят, что Трикси у них была, или они знают что-то о теме ее диссертации, и, может быть, они смогут помочь ей, предоставив информацию, с которой можно было бы пойти в полицию. Например, подскажут адрес дома, где жила Лукреция фон Вольф и куда, возможно, отправилась Трикси, или даже адрес человека, который лично знал баронессу или работал с ней, или имя человека, к кому следовало бы обратиться за информацией. Фран даст понять этим людям, что она не занимается исследовательской деятельностью в отличие от Трикси, а просто старается разыскать коллегу, пропавшую при загадочных обстоятельствах. Было неприятно, что она не знала имен и многого другого: Трикси просто сказала, что, кроме дочери, там еще есть внучка и мужчина, который был родственником Деборы Фэйн по линии мужа. Кажется, его зовут Эдмунд Фэйн? Фран дождалась пятницы, когда третьему классу разрешалось уйти из школы в два часа, чтобы заняться своими делами, да поможет им Бог. Потом отвела собак в вольеры, побросала все необходимое в сумку, до краев заправила бак бензином и отправилась в путь. Было приятно делать все самостоятельно, без Маркуса, у которого была привычка критиковать, как она водит, и презрительно улыбаться, когда она пропускала нужный поворот или выбирала не тот островок безопасности.

Дом Деборы Фэйн, представший перед Франческой, когда она наконец-то заехала на узкую дорожку, оказался большим и старым. Фран, которая не любила вычурных архитектурных деталей, дом показался почти уродливым. Однако в нем чувствовался характер и дух истории. Ей стало интересно, как долго дочь Лукреции жила здесь.

Она с облегчением заметила, что в комнатах первого этажа горит свет, потому что дом мог оказаться в принципе нежилым или запертым. Но там определенно кто-то был, даже если это окажутся бомжи, или цыгане, или люди, в чьи обязанности входит опись имущества, проданного за долги. У баронессы была такая странная жизнь, что Фран была готова ко всему.

Человек, открывший дверь, не был похож ни на цыгана, ни на судебного пристава. У него было худощавое лицо, и от него веяло чем-то, что Франческа определила для себя как «тишина и спокойствие». Он довольно вежливо и одновременно настороженно осведомился:

— Чем могу быть полезен?

У Франчески было достаточно времени обдумать, что именно нужно сказать, чтобы ее слова прозвучали более или менее уверенно, но, как в большинстве заранее придуманных и отрепетированных фраз, в них было что-то неестественное.

— Простите, что так внезапно свалилась вам на голову. Меня зовут Франческа Холланд, я работаю вместе с Трикси Смит — это та женщина, которая занималась биографией Лукреции фон Вольф. Простите, если это прозвучит чересчур напыщенно, но я беспокоюсь о ее судьбе, поскольку Трикси, кажется, пропала без вести.

Ей показалось, что при упоминании Лукреции лицо собеседника изменилось, но это, учитывая, что Лукреция была владелицей дома, было вполне понятно. Однако собеседник, казалось, ждал, что Франческа продолжит свой монолог, поэтому она перешла к следующей заранее заготовленной части:

— Я звонила в полицию. — Эта фраза была рассчитана на то, чтобы он понял, что власти в курсе дела. — Но пока они не хотят начинать дело о пропавшем без вести, тем более что речь идет о взрослом человеке. Вот я и приехала сюда из Лондона, чтобы попытаться узнать, что делала Трикси, и найти улики, которые бы убедили полицию поторопиться.

— Вы проделали такой путь, — сказал незнакомец. — Но должен заметить, что я здесь не живу и не имею отношения к семье, о которой вы говорите.

— Понятно, — разочарованно протянула Франческа, а незнакомец, видимо, осознав, что скупого объяснения недостаточно, продолжил:

— Женщина, которая жила здесь, завещала дом благотворительной организации, в которой я работаю. Кстати, меня зовут Майкл Соллис, а благотворительная организация называется ЧАРТ. — Эти слова он произнес как бы между прочим, как будто ожидая, что Франческа в ответ расскажет чуть больше о себе. — У меня тут была встреча со страховым агентом — он только что ушел, и я тоже собирался уходить. Вы, кажется, сказали, что приехали из Лондона? Тогда вам лучше войти в дом и выпить чашечку чаю или чего-нибудь еще. В кухне не наводили порядок, так что, уверен, там найдутся пакетики чая. — Он отступил, придерживая дверь, чтобы она могла войти.

Чего никогда не следует делать, так это переступать порог дома, в котором живет одинокий незнакомый мужчина. «Это как войти в логово льва или волка, — подумала Франческа. — Ну и черт с ним, с этими предрассудками! Он кажется вполне нормальным. В любом случае, я пять лет жила с волком, а молния не бьет в одно место дважды, так что на какое-то время Бог меня убережет от встречи с еще одним хищником».

Вслух она сказала:

— С удовольствием выпью чаю. Спасибо. И переступила порог.

Если Майкл Соллис и был волком, то волком хорошо воспитанным и галантным. В старой кладовке не нашлось молока, поэтому он приготовил черный кофе, извинившись за то, что кофе растворимый, а потом долго рылся в буфете в поисках чистых чашек.

— Мы можем, как цивилизованные люди, выпить кофе в гостиной, если хотите, но отопление работает только в кухне.

— Мне нравятся кухни. — Фран с благодарностью взяла предложенный кофе, и Майкл присел напротив нее за видавший виды стол.

— Ваша подруга часто исчезает, никого не предупредив? — спросил он.

— Нет, она очень обязательный человек. А еще у нее есть три пса, которых она ни за что бы на свете не бросила на произвол судьбы.

— Собак вы, как и миссию разыскать подругу, разумеется, тоже взяли на себя?

Фран ответила, что отвела их в вольеры, и осторожно добавила, что жила у Трикси после болезненного расставания с супругом.

— Мы преподаем в одной школе, так и познакомились.

Майкл Соллис пристально посмотрел на нее и спросил:

— Историю или литературу Англии?

— Что? А... Поняла. Английскую литературу. Иногда грамматику, если мне удается впихнуть ее в головы невежественных зубрил так, чтобы они не заметили. А еще я читаю курс по драматургии. — Она посмотрела на него поверх чашки. — А как вы догадались?

— Вы непохожи на учителя математики или химии, — ответил он, и Франческа улыбнулась, вспомнив заместителя директора.

— Почему вы думаете, что ваша подруга может быть здесь?

— Я не думаю, что она должна быть здесь, — сказала Фран. — Но она была здесь несколько недель назад и, возможно, встречалась с кем-то из членов семьи. Я подумала, что, вероятно, она раздобыла какую-то информацию о Лукреции фон Вольф и отправилась куда-то, а потом попала в неприятности. Проблема в том, что у нее нет семьи: только пожилая тетя где-то на севере страны, поэтому я единственная, кто остался в ее доме...

— И задача разыскать ее легла на ваши плечи.

— Да. Я подумала, что тетка едва ли сможет этим заняться — ей почти девяносто лет.

Майкл допил свой кофе и сказал:

— Я тут подумал, что не будет лишним позвонить племяннику Деборы Фэйн. До его дома отсюда всего миль пять, и, возможно, он что-то знает. У меня есть его телефон. Думаете, нам стоит с ним связаться?

— Вы говорите про Эдмунда Фэйна? Трикси упоминала это имя. Стоит попробовать поговорить с ним. Большое вам спасибо.

— Полагаю, телефон в доме отключен. Если так, то у меня есть сотовый, — сказал Майкл и начал рыться в потрепанном портфеле.

— Очень мило с вашей стороны.